– Привет! Хотел спросить, как дела.
– Нормально.
Леген не приглашает зайти, но и не уходит.
– Не хотите выпить кофе?
Пора уже хоть чем-то отблагодарить Легена за дважды занятый сахар. Но Леген задумчиво чешет в затылке.
– Темной прожарки? – неожиданно спрашивает он.
Ян растерялся:
– Что?
– Я спрашиваю – зерна темной прожарки?
– Да… думаю, да.
– Тогда хочу.
Он берет с пола пластиковый пакет и выходит на лестничную клетку, будто только и ждал, что его пригласят выпить кофе.
Они поднимаются к Яну.
– Тесновато. – Леген с любопытством осматривает составленную по стенам мебель.
– Это не мое, – вздыхает Ян и идет в кухню.
Через десять минут кофе готов, Леген сидит за столом. Ян достает из шкафа сладкие сухари.
– Как дела с вином?
– Крепкое… крепчает и крепчает.
Интонация довольная. Интересно, сколько ему лет? Наверное, семьдесят или около этого. Он ушел на пенсию года четыре назад. Или пять. Так что наверняка около семидесяти.
Они пьют кофе в молчании.
Внезапно Ян вскакивает – он же должен забрать белье в прачечной! Наверняка уже готово.
– Посидите пять минут.
На лестничной площадке он сталкивается с другой соседкой. Пожилая женщина. В руках у нее ворох белья, и выражение лица кислое – кислее не бывает. Очевидно, ее очередь вслед за Яном, и она пришла напомнить, чтобы он освободил машины.
– Извините… я прозевал время.
Она хмуро кивает. Ян бежит в прачечную, но она останавливает его вопросом:
– Значит, вы с ним приятели?
– С кем – с ним?
– С Вернером Легеном.
– Приятели? – Ян говорит тихо, чтобы Леген не услышал. – Не знаю… пару раз разговаривали.
– И вы у него были дома?
– Да… приходил попросить сахар. У меня кончился, а купить забыл.
Он улыбнулся, но тетка сохраняет похоронную серьезность.
– А у него оружие дома есть?
– Оружие? – оторопел Ян. – Какое оружие?
– Ножи, ружья… Я, как соседка, беспокоюсь.
Ян не очень понимает причины беспокойства, но на всякий случай кивает.
– Ну нет, вряд ли… – отвечает тетушка сама себе. – С годами-то…
И направляется вниз по лестнице. Ян после секундного размышления решается спросить:
– А раньше у него было оружие?
Она останавливается:
– Здесь-то нет… здесь он… нет.
– А в другом месте?
Она смотрит на него как на помешанного:
– Вы что, никогда не слышали, что он натворил в Гётеборге?
– Что?
– Он поубивал кучу народу. Что-то на него нашло. Бежал и убивал людей прямо на улице, среди бела дня, одного за другим. Ножом пырял.
Ян оцепенел:
– Леген? Убивал прохожих?
– В доме все знают. Никто не хотел, чтобы он сюда вселялся. Надо было оставить его в Санкта-Психо.
– Оставить? – Ян уставился на нее с изумлением. – Он же работал там? В прачечной?
– В последние годы – да. Но там у них работает много бывших пациентов, насколько я понимаю… Эдакая смесь психов и докторов. А может, и доктора такие же.
Она опять вздохнула и пошла вниз.
Ян бежит за ней, быстро освобождает машины и возвращается.
Что это? Дверь в его квартиру приоткрыта. Он забыл ее захлопнуть.
Леген наверняка слышал их разговор.
И что делать? Как себя вести?
Старик так и сидит за кухонным столом. Подлил себе кофе – кружка почти полная.
– Пришел, значит…
Он раскурил свою трубку, пока Ян отсутствовал, но вид у него невеселый.
– Я слышал, что эта ведьма тебе говорила… так орала, что весь дом слышал. Глухая она, что ли?..
Ян не знал, что сказать. Тихо прошел к столу и сел. Почему-то ему трудно оторвать взгляд от правой руки Легена. В этой руке в тот роковой день был нож.
Но надо же что-то сказать…
– Вам нравилось работать в больнице?
Леген молча посасывает трубку.
– Я хочу сказать… вы же там провели очень много времени.
– Всю жизнь. – Леген выпустил наконец густой клуб довольно ароматного дыма. – Но я никого не убивал. No, nein, njet… Я и попал-то сюда из-за мамаши.
Ян молча ждал продолжения.
– Мамаша была гулящая… у детей отцы все разные. Тридцатые годы… пила как подорванная, снимала парней по кабакам и нисколько этого не стеснялась. Ее и поместили в Патрицию, вроде бы лечиться от алкоголизма. В те годы Патриция была обычной психиатрической лечебницей. Общего, так сказать, профиля. А я еще ребенком был, ну и меня заодно сюда сунули. Здесь и остался.
– Значит, вы никого… ножом не пыряли?
– Сплетни, – коротко сказал Леген. – Сплетни потому и сплетни, что никогда не кончаются.
Ян кивает. Людям надо доверять.
– Тогда у меня есть вопрос… – медленно говорит он. – При пожарной тревоге… ну, если там, наверху, начнется пожар, что делает персонал прачечной?
– Это мы знаем, тренировались. – Леген отвечает так, будто он и до сих пор там работает. – Если не задохнемся от дыма, должны выключить машины и идти к выходу.
– Значит, лифтом не пользуетесь?
– А кто будет пользоваться лифтом, если он горит?
Оба замолкают. Леген прячет недокуренную трубку, достает из пластикового пакета литровую бутылку желтоватой жидкости и ставит на стол:
– Выпей. Может, не из самых удачных. Но сойдет… Все равно на выходе моча.
– Спасибо…
Опять тишина.
– Хочешь кого-то вытащить оттуда? – неожиданно спрашивает Леген.
– Нет, что вы! – машинально восклицает Ян. – Нет, я только хочу…
– Если да, то выбирай, кто заслужил… Таких немало. Многих так называемых больных надо бы поменять местами с идиотами здесь, на улицах. С этой ведьмой, к примеру.
ЮПСИК
Побег не удался. Ян понял это, когда услышал шум, крики в коридоре. И звук разбитого стекла.
Он прислушивался к суматохе за дверью, но ничего не предпринимал. Сидел и лихорадочно продолжал рисовать очередную серию о Затаившемся и Банде четырех. Крики, бег, звон и хруст осколков.
