Ну и хорошо. Через трещины проникает свет.
Последнее, что он делает, – впихивает свой дневник вместе с книжками Рами в личный шкаф. Там уже места нет – куртки, зонтик, книги… но когда она в пятницу выйдет из Санкта-Психо, он откроет шкаф и покажет ей книги с новыми рисунками.
Потому что на этот раз она из больницы. Он ей поможет. На этот раз все должно получиться.
ЮПСИК
Ян знал, что существует единственная лазейка из Юпсика – незапертое вытяжное окно над плитой в кухне. Повара отказывались работать в чаду и время от времени открывали это окно. Проветривали. Кухня помещалась с задней стороны строения, дверь в кухню тоже не запиралась. Но в кухне почти всегда были люди. Так что, если хочешь бежать, надо встать ни свет ни заря.
Он проснулся в шесть – поставил будильник на своих часах. Когда он зажужжал, Ян проснулся и почувствовал рядом с собой гибкое тело.
Это была Рами. Глаза ее были открыты.
Он быстро провел рукой по простыне – сухая. Слава богу.
Она подняла голову и поцеловала его в лоб:
– Следующая остановка – Стокгольм.
Охотнее всего Ян остался бы в постели. Бежать из Юпсика ему вовсе не хотелось, но он кивнул. Они встали.
Оделись, не зажигая свет, и выскользнули в коридор, как две серые тени. Дневник и одежду он положил в сумку. Толстое покрывало с кровати – под мышкой. У Рами тоже были сумка и гитара в футляре.
– Ты возьмешь гитару?
– Я же сказала – мы будем петь и играть в Стокгольме. На улицах, в метро.
Ян петь не умел, но промолчал.
Все двери закрыты. В конце коридора дверь в ординаторскую. Ян задержался у этой двери – тоже заперта. Дежурные, наверное, десятый сон видят.
В кухне двери вообще не было. Свет погашен, ни души.
– Я открою, – прошептала Рами.
Она прислонила футляр с гитарой к мойке, встала на стул, открыла шпингалет и дернула створку на себя. В комнату ворвалась струя морозного воздуха. Рами с шумом потянула носом.
– Стокгольм, – произнесла она мечтательно, как заклинание.
Вскочила на плиту, ни секунды не задумываясь, выпрыгнула из окна, схватила стоящий на каменной веранде садовый стул, оглянулась на Яна и побежала к ограждению. Он стоял в проеме окна и медлил.
О, дьявол, подумал он, повернулся и выбежал в коридор. Остановился у ординаторской, изо всех сил постучал кулаком в дверь и вернулся в кухню. Ян не знал, есть ли там кто, – во всяком случае, он не ждал ответа.
– Где ты пропал? – нетерпеливо крикнула Рами страшным шепотом.
– В туалете… – соврал Ян, вскочил на подоконник и спрыгнул во двор. – Стол!
Они с Рами детально разработали план побега. Взяли вдвоем тяжелый стол с веранды и бегом перенесли к ограде. Рами водрузила стул на стол, Ян вскарабкался на него и, стараясь не потерять равновесия, попытался набросить покрывало на спираль колючей проволоки. Удалось только с третьего раза: покрывало толстым слоем легло на гигантскую растянутую пружину.
Было очень холодно, но Ян вспотел. Он исподтишка оглянулся на здание больницы и заметил, что в ординаторской зажегся свет. У окна две головы. Молодая практикантка, он не знал ее имени, но она была на концерте. И Йорген. Отсюда видно, какой натягивает сорочку. Они, наверное, спали вместе, также как и они с Рами.
– Ты первая. – Он решительно кивнул Рами.
Она весила меньше, чем он, – хоть и высокая, но худенькая и гибкая. Прыгнула на ограждение и, цепляясь за ячейки сетки, полезла наверх. Белка… теперь она и вправду стала белкой. Легко перевалилась через колючую спираль и спрыгнула по ту сторону забора.
Они посмотрели друг на друга сквозь стальную сеть. Он перекинул ей гитару – каким-то чудом футляр легко перелетел через ограду, и она поймала его по ту сторону.
– Твоя очередь.
Ян подпрыгнул и вцепился в ограждение. Он-то белкой не был, удерживался на сетке разве что силой воли. Стальные шипы царапали ладони даже через покрывало, но он заставил себя добраться до верха, осторожно перевалил через спираль и спрыгнул вниз.
И в эту самую минуту услышал, как кто-то барабанит в оконное стекло. Обнаружены…
Открылась дверь, их окликнули по имени. Ян нервно сглотнул, но не оглянулся. Схватив свои вещи, они побежали. Рядом, не отставая, но и не обгоняя друг друга. Уже без десяти семь. Скоро начнет светать, но не видно ни души.
Планов у них не было – только побег. У Яна никакой запасной одежды, а в бумажнике пятьдесят крон.
– Мы свободны, – сказала Рами. – Стокгольм!
Первый раз он видел Рами возбужденной, почти счастливой. Она смотрела на него горящими глазами, щеки раскраснелись, на губах играла радостная улыбка. Он невольно улыбнулся ответ, и вдруг понял, что все это значит.
Ему четырнадцать лет, и он безнадежно влюбился.
Тропинки парка вокруг больницы по-прежнему пустовали, и беглецы были видны как на ладони.
Утреннюю тишину разорвал звук автомобильного мотора – из-за здания Юпсика вывернулся маленький «фольксваген». Улыбка исчезла с лица Рами.
– Это они!
Большой футляр с гитарой мешал ей бежать, и Ян перехватил его. Тропинка поворачивала налево, а дальше шла вдоль небольшого, но довольно широкого ручья. Через пару сотен метров ручей пересекал узким деревянный мостик.
– Туда! – крикнула Рами.
На другой стороне ручья – небольшая роща, а за ней начинался центр города.
Они помчались к мосту и едва успели его перебежать, как по ту сторону ручья резко затормозила машина. С водительского места решительно выпрыгнул Йорген, за ним – растерянная практикантка.
Рами бежала быстрее, чем Ян с гитарой, и уже была на полпути к роще.
Затаившийся, разумеется, тут же взорвал бы мост, но у Яна не было динамита.
Йорген был уже на мосту, и бежал он куда быстрее Яна.
Все. Бежать им не удастся. Ян знал это с самого начала.
– Рами!
Он из последних сил догнал ее, протягивая на бегу гитару и пятьдесят крон.
Она не остановилась, но замедлила бег и посмотрела на него. Тонкая, высокая фигурка в утреннем свете, любовь его жизни.
– Возьми… И беги, я их задержу.
Несмотря на спешку, Рами прижалась щекой к его лицу, прошептала: «Помни договор!» – и помчалась к лесу, будто гитара придала ей новые силы.
Он сделал несколько шагов, но из него словно выпустили воздух. Тяжелая рука легла ему на плечо.
– Сдавайся, беглец!
Йорген. Он тоже задохнулся, но говорил спокойно, даже весело.
Через мост. Назад. В Юпсик.
