Истошный вопль заставил весь поселок съежиться от ужаса:
– Омбам!
Длинные весла вспенили воду, шекка рванулась вперед, обогнав лодки, и под истошные вопли пиратов понеслась к берегу.
В четырех сотнях локтей от него корабль сбросил ход, четко развернулся и выплюнул из баллист два огневых снаряда.
Оба попали в цель. Из вспыхнувших хижин, вопя, выбежали люди. Следующий залп – и бросившиеся к воде солдаты маленького воинского отряда отпрянули назад. Еще две огненные стрелы упали на поселок.
Переполненные лодки неслись к берегу. Пять дюжин омбамту, распаленных предчувствием боя и жаждой убийства. С раскрашенными лицами, красными выкаченными глазами, потрясая тяжелыми боевыми топорами, передовые готовились перемахнуть через борта, а их собратья на веслах, надрывая глотки ревом, со сверхчеловеческой силой гнали лодки вперед.
Молодой светлорожденный был единственным нормальным человеком в этой команде безумцев. Со спокойным вниманием он изучал берег. Пара минут потребовалась малым судам, чтоб заскрести деревянными килями по каменистому дну. Кое-что, замеченное северянином, заставило его насторожиться.
На берегу царила паника: пылали хижины, беспорядочно метались женщины и дети. Солдаты стражи, жалкая горстка, не смели подступить к воде из-за непрестанно падающих огненных снарядов.
Но группки мужчин, налегке, без женщин, без детей, без всякого груза, бежали наверх, к окружавшим бухту скалам.
Омбамту в наркотическом опьянении могло показаться, что конгаи ошалели от ужаса. Но как же должен испугаться мужчина, чтобы бросить собственную семью? Да, один-двое могли обезуметь от страха, но не все же!
Лодки остановились, и разгоряченные пираты посыпались в воду.
Светлорожденный было помедлил, но, получив по спине рукоятью топора, счел за лучшее перепрыгнуть через борт. Ноги его коснулись дна и заскользили по сплошному слою мохоподобных водорослей, которыми обросли камни. Потеряв равновесие, воин с головой окунулся в соленую воду и обнаружил, что скользит по ровной поверхности в сторону берега.
Призвав на помощь всю свою ловкость, молодой человек ухитрился встать, но продолжал съезжать вниз. Он был не одинок. Все покинувшие шлюпки пираты скатывались по наклонной плоскости до тех пор, пока спуск не закончился грудой камней. Омбамту вдоволь наглотались воды, и яростный их рев сменился удивленными воплями. Было довольно мелко, не глубже двух с половиной локтей. И, хотя беспорядочно нагроможденные камни тоже обросли скользким слоем зелени, через них можно было перебраться. Пираты воспряли духом.
Светлорожденный не рвался в первые ряды. Он предпочел остаться среди камней и наблюдать, как более яростные преодолели еще три десятка локтей.
Нагромождение валунов кончились. Но тут под ногами омбамту вместо песчаного берега оказались обросшие водорослями, идеально подогнанные каменные плиты. Ловушка тем более совершенная, что обнаружить ее с моря практически невозможно.
Две дюжины пиратов ожесточенно рвались вперед, помогая себе топорами, пытаясь ухватиться за коротенькие слабые пучки водорослей. Лежа на животе, они могли проползти пять-шесть локтей, но потом неизменно скатывались вниз. До вожделенного берега – рукой подать, но он – недосягаем.
Уже и на шекке поняли: что-то не так. Баллисты прекратили стрельбу. Дым от горящего огненного зелья черной шевелящейся стеной висел над берегом. И из этого дыма выскочили солдаты и принялись почти в упор расстреливать застрявших на мелководье пиратов.
С шекки возобновили огонь, и солдаты отступили. Но прозрачная вода уже окрасилась кровью. Кровью Омбама. Взгляды уцелевших устремились в сторону лодок. Лишь наиболее свирепые продолжали штурмовать скользкую поверхность, раз за разом беспомощно скатываясь вниз.
Шесть опустевших шлюпок чуть покачивались на короткой волне.
Из дыма вновь вынырнули арбалетчики, и снова полетели стрелы.
Часть пиратов в панике полезла назад, но для вооруженного воина отступление было так же невозможно, как недосягаем берег.
Светлорожденный и кое-кто из пиратов посообразительней попрятались за выступающими из воды камнями.
Молодой воин напряженно искал выход. Со стороны моря верхние края плит были примерно в полулокте от поверхности. Этого хватало, чтобы задержать нагруженную людьми лодку. Но пловцу ничего не стоило добраться до любой из шлюпок.
«И превратиться в мишень для арбалетчиков»,– подумал светлорожденный.
Теперь, когда стрельба с шекки стала из-за дыма менее точной, арбалетчики попросту стояли на берегу и посылали стрелы во всякого, кто осмеливался выйти из укрытия. Их было всего человек восемь, но для такой работы многих и не требовалось. Все же десятка полтора пиратов избавились от вооружения и одновременно бросились к лодкам. Кое-кого подстрелили, но большинству удалось укрыться за бортами. На шекке их уже ждали. Корабль подошел к берегу настолько близко, насколько позволяла осадка.
И в этот момент мужчины, ушедшие наверх, начали действовать.
Первый огненный снаряд прочертил полосу в утреннем воздухе и, перелетев через мачты пиратского корабля, с шипением погрузился в воду.
На вершинах скал, обступивших залив, был укрыт целый арсенал. Огненный ливень обрушился на шекку.
Конгаи оказались неважными стрелками, но зато они были надежно укрыты от ответного огня.
На шекке мгновенно оценили положение. Бросив на произвол судьбы штурмовой отряд, военный корабль, круто заваливаясь на борт, развернулся и устремился к выходу из залива. Маневр был проделан с необычайным искусством, но оказался напрасным. Рангоут парусника уже охватило пламя. Пожар распространялся с такой быстротой, что даже те пираты, что были на палубе, не все успели спрыгнуть в море. Длинные весла еще раз-другой вспенили воду и повисли. На нижней палубе дико закричали гребцы. Вопли их оборвались только тогда, когда огонь достиг запасов огненного зелья и судно полностью исчезло в клубах бушующего пламени.
Орудия шекки больше не угрожали конгаям, и от берега отошли несколько плоскодонок. Две пиратские шлюпки, в каждой – человек по шесть, бросились наутек. Но у них не хватало рук для гребли, а поставить парус не было времени. От плоскодонок еще можно было уйти, но вдобавок к ним конгаи спустили на воду три лодки с выдвижными килями.
Одну пиратскую шлюпку поджег удачно пущенный снаряд, вторую настигли. Оружие пиратов покоилось на дне ловушки, но все отчаянно сопротивлялись. В ход пошли багры, весла. Эти люди предпочитали смерть плену. И все же почти треть попала в руки подданных Великого Ангана.
Светлорожденному повезло. Пока внимание сражавшихся было отвлечено гибнущим кораблем, он нырнул и, проплыв под водой сотню локтей, укрылся в заросшей космами бурых водорослей трещине у самого основания каменной кручи. Это была северная сторона бухты, и тень обрыва зазубренной каймой вгрызалась в сверкающую на солнце воду.
