– А вы это ему скажите! – с отвращением бросила Энни.
Тут мимо них по лестнице пробежала юная служанка Нелли с метелкой в одной руке и с ведерком в другой. В ведерке были мокрые чайные листья, которые служанки сначала рассыпали по коврам, а потом сметали вместе с пылью.
– Что это вы прохлаждаетесь? – спросила она, увидев девушек. – Если мы не управимся до восьми, миссис Уиллис нам задаст. Я не хочу, чтобы меня оставили нынче без чая.
Имя экономки произвело магическое действие: забыв про Эстер, девушки метнулись вниз по лестнице за своими метелками и ведрами.
Часом позже Эстер собирала на поднос завтрак для леди Беатрис: чай, тосты, масло и абрикосовый джем. Поблагодарив садовника за поздние розы и представляя, как красиво они будут смотреться в серебряной вазе в спальне леди Беатрис, она прошла мимо рыжеволосой Сэл, которая, громко смеясь, в шутку отталкивала от двери лакея из соседского дома, якобы пришедшего с посланием от одной кухарки к другой. Увлекшись игривой возней, оба не замечали, что громкий голос Сэл слышен в судомойне и даже на кухне.
– Беда с этой девчонкой, да и только! – сказала миссис Боден, качая головой. – Вот помяните мои слова, окажется она на панели. Сэл! – крикнула кухарка. – Бегом на место и живо за работу! – Миссис Боден снова взглянула на Эстер. – Совсем от рук отбилась. Удивляюсь, как это я ее до сих пор терплю! Не знаю, куда катится мир…
Она взяла нож для мяса и потрогала пальцем лезвие. Эстер стало не по себе при мысли, что кто-то именно с этим ножом в руке пробрался той ночью в спальню Октавии Хэслетт.
Миссис Боден нашла лезвие достаточно острым и потянулась за куском говядины, собираясь готовить фарш для пирога.
– Мало нам смерти мисс Октавии, мало того, что полиция так и шныряет по дому, а каждый уже шарахается от собственной тени, мало того, что их светлость слегли в постель, – так еще эта никчемная девчонка Сэл на моей кухне! Тут у любой порядочной женщины опустятся руки.
– Уверена, у вас все наладится, – сказала Эстер, пытаясь хоть немного успокоить миссис Боден. Она и так уже собиралась сманить двух молоденьких служанок, и ей не хотелось поощрять в кухарке мысли об увольнении, тем самым подрывая налаженное хозяйство. – Полиция рано или поздно удалится, жизнь снова войдет в прежнее русло, ее сиятельство поправится, и у вас будет время и возможность призвать Сэл к порядку. Она ведь не первая кухонная девушка, которую вы учите уму-разуму…
– Ну, в этом вы правы, – согласилась миссис Боден. – С девчонками я управляться умею. Просто хочется, чтобы полиция побыстрее нашла того, кто это сделал, и арестовала. Я уже заснуть не могу ночами от страха – гадаю, кто бы это мог быть. Из домочадцев – явно никто. Я пришла в этот дом, когда еще мистера Киприана на свете не было, не говоря уже о мисс Октавии и мисс Араминте. Мистер Келлард, правда, никогда мне особенно не нравился, но, кажется, он тоже человек приличный, да еще и джентльмен вдобавок.
– Думаете, кто-нибудь из слуг? – Эстер разыграла удивление, одновременно давая понять, как много значит для нее мнение миссис Боден.
– Само собой, разве не так? – Миссис Боден легкими молниеносными ударами крошила фарш. – Девушки тоже отпадают – да и с какой стати они бы решились на такое?
– Из ревности, – с невинным видом предположила Эстер.
– Чепуха! – Миссис Боден потянулась за почками. – Они ведь не полоумные! Сэл – та вообще не поднимается на хозяйскую половину. Лиззи – задавака, нищему полпенни не подаст, но что хорошо, что плохо – понимает. Роз – своенравна, чуть что, выходит из себя, но не до такой же степени. – Кухарка покачала головой. – Только не убийство. Такая слишком дрожит за собственную персону.
