– Ну все, Паук! Конец тебе! Скоро я дам тебе похлебать из выгребной ямы! – заревел Хуруг. И совершенно спокойным голосом обратился к своему помощнику: – Не видно?
– Нет! Проклятый ползун! Из-за него даже не понять, из какого окна вопит торгаш!
Хуруг отодвинулся от ворот, поднял забрало.
– Может, подпалить забор? – предложил он.– В нем нет пропитки!
– Толку? Тем более это боук! Он скверно горит!
– Ну и хорошо! Больше дыма!
– У Паука Реха три десятка парней! Ясно, наши покрепче и вооружены получше, но пока добегут…
– Скажи, Бурун, ты просто их бережешь! – сердито оборвал его начальник.– Бережешь! – И ткнул кулаком в спину стоявшего рядом воина. Тот покачнулся, и арбалетчик на его плечах вынужден был ухватиться за забор, чтобы не свалиться.
– Ну ты, Хуруг,– пробормотал воин без всякого вызова.
– Жратвы у них навалом! – сказал Бурун.– Дом нам не поджечь, а забор – разве чтоб Реху новый ставить пришлось!
– Не будет он новый ставить! – рявкнул атаман.– Потому что сдохнет! Думай, Бурун!
– Может, набрать в поселке людей, да за их спинами…
– Нет! – отмахнулся Хуруг.– Их только тронь! Хватит мне Паука!
– Ну так за пардами…
– За боевыми пардами? – Атаман постучал пальцем по лбу.– Бурун!!!
– А может, ну его к демонам? – заявил помощник.– У нас и так мало людей, Хуруг! Да и навара почти нет. Как Перевал завалило, так купчишек ищи-свищи!
– Если я шлепну этого слизня,– сказал предводитель банды,– то посажу тебя на его место! Уж ты-то будешь с нами пощедрее, так?
На обветренном лице помощника вспыхнул живой интерес.
– Раньше ты об этом ничего не говорил, начальник!
– А теперь сказал! Сдохнет Рех – хозяином станешь ты!
– Угу! Только Рех пока еще жив!
– Сдохнет! – уверенно заявил Хуруг.
– Слышь, Хуруг? А если нам отойти? До ночи? А ночью он вылезет и…
– Брось! – отмахнулся атаман.– Так он и поверил. Пару факелов во двор бросит – и всей темноты!
– Ну тогда свалить на месяц-другой…
Хуруг ухватил помощника за шею, притянул к себе и прошипел прямо в оттопыренное ухо:
– Ты – умник, Бурун! Только скажи, чем я заплачу парням? Навара нет! Они ж меня сырым сожрут! Золото, Бурун! Золото – там! – И ткнул пальцем в сторону дома.– Куча бабок, Бурун! Сколько лет их Паук копил? Всем хватит! А уж нам-то с тобой – верняк! Думай, Бурун, думай! Ты у нас – башка!
Теплело. Шел четвертый час после восхода, но селение будто вымерло. Ни звука. Только стонущие вопли ургов в прозрачном небе и мычание коров. На зеркальной поверхности озера чернело несколько лодок.
Жители селения, по большей части – беглые, не ужившиеся внизу с чиновным порядком Конга, люди сплошь бывалые, держали ладони на рукоятях мечей с тех пор, как банда Хуруга, примчавшись, осадила постоялый двор. Что не поделили Рех с атаманом, никого не интересовало. Их не трогают – они не трогают. Постоялый двор – не селение. Часть Дороги. И Хуруг – часть Дороги. Не он, так другой. И опять же доля разбойной добычи оседала в селении. Значит – не без пользы и Хуруг.
– Колдун! – вдруг сказал помощник атамана.– У них тут колдун есть!
– Ну и что?
– Ну, он многое может, колдун!
– Жаден? – быстро спросил атаман.
– Да нет! Напротив. Добрый слишком.
– То не беда! – Хуруг поглядел на воинов, осадивших постоялый двор.– Все мы добрые. По-своему. Колдун, говоришь? И каково же его колдовство?
– Да лечит он, ле?карствует в основном! Травы всякие, заговоры, от бессонницы, от страсти телесной…
– Не понял! Нам-то это зачем? Этим,– кивок в сторону трупов,– лекарь без надобности! А иным, сам знаешь, смолы положил – и добро! А если смола не поможет – никто не поможет! Что наш костоправ, что лекарь-колдун!
– Нет, ты погоди! Вот ежели он бессонницу изгоняет, так, может, и наоборот…
– Сон, что ли, навести хочешь? – Хуруг прищурился, посмотрел с сомнением на безмолвствующий дом. Но уже заинтересовался.– Сон…
Бурун ждал.
– Так,– сказал атаман.– Бери пару-тройку парней, да марш за колдуном! Сюда его волоки! Да повежливей с ним! Народ не растревожь!
Колдун оказался маленького роста человеком, и не таким уж старым, вопреки ожиданиям Хуруга. Лет сорока.
– Знаешь, кто я? – спросил атаман.
– Как не знать! – Лекарь-колдун прямо смотрел умными черными глазами. Не боялся. Рубаха его по вороту была надорвана. Хуруг глазами показал на нее помощнику. Недовольно оттопырил губу. Тот лишь пошевелил пальцами: так вышло.
– Поможешь мне? – спросил Хуруг, смягчая голос.
– А что нужно? Заболел?
– Он заболел! – Хуруг мотнул головой в сторону осажденного дома.
– Вижу. Но это – не моя болезнь.
– А ты попробуй! Я – хозяин не жадный!
– Да и я не жадный! – спокойно ответил лекарь.– Только если думаешь уши мне отрезать – зря! Хоть и не маг я, но кое-чему учен! Пусть уж уши мои при мне останутся!
– Мысли читаешь? – заинтересовался атаман.
– Глаза.– Маленький человек совершенно не боялся, что и нравилось Хуругу, и раздражало его. Он привык к трепету.
– А, к примеру, сон на человека можешь наслать? – спросил из-за спины атамана Бурун.
– Не всякий и не на всякого! – сказал лекарь.– Это ты про меня придумал?
– Я! – с удовольствием признал Бурун.
– Хочешь, судьбу тебе угадаю? – предложил лекарь Хуругу.
Атаман, скрипнув зубами, поглядел на покатую розовую крышу за зубцами частокола. Потом – на лекаря. Он до боли в сжатом кулаке представил, как, разбрасывая красные брызги, погружается в голову тяжелый клинок, разваливает ее пополам так быстро, что черные умные глаза лекаришки не успевают выкатиться из глазниц. Представил – и прочел в этих глазах, что им известны все его, Хуруговы, мысли, и все равно: страха – ни на шерстинку!
– Что ж, погадай! – согласился Хуруг.
Согласился больше от бессилия, чем от желания узнать судьбу. Какую там судьбу, к демонам? Придавит Паука – будет и судьба. Нет – и судьбы нет! Может, скользнула мыслишка: задобрить, если уж ни купить, ни испугать колдуна…
А тот уже вытянул из кармашка кожаный раскрашенный кисет, где хранились сто шестьдесят три гадальные косточки. Развязав, протянул Хуругу:
– Вынимай!
Атаман, невольно все же взволновавшись, впихнул в кисет здоровенную лапу, выбрал на ощупь три кости с неровными краями, вынул, как положено, одну за другой расположил на широкой мозолистой ладони правой руки и сунул под нос лекарю:
