Дукер молчал, пока они не приблизились к площади Империи. Когда спутники вошли в Малазанский квартал, историк наконец заговорил:
— Выходит что-то вроде соперничества между Седьмой и виканским полком.
— О да, это неплохая тактика, но, как по мне, дело зашло слишком далеко. Увидим через несколько дней, когда начнём получать поддержку от виканских конников. Начнутся подставы, помяни моё слово.
Они вышли на площадь.
— А ты? — спросил Дукер. — Какое задание Колтейн дал последнему кадровому магу?
— Да глупость! Создаю иллюзии весь день напролёт, пока череп не начинает раскалываться.
— Иллюзии? В учебных боях?
— Ага, это и делает задачи такими невыполнимыми. Поверь, Дукер, меня уже не раз и не два прокляли. И не три даже.
— Да кого же ты призываешь? Драконов?
— Если бы! Я создаю малазанских беженцев, историк. Сотнями. Тысячи утяжелённых пугал, которых солдаты должны тащить из боя, Колтейну показалось мало. Сотворённые малазанцы бегут не в ту сторону, отказываются выходить из домов, волокут с собой мебель и другие пожитки. Это всё приказы Колтейна — мои беженцы порождают хаос, и в итоге — стоили больше жизней, чем любой другой элемент учений. Я сейчас не самый популярный человек в Седьмой, Дукер.
— А что Сормо И’нат? — спросил историк, у которого вдруг пересохло во рту.
— Колдун? Его нигде не видно.
Дукер задумчиво кивнул. Именно такого ответа он и ожидал. Ты занят, Сормо, читаешь камни в песке. Верно? А Колтейн вовсю трудится, чтобы выковать из Седьмой охранителей малазанских беженцев.
— Чародей, — наконец сказал Дукер.
— Да?
— Умереть десяток раз на учениях — ничто. Когда дело доходит до настоящего боя, умираешь лишь единожды. Подгоняй Седьмую, Кальп. Как только можешь. Покажи Колтейну, на что способна Седьмая, — обсуди это со взводными командирами. Сегодня вечером. А завтра — ступайте на учения и выполните свои задания. Я поговорю с Колтейном, чтобы он дал армии день отдыха. Проявите своё рвение, и он согласится.
— Почему это ты так уверен?
Потому что время на исходе, а вы ему нужны. Вы нужны ему в лучшей форме.
— Выполняйте задания. Побеждайте. А Кулака предоставьте мне.
— Ну, ладно. Посмотрим, что я смогу сделать.
Капрал Лист погиб в первые же минуты учебного боя. Бальт, который командовал воющей оравой виканцев, бесчинствовавших на главной улице условного городка, лично стукнул злополучного малазанца по голове так, что мальчик без чувств растянулся в пыли. Старый воин поднял Листа с земли, перебросил через плечо и вынес из боя.
Ухмыляясь, Бальт трусцой пробежал по грязной тропинке на всхолмье, откуда новый Кулак и его офицеры наблюдали за сражением, и бросил капрала в пыль у ног Колтейна. Дукер вздохнул.
Колтейн огляделся по сторонам.
— Лекарь! Займись мальчиком!
Рядом появился один из костоправов Седьмой и опустился на корточки над капралом. Взгляд раскосых глаз Колтейна нашёл Дукера.
— Я не вижу изменений в том, как сегодня идёт учение, историк.
— Ещё не вечер, Кулак.
Виканец хмыкнул и снова сосредоточил внимание на развалинах, над которыми уже вздымалась туча пыли. Из хаоса выходили солдаты, бойцы Седьмой и виканцы, с несерьёзными ранами и сломанными конечностями.
Поднимая свою дубинку, Бальт нахмурился.
— Ты говорил поспешно, Колтейн, — заявил он. — Сегодня всё иначе.
Дукер заметил, что среди «погибших» больше виканцев, чем солдат Седьмой, и с каждой минутой разница становилась всё более разительной. Где-то в клубах пыли ход битвы решительно переменился.
Колтейн велел привести коня. Взлетел в седло и бросил жёсткий взгляд на Бальта.
— Останься тут, дядя. Где мои копейщики?
Он нетерпеливо подождал, пока сорок всадников поднимутся на холм. Копья воинов были смягчены обмотками из полосок кожи. Но даже так любой удар, кроме скользящего, скорее всего сломает кость, это Дукер знал наверняка.
Колтейн повёл отряд рысью к развалинам. Бальт сплюнул в пыль.
— Ну, самое время, — проворчал он.
— Для чего? — переспросил Дукер.
— Седьмая наконец заслужила поддержку копейщиков. На неделю позже срока, историк. Колтейн ждал, что они окрепнут, а дождался только уныния. Кто же им подарил новый хребет? Ты? Поберегись, а не то Колтейн тебя сделает капитаном.
— Я был бы не против присвоить заслугу, — ответил Дукер, — но это работа Кальпа и взводных сержантов.
— Стало быть, Кальп им подыгрывает? Неудивительно, что битва пошла иначе.
Историк покачал головой.
— Кальп исполняет приказы Колтейна, Бальт. Если ищешь причину поражения своих виканцев, ищи её в другом месте. Можешь начать с мысли о том, будто это Седьмая показывает, на что она на самом деле способна.
— Может, и начну, — протянул старый солдат, и его маленькие тёмные глаза блеснули.
— Кулак зовёт тебя дядей.
— Ага.
— И? Ты ему дядя?
— Я ему кто?
Дукер сдался. Он уже начал понимать виканские представления о юморе. Ясное дело, придётся обменяться ещё дюжиной быстрых реплик, прежде чем Бальт наконец удостоит его ответом. Можно подыграть. Или просто заставить ублюдка ждать… ждать вечно, например.
Из клубов пыли появилось два десятка беженцев, которые странно колыхались на ходу. Каждый тащил невероятные пожитки — массивные тумбочки, сундуки, забитые едой шкафы, подсвечники и древние доспехи. С флангов толпу прикрывал строй солдат Седьмой: они хохотали, кричали и били мечами о щиты, празднуя успешное отступление.
Бальт лающе хохотнул.
— Передай мои поздравления Кальпу, когда увидишь его, историк.
— Седьмая заслужила день отдыха, — сказал Дукер.
Виканец приподнял безволосые брови.
— За одну-то победу?
— Им нужно её прочувствовать, командир. К тому же целителям понадобится время, чтобы срастить кости — плохо будет, если в нужный момент они все окажутся с истощёнными Путями.
— А нужный момент скоро придёт, так?
— Уверен, — медленно проговорил Дукер, — что Сормо И’нат со мной согласится.
Бальт опять сплюнул.
— А вот и мой племянник.
Из пыли возникли копейщики во главе с Колтейном. Они прикрывали отход солдат, многие из которых несли или тащили чучела беженцев. По общему числу было понятно, что Седьмая одержала неоспоримую победу.
— Что это у Колтейна с лицом? — спросил Дукер. — Мне на миг показалось, будто я вижу улыбку…
