Вопреки всему, она даже усмехнулась:
– Джейс.
Аматис изумленно всосала воздух сквозь зубы. Это заняло лишь миг, но Клэри его вполне хватило, чтобы с разворота выполнить подбив щиколотки, как этому ее учил Джейс. Аматис рухнула, выбитый при падении меч забряцал по мерзлому грунту. Женщина уже делала «мостик», чтобы одним прыжком вскочить на ноги, когда Клэри навалилась всем телом, вновь утапливая противницу в снег. Юные пальцы уже нащупали Геспер, выхватили его из ножен, а еще через мгновение бритвенная кромка лезвия легонько куснула Аматис в горло.
– Вот именно, – усмехнулась Клэри. – Даже не сомневайся.
– Отпусти! – визжала Изабель на отца. – Отпусти!
Когда башни вспыхнули ало-золотым огнем, оповещая о срочном сборе у Гарда, они с Алеком тут же похватали свою амуницию, оружие и ринулись вверх по склону. У девушки вовсю колотилось сердце, но не из-за физической нагрузки, а от возбуждения. Алек был, как всегда, мрачноватым и неразговорчивым, зато хлыст Изабель буквально звенел. А вдруг и впрямь наступает момент истины, генеральное сражение, ведь может статься, они столкнутся с Себастьяном на поле брани, и уж на сей раз она его прикончит.
За брата. За Макса.
Они с Алеком совсем не ожидали увидеть такое количество народа и ту поспешность, с какой нефилимов запускали в Портал. По дороге туда девушка потеряла брата в людском водовороте, но упорно продолжала протискиваться к вихрящемуся прямоугольнику; вон и Клэри с Джейсом, они вот-вот перешагнут порог, и Изабель удвоила усилия, как вдруг в нее мертвой хваткой вцепились чьи-то руки.
Отец.
Изабель забилась пойманной птицей, крикнула на помощь Алека, а Джейс и Клэри уже исчезли в беспокойном мареве Портала. Девушка даже зарычала, но на стороне отца были годы тренировок, рост и ширина плеч.
Он все же отпустил ее, но не раньше, чем мигнул захлопывающийся Портал, оставив после себя слепую стену оружейного склада. Нефилимы притихли, ожидая распоряжений. Джия Пенхоллоу объявила, что к Цитадели уже направлено достаточно сил и что резерву следует передислоцироваться в теплое помещение склада, а не торчать на морозе, на случай, если понадобится подкрепление. Да, она отлично понимает, что у народа чешутся руки взяться за дело, но отряд быстрого реагирования уже развернут, а Аликанте все равно надобна охрана и защита. И так далее.
– Ну? Поняла? – Роберт Лайтвуд раздраженно сверлил взглядом дочь. Та с удовлетворением отметила у него на запястьях сердитые алые полосы: следы ее ногтей. – Ты нужна зде…
– Хватит! – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Весь изоврался уже! Сволочь!
Роберт был до того огорошен, что с его лица будто тряпкой смахнуло все краски эмоций. От Саймона с Клэри она знала, что в культуре примитивных считалось едва ли не нормой периодически покрикивать на собственных родителей, однако Сумеречные охотники держались того мнения, что старших надо в любом случае уважать, а собственным нервишкам не давать воли.
Да только ей было не до уроков самообладания и самодисциплины. Во всяком случае, не сейчас.
– Изабель… – Алек занял свое привычное место возле ее плеча. Толпа рассасывалась, и краем сознания девушка понимала, что многие нефилимы уже переместились в Оружейный склад. Те же, кто пока оставался на улице, смущенно отворачивались. У Сумеречных было не принято упиваться чужими семейными сценами. – Изабель, пошли.
Алек потянулся к ее руке; она раздраженно вырвалась. Изабель любила брата, но еще никогда не испытывала столь жгучего желания дать ему в глаз.
– Нет, – бросила она. – Клэри с Джейсом уже на войне. А мы? Мы-то чем хуже?
Роберт Лайтвуд выглядел усталым и осунувшимся.
– Это вышло случайно, – сказал он. – Их просто не успели остановить. И это вовсе не означает, что ваше место тоже там.
– Они не дети, знают, что делают, – резко отозвалась Изабель. – Тем более что против Себастьяна надо выставлять как можно больше сил, а вовсе не наоборот.
– Изабель, у меня нет на это времени, – заявил Роберт, гневно взирая на Алека, словно желал сказать: «Ну когда же ты займешь мою сторону?!» – У Себастьяна всего лишь пара десятков солдат. А вот мы направили целых полсотни.
– Два десятка Помраченных – все равно что сотня наших, – ровным тоном промолвил Алек. – Могут запросто перебить.
– Если с Джейсом и Клэри что-то случится, виноват будешь ты, – заявила Изабель. – Как с Максом.
Роберт Лайтвуд вздрогнул.
– Изабель, – во внезапной, страшной тишине раздался голос матери. Девушка резко обернулась, к ним со спины приближалась Мариза; как и Алек, она выглядела ошеломленной. Где-то в глубине души Изабель испытывала скорбь и стыд, однако что-то в ней вышло из-под контроля, кипело изнутри, как вулкан. Она устала притворяться, что все идет нормально. – Алек прав, – сказала Мариза. – Надо вернуться домой и…
– Нет, – заявила Изабель. – Ты разве не слышала, что сказала Консул? Мы нужны здесь, в Гарде. А вдруг нашим понадобится помощь?
– В таком случае им будут нужны взрослые, а не дети, – возразила Мариза. – Если не хочешь идти домой, тогда хотя бы извинись перед отцом. Ведь… ведь во всем, что случилось с Максом, виноват лишь Валентин.
– Да? А вот если бы ты в свое время не стояла за Валентина, той войны вообще могло и не быть, – прошипела Изабель, после чего перенесла огонь на отца: – Я устала! Устала делать вид, будто ничего не знаю и не понимаю. Например, я знаю, что ты изменял моей матери. – Она уже не могла сдержать слов, они рвались наружу как потоп. Мариза побелела, у Алека отвалилась челюсть, а Роберт выглядел так, словно его ударили в лицо. – Еще до рождения Макса. Я знаю. Она мне рассказала. Изменил с женщиной, которая погибла на войне. Причем ты собирался нас бросить, всех нас, а остался лишь потому, что на свет появился Макс, и я готова спорить, что ты рад его смерти, потому что сейчас у тебя развязаны руки и ты можешь уйти.
– Изабель… – ужаснулся Алек.
Роберт повернулся к Маризе:
– Ты ей это рассказала?! Ангел, спаси и сохрани! Когда, Мариза?
– Выходит, это правда?… – пролепетал Алек дрогнувшим от омерзения голосом.
Роберт побледнел:
– Александр, я прошу тебя…
Но тот уже повернулся к отцу спиной. Сейчас вокруг никого не было, и лишь у входа в оружейный склад стояла Джия. Алек направился в ее сторону, и до Изабель донесся неразборчивый разговор на повышенных тонах.
Что же касается родителей, то они оба смотрели на дочь так, словно весь их мир только что встал с ног на голову. Она и не представляла, что способна на такое. Изабель ждала, что отец начнет сейчас кричать на нее, но он молчал – стоял и молчал, завернувшись в серый плащ Инквизитора, совершенно потерянный. Наконец он кашлянул, прочищая глотку.
– Изабель, – прозвучало хрипло, – какие бы еще мысли ни приходили тебе в голову, ты же не можешь… ведь когда мы потеряли Макса… я…
