Прибавив к своей коллекции второй скальп, Олег прополз пару шагов вперёд и понял, кому потребовалось выставлять дозор. Дальше находилась низина, не слишком глубокая, но достаточная, чтобы скрыть троих ирокезов, севших в кружок, — один из них, тот самый аркебузир, что-то тихонько повествовал, помогая себе руками, двое остальных внимательно его слушали.
Трава на краю хорошо скрывала Сухова, да и краснокожие были довольно беспечны — видимо, не принимали белых всерьёз.
Ну-ну…
Олег очень медленно, нежно даже, снял с плеча лук, достал стрелу…
Поколебавшись, он вернул её обратно, решив воспользоваться колчаном убитого часового — индейцы сразу узнают по оперению свою стрелу и будут хоть недолгое время в непонятках, кто ж это такой меткий.
Натянув лук, Сухов выпустил стрелу по аркебузиру, целясь тому в грудь. Сердце за сердце.
Индеец, схлопотав стрелу, выгнулся и беззвучно опрокинулся на спину.
Двое «слушателей» среагировали мгновенно — упали и откатились, подхватывая копья. Один из них, тот, что был помоложе, «поймал» стрелу животом и упал, кусая губы, чтобы не крикнуть от боли на глазах у врага.
Второй, постарше, извернулся и метнул копьё в командора.
Метнул сильно, умело, да только бывший варяг и нукер переиграл ирокеза — схватившись за прилетевшее копьё, Сухов метнул его обратно.
Улепётывавшему индейцу его же оружие просадило спину и вышло в районе пупа.
Бесшумно перекатившись, Олег оказался в низине.
Дорезав раненого младшего, он занялся сбором трофеев.
Палицы и луки, даже аркебуза мало его интересовали — он снимал скальпы.
Потом, правда, обнаружил щит, плетённый из лозы, а под ним томагавк с редким в этих местах стальным лезвием и с шипом на обушке. Пригодится…
Забрав скальпы и прихватив топорик, Сухов выбрался из низинки, попадая в рощу молодых сосенок.
Тут-то его и встретили двое ирокезов.
Оба спокойно шагали, видимо направляясь в низину, и вдруг — бледнолицый!
Раскрашенные хари разом исказились гневом — шагавший впереди, с бритой головой, посреди которой оставалась полоска волос, на шее переходившая в косу, скакнул к Олегу, стремительно нанося удар копьём.
Схватившись за древко, Сухов ударил индейца ногой в колено, а в его товарища метнул томагавк.
Топорик засел в худой груди, «настоящая гадюка» рухнул на землю, а вот копьеносец оказался куда более живуч.
Бросив своё копьё, он отскочил на одной ноге (видать, командор здорово ему повредил коленную чашечку) и выхватил здоровенный нож.
Похоже было, что сделали его из обломанного меча, испанского, не иначе.
Причём, как выяснилось вскоре, ирокез очень хорошо умел им пользоваться. Ощерясь, он полоснул своим клинком, едва не оттяпав Сухову конечность.
У Олега мелькнула мысль нагнуться за копьём, но тут же и пропала — пока он его поднимет, пока развернёт, краснокожая бестия ухайдокает «поднимальщика». Опытный, сволочь…
Сухов закружил на узкой тропе, отводя и отбивая ножом выпады ирокеза.
Палаш бы сюда… Обойдёмся.
В очередном броске индеец распорол Олегу рубаху, лезвие коснулось тела, пуская кровь, зато и сам раскрылся.
Суховский нож вошёл ирокезу в бок.
Тот содрогнулся, но сдаваться всё равно не желал.
Отпрянув, теряя силы — кровь била струйками, — краснокожий вяло взмахнул ножом, но уберечь жизнь уже не мог.
Олег всадил ему клинок в печень и провернул.
Готов. Ещё пара скальпов…
Отдышавшись — умотал, чертяка… — Сухов двинулся дальше.
Впереди мелькнула полуголая фигура с красными и чёрными полосками, диагоналями да крестами на теле.
Командор взялся за лук, но передумал — далековато.
Стрела может угодить в живую мишень, да, но и в стволе дерева способна застрять не хуже. А это нам ни к чему.
Если ирокезы прознают, что он вышел на «тропу войны», они окружат его всей толпой, и тогда ему придётся худо.
Всё ж таки индейцы очень опасные противники, умелые, храбрые и стойкие.
Как навалятся на него вчетвером, отмахается ли? Бог весть…
А он на тот свет не торопится, ему и на этом неплохо живётся.
Ружейный залп застал его в зарослях жимолости, где уже успел потоптаться медведь. Рановато ещё ягодой лакомиться…
Выглянув между двух стволов сосен, Сухов высмотрел лишь реденькие клубы дыма, относимые ветром.
Индейцы пошли «на приступ». Ну-ну…
Флаг вам в руки и барабан на шею.
Со всей осторожностью, выйдя краснокожим в тыл, он углядел лишь троих из наступавших.
Ирокезы обладали невероятным умением маскироваться, сливаться с травой, с кустами, даже с голой землёй.
Но отсюда, со спины, их было видно очень даже хорошо.
С толком, с чувством, с расстановкой Олег расстрелял обнаруженную им троицу, но за скальпами не поспешил.
Можно было угодить под обстрел и заполучить пулю от своих.
Сухов осторожно отступил к деревьям — и на него повеяло «ветерком смерти», аж волосы на шее встопорщились.
Приседая, Олег ушёл в сторону и лишь тогда развернулся.
Индеец, бесшумно спрыгнувший с дерева, напал на него с ножом. Оба упали и покатились по траве.
Краснокожий, как и все его одноплеменники, не выделялся мускулистостью, а фигуру его вряд ли можно было назвать атлетической — поджарый, узкоплечий, но жилистый, индеец брал не животной силой, а ловкостью, изворотливостью, напором.
Нож свой Сухов потерял, вернее, ирокез его выбил, но и сам остался без «железа».
В очередной раз оказавшись под смрадной тушкой, командор ударил индейца по ушам ладонями.
Тот малость «поплыл», и Сухов сбросил с себя «настоящую гадюку». Тут же, с упором на руку, двинул «краснокожего брата» пяткой.
Индеец будто и не заметил весьма чувствительных ударов — упав на спину, он тотчас же вскочил и бросился на Олега.
Движение оказалось столь молниеносно, что Сухов «зевнул» — и крепкие пальцы ирокеза сжали его горло.
Командору удалось согнуть колено, поднатужиться и сбросить приставучего вражину, но тот не унимался.
Катнувшись к оброненному ножу, индеец схватил его и снова накинулся на белого, коего никак не удавалось одолеть.
Наверное, он спешил разделаться с проклятым «белым волком», а торопливость в таких делах не лучший метод.
Иначе говоря, Сухову удалось перехватить его правую руку, наносившую удар, заломать её, куда надо, и нож воткнулся своему хозяину в шею.
