Впустую израсходовав немало умных дорогостоящих машин и человеческого материала, Триумвират призадумался. Очевидно, человеческие жертвы и гибель дорогостоящих машин мало беспокоили его или их, но возможность добывать услад-плюс в промышленных масштабах или хотя бы в достаточном объеме по-прежнему оставалась недостижимой. И весьма заманчивой.
И тогда Черный Триумвират обратил заинтересованный взгляд на колонию не-существ.
Имперские власти впоследствии не раз упрекали несуществ в коллаборационизме с самым страшным врагом человеческой расы, но что оставалось делать? Как могли не-существа противостоять стальным армадам Триумвирата? Чем сражаться? Когтями и зубами? Палками? Многие из не-существ даже не осознавали толком, что происходит, принимая машины Триумвирата за странных мутировавших животных.
К моменту захвата Эпллтона Триумвиратом, четыре столетия спустя после основания, колония насчитывала уже полтора миллиона особей, из них почти две трети составляли молодые самцы, способные работать в шахтах. Но важней было другое — приспособленность их организмов к воздействию услада-плюс. Для крепких и здоровых самцов несуществ долгое пребывание под землей, в шахтах, было делом опасным и болезненным, и все же они могли работать, и работать куда эффективней и дольше, чем обычные люди… и машины.
Вот что требовалось Триумвирату. Не-существа добывали услад-плюс, а взамен Триумвират снабжал колонию строительными материалами для жилищ, необходимыми инструментами, хорошей пищей и медикаментами. Каждый день на протяжении последующих двух столетий черные корабли Триумвирата взмывали в небеса Эпллтона, унося на борту тысячи тонн услада-плюс. Каждый день глубоко под землей в страшных муках от непосильного труда умирали молодые самцы. Но иного выхода не было. Малейшее недовольство жестоко подавлялось.
Поколение сменялось поколением, Воплощение — Воплощением. Не-существа ждали, кротко, покорно и терпеливо.
И вот — Триумвират пал.
Казалось бы, с Освобождением и гибелью Сопричаствующей Машины этот ужас должен был прекратиться, но не тут-то было. Об Эпллтоне прознала Империя. Не успели проржаветь брошенные машины Триумвирата, как небеса разверзлись вновь, и на планету высадились имперские корабли.
Обитатели Эпллтона встретили имперских солдат как освободителей от долгого рабства… и жестоко обманулись. Сам облик колонистов, их образ жизни, поклонение Матери-Богине, убийства детенышей вызвали у солдат отвращение и омерзение. Кроме того, при создавшейся после Освобождения политической обстановке несчастных колонистов смело можно было назвать предателями за сотрудничество с Триумвиратом, пусть и вынужденное.
Скорее всего, Империя озаботилась бы навести на Эпллтоне свои порядки или вовсе бы оставила не-существ в покое. Но опять вмешался услад-плюс. Уникальное сырье, обладающее целым спектром интереснейших свойств. Вещество, которое в равной степени могло оказаться полезным, а порой незаменимым в пищевой индустрии и медицине, в изготовлении различных сложных механизмов и систем. Быстро выяснилось, что, обработанный должным образом, услад-плюс может использоваться для производства наркотических препаратов.
И Эпллтон был завоеван вновь — на сей раз имперскими войсками. Не-существ, как и во времена Триумвирата, загнали в шахты и заставили трудиться на услад-плюсовых рудниках. Тех, кто не пожелал смириться с новым рабством, безжалостно истребили. За помощь в Освобождении власти передали рудники луизитанскому Синдикату Крайм-О. Однако Синдикат владел и распоряжался этими богатствами не единолично. Добыча услада на каждом этапе самым строгим образом контролировалась сотрудниками Отдела Благонадежности. Одновременно они получили возможность изучать услад-плюсовую эволюцию, а самые интересные экземпляры местной мутировавшей флоры и фауны отправлялись в засекреченные бункеры.
От рождения до смерти не-существа обитали под постоянным надзором в Гетто, в тесных хижинах, влача жалкое безрадостное существование. Культ Матери-Богини находился под запретом, и не-существам приходилось практиковать свои ритуалы тайно. При рождении их клеймили, будто скот. По достижении десятилетнего возраста самцы становились достаточно взрослыми, чтобы работать в шахтах. От самок требовалось одно — рожать как можно больше жизнеспособных детенышей. Их фертильность подстегивалась искусственно путем инъекций специальных препаратов. Совсем еще юные самки умирали в медицинских бараках, истощенные бесконечными родами. Мужские не-существа гибли, пристрастившись к столь обыденным человеческим порокам как табак, азартные игры и алкоголь.
Сотрудникам Гетто тоже приходилось несладко. За первые два или три года службы многие обзаводились неизлечимой зависимостью от услада. Они заканчивали жизни опустившимися наркоманами, болели и умирали. Их пожирали местные чудовищные твари и убивали бунтующие несущества. И, однако, это не имело значения, настолько прибыльным бизнесом оставалась добыча услада-плюс.
Четыре столетия почитания и жертвоприношений.
Два столетия рабства при безмолвной, непостижимой тирании Черного Триумвирата.
Пять столетий мук и угнетения под стальной пятой Империи.
Питаясь, набухая и насыщаясь страданием, болью, кровью, алчностью, бесконечными смертями и ненавистью, в бездне под землей, такой темной, что эту тьму не рассеял бы и свет тысяч солнц, оно заворочалось, пробуждаясь от сна, такого долгого, что этого времени хватило бы, чтобы погасить свет тысяч солнц.
Она услышала… слово, биение, дуновение, вихрь, дыхание, чей-то стон, тихий вопль.
Зов.
Круг замыкался.
Медленно она начала подниматься наверх и выбираться наружу.
3
От каменных стен с бойницами, окружающих Коммуну неприступным барьером, к городу Мэмфорду вела дорога, которая сперва проходила через густые лиственные леса, а затем тянулась вдоль ухоженных лугов и пастбищ, где весной и летом пировали тучные стада. Зимой дорога становилась практически непроходимой, превращаясь в узенькую, петляющую по-заячьи тропку, и тогда добраться до города можно было лишь пешком или на лошадях.
За пять столетий с момента основания из поселения в десяток хижин Мэмфорд превратился в великолепно укрепленный средневековый город, окольцованный крепостными рвами. В глубине города, примерно через три мили от городских ворот, находилась главная площадь. Там высилась ратуша и располагались другие административные здания, включая Зал Совета Коммуны. Здесь же находилась лучшая гостиница города и множество магазинчиков и лавок. Главным украшением площади служили мраморные фонтаны, посвященные трем героям Освобождения: Императору Константину Первому, правителю Свободной Торговой Колонии Францу Максимилиану и лорду Джеку Ланкастеру.
Фонтаны были не простые. Тот, что со скульптурой Императора Константина Первого, изливался родниковой водой, такой чистой и свежей, что в жаркий день она пьянила не хуже дорогого шампанского. Из полунаклоненного кувшина в руках мраморной фигуры Франца Максимилиана текло розовое масло. Лорда Джека скульптор изваял с бочонком в руках. Стоило отвернуть краник, из бочонка текло терпкое и густое красное вино. Зимой вино подогревалось, туда добавлялись специи, и можно было угощаться отменным глинтвейном.
