Олег заметил, по крайней мере, одно хорошее попадание — в корабельную скулу, чуть выше ватерлинии.
«Сан-Пабло» принялся разворачиваться, чтобы ударить другим бортом, да только корсары решили не дожидаться «гостинцев» — свалили прочь.
— Роже! Жак! Шон! Быстро уходите!
— Горбун!
— Ухожу, ухожу…
— Ёш-моё…
— По-онч! Долго ты ещё?
— Да щас я…
— Витька, не высовывайся, твоя голова нам нужна целой!
— Включая Гальку!
— Диего!
— Всё, командор!
— Олег!
— Здесь я… Шанго! Прихвати запасной парус.
— Тут ещё канат…
— Оставь мне. Прыгай в шлюпку!
— Да куда ж ему прыгать, дно проломит! Угу…
— К берегу!
С прибрежных скал доносился треск мушкетов и гулкие хлопки фальконетов.
Бравым молодцам Понча удалось даже лёгкую ку-леврину стащить на берег — вон она, на камнях, как на лафете.
Бабах! Получите ядрышко с доставкой на дом!
— Отходим! — зычно скомандовал Сухов, углядев, что «Сан-Пабло» замедлил разворот и двинулся к берегу.
Видимо, его капитан был куда трезвей и опытней коллеги с «Сантана Майор» — заметил, что палуба «Феникса» опустела.
Вот и решил подойти поближе да выдать залп по прибрежным зарослям, прочесать ядрами чащобу — авось и зацепит кого из пиратов.
А пираты организованно отступали.
Хиали с ирландцами соорудил индейские травуа — волокуши из двух жердей и куска парусины.
Берёшься спереди за жерди, как за ручки носилок, и тащишь. Всё легче, чем на своём горбу.
Таким макаром корсары волокли троих раненых, увесистые фальконеты, ядра к ним, бочонки с порохом и прочие пожитки.
За Олегом в леса шла гуськом вся команда «Феникса» — сто двадцать человек.
— Жалко галеон, — вздохнул Кэриб Уорнер.
— Ёш-моё! Зря только кренговали! — раздражённо выговорил Быков.
— Испанцы скажут нам спасибо, — проворчал Малыш Роже.
Чак Железная Рука хмыкнул.
— А я им там много приветов написал — крупно, мелом!
— Ха-ха-ха!
— Корабль — пустяки, — сказал Сухов. — Была бы команда, а посудину найдём. Это самое… Витёк! Не забыл?
Акимов в ответ продемонстрировал холщовый мешок с драгоценными платиновыми зеркалами.
— Вперёд!
За лесом, с моря раскатисто ударили пушки. Зашуршали ядра, сбивая ветки в кронах деревьев и пугая местных обезьянок.
— Вот чего зря порох тратить? — пробурчал Шурик. — Делать людям нечего… Угу.
— Испанцы же! — фыркнул Ксавье Горбун. Что, дескать, с них возьмёшь, с убогих?
— Франсуа! И ты, барон, — бдите на флангах. Шанго и Хиали, идёте замыкающими.
— Мы замыкать…
Цепочка корсаров уходила всё дальше в лес.
Шум прибоя постепенно отдалился, сменяясь шорохом листвы и писком лесной живности.
Весь день, до самого вечера команда «Феникса» брела долиной меж высоких холмов. Выйдя к реке, они двинулись по её берегу, уходя в горы Сибао.
Вечером остановились под защитой скал, построили шалаши, укрыв их, на всякий случай, парусиной, разожгли костры.
Шекер-ага даже в походных условиях умудрился приготовить вкусный ужин, хотя и весьма скромный по объёму.
— Много есть — вредно, — значительно сказал Быков. — Правда, Понч?
— Кто бы говорил… — проворчал Шурик. — Вон какое брюшко отрастил!
Жерар Туссен держался недолго, хихикнул.
— Какое брюшко?! — оскорбился Яр. — Где ты его увидел?
— Ты не втягивай так живот, — фыркнул Пончик, — не поможет!
— Да это фигура у меня такая, перегибистая!
Корсары, сидевшие неподалёку, захохотали.
Что бы там ни происходило, на море и на суше, а уныния в команде не чувствовалось, настроение было бодрым.
Ещё бы! Вона как они испанцам врезали!
Народу положили — тьму, а у самих ни одних похорон. Уметь надо. А корабль… Ну что корабль?
С таким командором, как у них, они ещё десять кораблей отыщут, получше «Феникса»!
— Олег, — негромко сказал Акимов, — а на что ты надеешься? Нет, пока всё нормально и будет, конечно же, всё как надо, я уверен. Просто интересно…
Сухов кивнул.
— Надеяться надо на самих себя, — проговорил он назидательно. — И на буканьеров. Их тут много шастает. Наверняка уже нас приметили и соображают, к добру ли мы тут или к худу.
— Я видеть следы, — вставил Хиали. — Люди в мокасинах, ходить стороной.
— Ну вот… Это самое… Постараемся убедить этих людей в мокасинах, что мы не только белые, но ещё и пушистые…
— Буканиры? — не понял Быков. — Типа пираты?
— Типа заготовщики мясопродуктов. Пьер! Помнится, ты говорил как-то, что знался с буканьерами.
Пьер Длинный важно кивнул.
— Расскажи этим незнайкам.
Пьер солидно откашлялся и повёл свой незамысловатый рассказ.
— Буканьеры, — начал он, — они из беглых рабов, только белые. Или, скажем, из морячков, кого на берег выбросило после шторма. Охотники они. Испанцы-то уже лет сто сюда коров завозят да свиней, а скотина то разбежится, то индейцы тайно, бывало, нагрянут, скотоводов уделают. А коровы, они хоть и терпеливые, только не до смерти. Как проголодаются, как выедят всю траву в загоне, так и вырвутся на волю. А травы тут — хоть сам её ешь! И волков нет. Вот бурёнки и плодятся. И кони тоже, и свиньи — стадами огромными бегают по Эспаньоле!
— А почему тогда — буканьеры?
— А они так мясо готовят — на буканах. Это такие решётки из сырого дерева, вот они на них и коптят свинину да говядину. Или это потому они так окрещены, что селения свои тоже буканами прозывают? Сами себя они мателотами зовут, то бишь матросами. Семей у них нет, живут впятером-вшестером, а когда один из них помирает, всё его имущество достаётся товарищам… Хотя какое у них имущество? Даже стула со столом не держат, рубаху носят, от бычьей крови заскорузлую, да такие же панталоны, ну и башмаки из свиной кожи. А в шкурах они соль добывают — выпаривают на солнце морскую воду. Ничего даром не пропадает! Они тут всех пиратов снабжают мясом. Зали-вов-то много, наш брат-разбойник пристаёт к берегу, и пошёл обмен — мяско на ружья, на ром. А ружья у них здоровые, что твой фальконет — одной пулей быка валят! А уж какие они быстрые… Пока испанец мушкет свой перезарядит, буканьер три выстрела сделать поспевает! Да-а! Я и сам не верил, пока не увидал. Ох и шустрые ребята! И порох у них особенный, строго на заказ, из Шербура. Его так и называют — «буканьер-ский порох». Они его в таких флягах хранят, из тыкв сушёных. Или в трубках из бамбука, заделанных воском. А собачищи у них какие… Звери! На испанцев натасканные. Такая тварь, ежели в горло вцепится, порвёт аки лев! Что ты…