– Горничные и камеристки тоже не могли, – заметила Эстер и тут же пожалела, что не дала сперва высказаться миссис Боден.
– Глупости у них, конечно, хватает, – согласилась кухарка, – но все они добрые девушки. У Дины слишком мягкий характер, чтобы учинить такое. Славная девушка, но проста, как чашка чая. Из приличной семьи, хоть и не из Лондона. Слишком смазливенькая, но на то вам и горничная. Мэри и Глэдис?.. Ну, у Мэри, скажем, норов есть, однако все это – так… Лает, но не кусает. Кроме того, она очень любила мисс Октавию, да и мисс Октавия ее тоже любила. Глэдис – брюзга и воображала, как и все камеристки. Откуда в ней взяться такой злобе? Да и трусиха она вдобавок…
– Гарольд? – спросила Эстер. Мистера Филлипса она даже и поминать не стала – не потому, что он был для нее вне подозрений, а просто чтобы не ставить миссис Боден в неловкое положение. Обсуждать, причастен ли к убийству дворецкий, было просто неприлично.
Миссис Боден бросила на Эстер строгий взгляд.
– А зачем, могу я спросить? С чего бы это Гарольд оказался в комнате мисс Октавии среди ночи? Да он ни на кого, кроме Дины, и не смотрит, бедняга, и, главное, все без толку.
– А Персиваль? – сказала Эстер, и вопрос прозвучал вполне естественно.
– Может быть. – Миссис Боден отодвинула остатки почек и потянулась за миской с тестом. Шлепнула его на доску, обваляла в муке и принялась энергично раскатывать деревянной скалкой. – Слишком высоко себя ставит, но никогда бы не подумала, что дело зайдет так далеко. Денег у него – куры не клюют, – добавила она со злостью. – Есть в нем что-то неприятное. Несколько раз замечала. Однако ваш чайник уже кипит, нечего наполнять мою кухню паром!
– Благодарю вас. – Эстер повернулась и пошла к плите – заваривать чай.
Монк вернулся на Куин-Энн-стрит, потому что все остальные направления поисков были отработаны до конца. Как и ожидалось, следов пропавших драгоценностей им с Ивэном обнаружить не удалось. Да они, честно говоря, занимались этим исключительно для очистки совести и по требованию Ранкорна. Прошлое каждого из слуг Мюидоров было изучено досконально, о каждом велись подробные разговоры с его предыдущими хозяевами. Однако никто не был замешан в какой-либо неприятной истории и ни за кем не замечалась склонность к буйству и вспышкам бешенства. Ни тайных любовных связей, ни подозрений в воровстве – нормальные добропорядочные слуги.
Оставалось лишь возвратиться на Куин-Энн-стрит и провести очередной тщательный допрос. Монк с нетерпением ожидал появления Эстер в комнате экономки. Как и прежде, он не счел нужным объяснить миссис Уиллис, зачем ему понадобилось говорить с женщиной, которая даже еще не поступила на службу, когда было совершено преступление. Экономка отнеслась к его просьбе подозрительно и с большим сомнением, но спорить не стала. Монк мысленно отметил, что в следующий раз ему все-таки придется запастись правдоподобным объяснением.
Через несколько минут Эстер вошла в комнату и аккуратно прикрыла за собой дверь. Вид у нее был опрятный и весьма деловой: волосы туго зачесаны назад, серо-голубое платье без каких-либо украшений, крахмальный передник. Предельно скромный и практичный наряд.
– Доброе утро, – ровным голосом приветствовала она Монка.
– Доброе утро, – ответил он и без лишних предисловий осведомился, не удалось ли ей узнать что-либо новое со времени их последней встречи. Монк говорил с Эстер чуть резче, чем собирался, – просто потому, что, напоминая ему Имогену, она была ей полной противоположностью, лишенная таинственности и грации.
