В пяти сотнях шагов на равнине стояла фигура. Рядом виднелось обмякшее тело.
— Геборик, — прищурившись, сказал Бодэн. — Тот, который стоит.
А лежащий? Жив или мёртв? И кто?
Бок о бок они пошли к бывшему жрецу, который, в свою очередь, уже заметил спутников. Его одежда тоже выгорела и превратилась в обугленные лохмотья. Но плоть под вязью татуировок осталась нетронутой.
Когда они подошли, Геборик культей показал на свою лысину.
— Тебе идёт, Бодэн, — с сухой усмешкой сказал он.
— И что? — едко поинтересовалась Фелисин. — Вы двое теперь состоите в братстве?
У ног старика лежал маг Кальп. Её взгляд наткнулся на него.
— Мёртв?
— Не совсем, — сказал Геборик. — Будет жить, но он ударился обо что-то, когда падал за борт.
— Так буди его! — приказала Фелисин. — Я не собираюсь ждать тут на жаре, пока он выспится. Мы снова в пустыне, старик, если ты вдруг не заметил. А пустыня — это жажда, не говоря уж о том, что у нас нет ни еды, ни других припасов. И, наконец, мы понятия не имеем, где очутились…
— На материке, — перебил Геборик. — В Семи Городах.
— Откуда ты это знаешь?
Бывший жрец пожал плечами.
— Просто знаю.
Кальп застонал и сел. Осторожно трогая синяк под левым глазом, огляделся. И помрачнел.
— Седьмая армия стоит лагерем прямо вон там, — сообщила Фелисин.
На миг он поверил, затем устало улыбнулся.
— Очень смешно. — Маг поднялся на ноги, внимательно осмотрел горизонт, прежде чем склонить голову набок и принюхаться. — Материк, — заявил Кальп.
— Почему у тебя волосы не сгорели? — спросила Фелисин. — Не обжёгся даже.
— На какой Путь нас вывел дракон? — вмешался Геборик.
— Без понятия, — признался Кальп, проводя рукой по копне седых волос, словно хотел убедиться, что они по-прежнему на месте. — Хаоса, наверное, — эта буря между Путями… Не знаю, в общем. Никогда прежде ничего подобного не видел, хотя это мало значит — я ведь всё-таки не Взошедший…
— Это уж точно, — пробормотала Фелисин.
Маг покосился на неё.
— Оспины у тебя на лице блекнут.
На этот раз оторопела она.
Бодэн хрюкнул. Фелисин резко обернулась к нему.
— Что смешного?
— Я-то заметил, только красивее это тебя не делает.
— Довольно! — сказал Геборик. — Сейчас полдень, значит, сперва будет ещё жарче, и только потом — прохладней. Нам нужно найти укрытие.
— Морпехов никто не видел? — спросил Кальп.
— Умерли, — ответила Фелисин. — Они побежали в трюм, но корабль горел. Умерли. Меньше голодных ртов.
Никто на это не сказал ни слова.
Кальп повёл их вперёд, приняв за ориентир дальнюю гряду холмов. Остальные молча последовали за магом.
Через двадцать минут Кальп остановился.
— Нужно ускорить шаг. Чую, приближается буря.
Фелисин фыркнула.
— А я чую только запах пота — ты слишком близко стоишь, Бодэн, уходи.
— Уверен, он бы с радостью, если б мог, — пробормотал Геборик не без симпатии в голосе. В следующий миг он удивлённо посмотрел на них, словно не собирался произносить эту мысль вслух. Его жабье лицо обескураженно перекосилось.
Фелисин подождала, пока не успокоится дыхание, затем обернулась к головорезу.
Маленькие глазки Бодэна были похожи на тусклые монетки, прочесть по ним ничего не получалось.
— Телохранитель, — проговорил Кальп и медленно кивнул. Когда маг обратился к Геборику, в его голосе чувствовался холод. — Говори. Я хочу знать, кто наш спутник и кому он верен. Раньше я готов был смотреть сквозь пальцы, потому что под рукой были Геслер и его солдаты. Но не теперь. У этой девочки есть телохранитель — почему? Признаться, не могу вообразить, чтобы кого-то заботила судьба такого жестокосердного создания, значит, его преданность купили. Кто она, Геборик?
Бывший жрец поморщился.
— Сестра Тавор, маг.
Кальп заморгал.
— Тавор? Адъюнкт? Так какого же Худа она оказалась на рудниках?
— Она сама меня туда отправила, — сказала Фелисин. — Ты прав — никакой преданности. Я просто попала под отбраковку в Унте.
Маг был явно потрясён, он повернулся к Бодэну:
— Ты ведь Коготь, не так ли? — Воздух вокруг Кальпа будто замерцал — Фелисин поняла, что он открыл свой Путь. Маг оскалился. — Воплощённое раскаяние адъюнкта.
— Не Коготь, — заметил Геборик.
— А кто тогда?
— Чтобы объяснить, придётся провести урок истории…
— Приступай!
— Давнее соперничество, — начал бывший жрец. — Между Танцором и Стервой. Танцор создал специальное подразделение для военных кампаний. В соответствии с гербом Империи — рукой демона, держащей круглую державу, — он назвал своих невидимых воинов Перстами. Стерва использовала ту же модель, когда создавала Когтей. Персты были силой внешней — вне Империи, а Когти — внутренней, тайной полицией, сетью шпионов и убийц.
— Но ведь Когтей используют в тайных военных операциях, — сказал Кальп.
— Теперь. Когда Стерва стала Регентом в отсутствие Келланведа и Танцора, она послала своих Когтей против Перстов. Незаметное предательство — поначалу просто череда ужасных неудач и провалов, потом кто-то расслабился — и выдал игру. Две силы скрестили кинжалы и дрались до последнего.
— И Когти победили.
Геборик кивнул.
— Стерва становится Ласиин, Ласиин — Императрицей. Когти сидят на горе черепов, как сытые воро́ны. Персты последовали за Танцором. Погибли, исчезли… или, как некоторые полагают, ушли в такое глубокое подполье, что кажутся исчезнувшими. — Бывший жрец ухмыльнулся. — Как и сам Танцор, быть может.
Фелисин внимательно посмотрела на Бодэна. Перст. Что может быть общего у моей сестры и какой-то подпольной секты возрожденцев, цепляющихся за память об Императоре и Танцоре? Почему не использовать Когтя? Если только она не хотела, чтобы задание осталось тайной для всех остальных.
— Всё это было с самого начала слишком жестоко, — продолжал Геборик. — Послать родную сестру на каторгу, как самую обыкновенную жертву. Явно продемонстрировать свою верность Императрице…
— Не только свою, — поправила Фелисин. — Дома Паранов. Наш брат переметнулся на сторону Однорукого в Генабакисе. Это сделало нас… уязвимыми.
— Всё пошло не так, как задумывалось, — проговорил Геборик, пристально глядя на Бодэна. — Она не должна была так долго пробыть в Черепке, верно?
