Сильный порыв ветра толкнул Санти, когда крылатый гигант, сложив крылья, упал вниз, взрыв когтями каменистую землю. Ромбовидный «плавник» хвоста просвистел над головой Санти. Юноша отпрыгнул в сторону и увидел, как узкая треугольная голова раскачивается над сбившимися вместе магами. Длинные челюсти разошлись, мощный крик вырвался из глотки дракона. Перепуганные парды в ужасе бросились прочь: Санти услышал гулкие удары лап и хруст ветвей, быстро затихшие вдалеке.
Серый неуклюже прыгнул вперед, на отступающих магов, выставивших мечи. Острия клинков подстерегали каждое движение дракона. Санти заметил, что бока Серого округлились от съеденной рыбы.
Маги разошлись. Санти ощущал их смятение. Если бы он умел читать не только чувства, но и мысли, то понял бы причину их смятения. Они не понимали происходящего. Они не понимали этого дракона. Но отступать не собирались. Теперь двое из них старались зайти с флангов. Голова дракона маятником ходила над головами магов. Сумеет ли дракон, отяжелевший от еды, защитить себя? Юноша вспомнил Ди Гона. И еще он вспомнил слова Биорка о том, что настоящий маг может двигаться куда проворней, чем обычный человек. Из горла дракона вновь вырвался ужасающий крик. Даже Санти содрогнулся. Но не маги! Темные фигуры в длинных плащах, с тускло поблескивающими клинками, от которых во все стороны расползались щупальца Ужаса, сковывающие все живое.
Санти был защищен от пут Темной Силы Белым Мечом. А дракон?
Санти чувствовал: чародеи совсем не боятся крылатого гиганта.
«Серый! Улетай! – воззвал к нему Санти.– Они убьют тебя!»
Дракон смахнул его мысль, как человек отталкивает шалящего щенка.
Три мага ринулись вперед, разом, с невероятной быстротой…
И вот тут Санти, наконец, увидел, на что способен дракон. Огромная голова метнулась вперед быстрее, чем мысль. Один из магов взлетел вверх – сомкнутые челюсти ударили его в грудь, проломив грудную клетку. Он еще не коснулся земли, а треугольная голова уже устремилась вправо и ударила второго врага, вбив ему в легкие осколки ребер и подбросив на десяток локтей вверх. Третий маг с неимоверной быстротой метнулся вперед и ударил мечом по гибкой блестящей шее…
Клинок отскочил, не оставив и царапины, а живой таран, описав в воздухе полукруг, обрушился на чародея сверху, и мозг мага разбрызгался, как начинка спелого плода от удара палкой. И тут первый из магов, грохнувшийся на траву в двадцати шагах от дракона, встал. В груди его зияла огромная рана, но чародей, подобрав меч, бросился в атаку. Не на дракона – на Санти! Враг двигался с нечеловеческой быстротой, и все же дракон опередил его. Широкое крыло вскинулось вверх. Когтистые пальцы, растущие из среднего сочленения, растопырились и схватили мага за правое плечо. Острые кривые когти пропороли человеческие мышцы. Маг дико закричал, уронил меч. Челюсти дракона лязгнули, но чародей как-то ухитрился увернуться. Дракон разжал когтистые пальцы, стряхнув укрытую плащом фигурку на траву. И на сей раз узкие челюсти дракона настигли врага, с хрустом сомкнулись…
Серый взмахнул головой, и то, что осталось от тела мага, исчезло за краем обрыва. Спустя несколько мгновений Санти услышал удар о прибрежные камни.
Несколько мгновений – и рухнул один из древнейших постулатов Мира, гласивший: драконы никогда не нападают на людей. Любой настоящий маг немедленно задался бы вопросом: что произошло? Драконы изменились? Впервые за тысячелетия? Или серый крылатый гигант Санти – не дракон?
Но Санти не был настоящим магом. И не знал почти ничего из того, что следует знать магу. Он даже не удивился. Даже пард защищает своего хозяина, почему же дракон должен вести себя иначе?
И край крыла коснулся ног юноши!
«Мы не будем ночевать здесь! – услышал он мысленную речь Серого.– Плохое место!»
