— И не для старух. Пошли, бой сдвинулся к востоку — ров перелезем без проблем.
Она снова легко подняла Нихила и положила на плечо.
— Вы не того вождя продырявили.
— Ага, я уже поняла. Этот семак — одержимый, верно?
Оба уже карабкались вверх по склону, пробираясь между заострёнными кольями. В лагере титтанцев горели шатры, теперь к туману примешивался густой дым. Крики и звон оружия эхом отдавались вдали.
Дукер спросил:
— Видела, чтобы кто-то ещё выбрался оттуда?
Женщина покачала головой.
Они наткнулись на два десятка тел — патруль титтанцев, который попал под шрапнель. Мелкие кусочки железа, скрытые в гранате, раскроили плоть с чудовищной аккуратностью. Кровавые следы указывали, в каком направлении отошли выжившие.
На подходе к позициям виканцев туман быстро поредел. Отряд копейщиков клана Дурного Пса, который охранял частокол, приметил их и поскакал навстречу.
Воины не сводили глаз с Нихила.
Воительница сказала:
— Он живой, но лучше побыстрей найдите Сормо.
Двое всадников развернулись и лёгким галопом устремились обратно в лагерь.
— Есть вести об остальных морпехах? — спросил Дукер у ближайшего всадника.
Виканец кивнул.
— Капитан и ещё один солдат вернулись.
Из тумана вынырнул взвод сапёров. Они двигались ленивой трусцой и перешли на шаг, как только заметили собравшихся.
— Две шрапнели! — словно не веря своим словам, проговорил один из подрывников. — А этот ублюдок взял и встал на ноги.
Дукер шагнул вперёд.
— Какой ублюдок, солдат?
— Да этот волосатый семак…
— Ну, уже не волосатый, — поправил его другой сапёр.
— Наша задача была всё зачистить, — объяснил с ухмылкой первый солдат. — Топор Колтейна: вы — лезвие, ну а мы — обух. Мы этого гада хорошо приложили, да только без толку…
— Сержант стрелу поймал, — добавил второй сапёр. — Лёгкое пробито…
— Да ведь одно только, и то — дырочка махонькая, — вмешался сержант и сплюнул. — Второе-то в порядке.
— Кровью дышать — дурное дело, сержант…
— Я с тобой в одной палатке спал, сынок, — чем уж только не надышался.
Взвод двинулся дальше, сапёры продолжали переругиваться и выяснять, нужно сержанту искать целителя или нет. Воительница смотрела им вслед, качая головой. Затем обернулась к историку.
— Уж лучше вы, сэр, говорите с Сормо, если нет возражений.
Дукер кивнул.
— Двое твоих друзей не вернулись…
— Зато один вернулся. Когда решу в следующий раз потренироваться с мечом, найду вас, сэр.
— У меня уже из суставов песок сыплется, солдат. Тебе придётся меня палками со всех сторон подпирать.
Женщина мягко положила Нихила на траву и пошла прочь.
Будь я на десять лет моложе, хватило бы храбрости её пригласить… ну да ладно. А то ведь такие были бы ссоры у костра на привале…
Вернулись всадники. Они ехали по бокам волокуши, в которую запрягли громадного грозного пса. Когда-то давно его голова близко познакомилась с конским копытом, кости срослись криво, так что животное, казалось, постоянно скалилось. Общее мрачное впечатление дополнял жестокий блеск в глазах пса.
Всадники спешились и осторожно уложили Нихила на волокушу. Презрительно взглянув на свой эскорт, пёс двинулся обратно в виканский лагерь.
— Вот так уродище, — пробормотал за спиной историка капитан Сон.
Дукер хмыкнул.
— Зато доказывает, что в голове у них одни кости, мозга нет.
— Всё ворчишь, дед?
Историк нахмурился.
— Почему ты мне не сказал, что у нас будут тайные помощники, капитан? Чьи они люди? Пормкваля?
— Да о чём ты, к Худовой бабушке, говоришь?
Дукер обернулся.
— Когти. Кто-то прикрывал наш отход. Использовал звёздочки и шипы, ходил невидимый, как Худово дыхание, у меня за спиной! — Глаза Сна изумлённо распахнулись. — Да сколько же ещё деталей Колтейн нам не сообщает?!
— Об этом Колтейн точно ничего не знает, Дукер, — проговорил Сон, качая головой. — Если ты уверен в том, что видел — а я тебе верю, — Кулак должен об этом узнать. Сейчас же.
Впервые за всё время, что Дукер его знал, Колтейн выглядел ошарашенным. Он замер совершенно неподвижно, словно не был уверен, что за спиной не стоит кто-то невидимый, готовый в любой момент нанести смертельный удар своими клинками. Из горла Бальта раздалось низкое рычание.
— У тебя от жары в голове помутилось, историк.
— Я знаю, что видел, дядя. Более того, я знаю, что я почувствовал.
Последовало долгое молчание, воздух в шатре был спёртый и недвижный.
Вошёл Сормо и остановился на пороге, когда Колтейн пронзил его взглядом. Плечи колдуна сгорбились, словно он больше не мог нести бремя, которое волок на себе все эти месяцы. У глаз его залегли усталые тени.
— У Колтейна будут к тебе вопросы, — сказал Бальт. — Потом.
Юноша пожал плечами.
— Нихил очнулся. У меня есть ответы.
— Другие вопросы, — сказал с мрачной, невесёлой ухмылкой старый воин.
Колтейн сказал:
— Объясни, что произошло, колдун.
— Бог семаков не умер, — сказал Дукер.
— Я это мнение поддерживаю, — пробормотал Сон. Он сидел на складном походном стуле в углу, расстёгнутые наручи на коленях, ноги вытянуты. Капитан поймал взгляд историка и подмигнул.
— Не совсем, — возразил Сормо. Он помолчал, затем глубоко вздохнул и продолжил: — Бог семаков был уничтожен. Разорван на куски и съеден. Иногда кусочек плоти может быть исполнен такого зла, что оно порабощает пожирателя…
Дукер резко наклонился вперёд и тут же поморщился от резкой боли в наскоро исцелённой ягодице.
— Дух земли…
— Да, дух этой земли. Тайные амбиции, внезапная великая сила. Другие духи… ничего не подозревали.
Бальт скривился от отвращения.
— Мы потеряли семнадцать солдат сегодня, только чтобы убить горстку титтанских вождей и сорвать маску с духа-предателя?
Историк вздрогнул. Он только теперь услышал общее число жертв. Первый провал Колтейна. Если Опонны нам так улыбаются, враги этого не поймут.
— Это знание, — тихо объяснил Сормо, — позволит спасти жизни в будущем. Духи чрезвычайно встревожены — они гадали, почему не могут высмотреть налёты и засады. Теперь знают. Они не догадывались, что нужно искать врага среди своих. Теперь они свершат своё собственное правосудие, в своё время…