Что ж, вероятно, так и есть. И Санти спокойно шагнул на эластичную перепонку дракона, который только что убил троих людей. Не просто людей – магов…
Так свершилось то, что должно было свершиться. То, чего надеялись избежать те, кто за два с половиной столетия до рождения Санти, пересекли путь основателя рода Асенаров с путем народа вагаров. И соединили эти пути навсегда, чтобы в нужное время чистая кровь Асенара и добрая сила Белого Клинка вагаровой работы остановили возрождающуюся древнюю мощь – чтобы никогда больше не легла на земли Мира страшная тень окрыленной колесницы…
VII
«Шел второй месяц зимы, месяц Снега. А здесь, в лесах северо-западного Хольда, снега всегда вдоволь. Тяжелыми толстыми подушками лежал он на ветвях пихт и могучих голубых кедров, поблескивающим выпуклым ковром укрывал землю, превращая лес в подобие уходящего в бесконечность тронного зала Северного Владыки. Чистого сверкающего зала с множеством взметнувшихся ввысь серебряных колонн.
Слой снега – по горло среднеростому человеку. И достиг бы середины нагрудника Асхенны, как раз до медальона с родовым гербом, дарованным его отцу Торду. К счастью, Асхенне не приходилось измерять глубину сугроба собственным телом. Будь это так, он навсегда бы остался в лесах Владыки. Бегство Асхенны было столь поспешным, что лыж у него не оказалось. Убить же какого-нибудь зверя, чтобы сделать из его шкуры снегоступы, Асхенна мог и не успеть.
По счастью, с Асхенной – пард. Могучий боевой пард хольдской породы, неутомимый, густошерстый, вскормленный самим Асхенной и вышколенный им для себя. Пард стального цвета, без единого пятнышка, словно поседел от старости. Но эта седина – лишь знак чистоты крови. Как светлые с золотом волосы самого Асхенны. Пард в лучшем возрасте, не будь снежный покров свежим, широченные лапы зверя спокойно несли бы тяжесть и его самого, и вооруженного воина, сидящего в высоком седле. Так было, когда летел пард по твердому насту, унося Асхенну от преследователей. Но сейчас, после обильного ночного снегопада, корка стала слаба. Хотя бледно-золотые лучи, прорывавшиеся сквозь кроны, обещали, что к ночи, когда похолодает, наст станет твердым, как панцирь.
Буран (так звал своего парда Асхенна) передвигался короткими прыжками, каждый раз проламывая лапами наст и по брюхо проваливаясь в снег. Не будь шерсть парда такой густой и жесткой, лапы его до крови изодрались бы об острую корку. Но все равно зверю приходилось тяжко. Асхенне намного легче. И он мучился, сознавая, что ничем не может помочь другу. Воин готов был сделать остановку, но в седельных сумках не так уж много еды, а кто поручится, что ночью опять не пойдет снег?
Месяц назад Асхенне исполнилось восемнадцать лет. Вместо густой бороды, приличествующей воину-норгу, его нарумяненные морозом щеки покрывала редкая светлая поросль, сгущавшаяся на верхней губе. Асхенна – сын воина и воспитан отцом как воин. Для войны. Для этой войны. Одиннадцать дней назад светлорожденный Галуд, властитель Элека, был предательски заколот собственным братом, и благородный Торд, отец Асхенны, был убит на том же кровавом пиру. Впрочем, за двенадцать лет Смуты подобное стало в империи обычным делом. За Асхенной смерть пришла на следующее утро: кто оставляет в живых возможного мстителя? Убийцы нашли Асхенну… и кованный вагарами черный спад юноши оказался быстрее трех клинков, ищущих крови сына Торда. А Буран – быстрее пардов погони. От берега озера Лёйр, через земли русов преследовали Асхенну. И хотя мать его и бабка были русами, не осталось здесь родичей у Асхенны. Весь западный берег Руссы лежал в пепле и руинах. Только на землях веддов погоня отстала, может, потеряв след, а может, отчаявшись догнать неутомимого Бурана. Земли веддов тоже опустошила война. Асхенна видел флаги владетелей, развевающиеся над уцелевшими крепостями, но в брошенных деревнях не видел ни людей, ни скота, ни даже горсти ячменя. Не стал сын Торда искать у веддов убежища, подумал: тут и своих голодных ртов хватает. И направил парда на северо-запад, к Дикому лесу. Решил молодой воин ехать к вольному Гарду. Там, у подножия Ледяных гор, вблизи земель кузнецов-вагаров, которых не рисковали задевать ни светлейшие властители, ни наемные дружины, вряд ли достанет Асхенну рука врага! А в Гарде, городе рыбаков и морских охотников, владеющий мечом и парусом Асхенна найдет себе место. Год-другой на одном из кораблей, что бороздят Имирово море, а там, глядишь, настроение у богов переменится, и черный спад Асхенны попьет крови убийц.
