Старик нахмурился.
— Честно говоря, я сам пока в этом не разобрался. Однако знаю многих высших жрецов Фэнера, которых хватил бы удар, услышь они, что их бог-вепрь… всепрощающий. — Он вздохнул. — Но, видимо, ты права.
— Тебе, наверное, сто́ит выказать благодарность. Принести жертву.
— Наверное, — проворчал бывший жрец и отвёл глаза.
— Какое же великое преступление отторгло тебя от твоего бога, Геборик?
Старик не ответил. Через некоторое время он поднялся и взглянул на объятый пламенем город.
— Всадники.
Фелисин села ровней, но голова всё ещё слишком кружилась, чтобы встать.
— Бенет?
Он покачал головой.
В следующий миг отряд малазанцев уже был рядом, остановился прямо напротив Геборика и Фелисин. Возглавлял всадников капитан Саварк. Досийский клинок рассёк ему щеку. Форма капитана была тёмной и мокрой от крови. Фелисин невольно отшатнулась от взгляда его холодных, как у ящерицы, глаз.
Наконец Саварк заговорил:
— Когда окажетесь на гребне… посмотрите на юг.
Геборик тихо выругался от удивления.
— Ты нас отпускаешь? Спасибо, капитан.
Лицо Саварка потемнело.
— Не ради тебя, старик. Именно такие смутьяны, как ты, и вызвали всё это. Я бы тебя, скорей, прямо на месте поднял на копьё. — Капитан будто хотел сказать что-то ещё, снова перевёл взгляд на Фелисин, но затем лишь развернул коня.
Двое беглецов молча смотрели, как отряд скачет обратно к Черепку. Солдаты ехали на битву. Это Фелисин поняла интуитивно. И тут же возникла другая уверенность, прошептала, что они все умрут. Капитан Саварк, Пелла. Все малазанцы. Она перевела взгляд на Геборика. Старик задумчиво смотрел, как отряд приблизился к городу и исчез в дыму.
В следующий миг из камышей рядом поднялся Бодэн.
Фелисин встала на ноги и шагнула к нему.
— Где Бенет?
— Мёртв, девочка.
— Ты… ты…
Слова потонули в волне боли, горя, которое потрясло её больше, чем всё пережитое прежде. Фелисин покачнулась и отступила на шаг.
Бодэн не сводил с неё маленьких, плоских глаз.
Геборик откашлялся.
— Нужно спешить. Скоро рассвет, а я, хоть и сомневаюсь, что на озере нас кто-то заметит, думаю, что лучше не выставлять наши намерения напоказ. В конце концов, мы — малазанцы. — Он подошёл к надутым бурдюкам. — По плану мы переждём день на другом конце штольни и выйдем в путь после заката. Так меньше шансов попасться на глаза какому-нибудь разъезду досиев.
Фелисин безвольно поплелась за мужчинами к кромке воды. Бодэн привязал один из бурдюков к груди Геборика. Фелисин поняла, что второй бурдюк ей придётся делить с Бодэном. Она внимательно смотрела на здоровяка, пока тот проверял крепления на последнем кожаном пузыре.
Бенет мёртв. Так он говорит. Да он его, наверное, и вовсе не искал. Бенет жив. Наверняка. Нос разбит, только и всего. Бодэн лжёт.
Вода Утопного озера смыла с кожи Фелисин остатки ила и тинктуры. Ну, хоть так.
…Тяжёлое дыхание эхом отражалось от отвесного утёса. Фелисин продрогла и чувствовала, как вода пытается утащить её вниз. Она покрепче ухватилась за ремешки на бурдюке.
— Не вижу никакой пещеры, — прохрипела Фелисин.
Бодэн заворчал.
— Странно, что ты вообще хоть что-то видишь, — заметил он.
Фелисин не ответила. Плоть вокруг глаз так опухла, что остались только узкие щёлки. Уши казались кусками мяса, тяжёлыми и огромными, а дёсны во рту отекли так, что скрыли зубы. Она дышала с трудом, постоянно откашливалась, но это не помогало. Физический дискомфорт заставил Фелисин чувствовать себя оторванной от всего, словно у неё не осталось тщеславия, которое можно было бы уязвить. Это чувство принесло неожиданное облегчение, почти веселье.
Выжить — только это важно. Пусть Тавор увидит все шрамы, которыми я ей обязана, в тот день, когда мы встретимся лицом к лицу. Тогда мне даже ничего не придётся говорить, чтобы оправдать свою месть.
— Вход под водой, — сказал Геборик. — Нам придётся проткнуть бурдюки и нырнуть. Первым поплывёт Бодэн с верёвкой, привязанной к поясу. Держись за эту верёвку, девочка, иначе вода утянет тебя на дно.
Бодэн дал ей кинжал, затем положил верёвку поверх покачивающегося на воде бурдюка. В следующий миг он оттолкнулся в сторону утёса и скрылся под водой.
Фелисин крепко ухватилась за верёвку, глядя, как разматываются кольца.
— Как глубоко?
— Семь-восемь футов, — ответил Геборик. — Потом примерно пятнадцать футов по пещере, прежде чем сможешь снова вдохнуть. Справишься, девочка?
Придётся.
Над озером разнеслись далёкие крики. Последние жалкие вопли догорающего города. Всё произошло так быстро, почти бесшумно — в одну ночь Черепок постиг кровавый конец. Всё это казалось… ненастоящим.
Фелисин почувствовала, что верёвка дёрнулась.
— Твоя очередь, — сказал Геборик. — Проткни бурдюк, потом отпусти — пусть тонет, а сама двигайся по верёвке.
Она перехватила кинжал лезвием вниз и проткнула бурдюк. Наружу со свистом вырвался воздух, пузырь начал сдуваться и пошёл ко дну. Вода потянула Фелисин вниз, словно цепкие руки. Она судорожно набрала полную грудь воздуха, прежде чем скрылась под водой. В следующий миг верёвка вела уже не вниз, а вверх. Фелисин наткнулась на скользкую поверхность утёса. Кинжал скрылся внизу, когда она ухватилась за верёвку обеими руками и начала подтягиваться.
Вход в пещеру в темноте казался только ещё более тёмным пятном, вода была ледяной. От недостатка воздуха лёгкие уже горели. Фелисин почувствовала, что вот-вот потеряет сознание, но диким усилием воли отогнала это ощущение. Впереди сверкнул отблеск света. Бешено отталкиваясь ногами, Фелисин, рот которой уже наполнился водой, рванулась к свету.
Руки ухватили её за обшитый каймой воротник туники и легко вытащили к воздуху, к свету. Фелисин лежала на жёстком холодном камне и содрогалась от приступов кашля. Рядом с её головой теплилась масляная лампа. Чуть дальше к стене прислонились два походных рюкзака на деревянном каркасе и набухшие от воды бурдюки.
— Потеряла мой растреклятый нож, да?
— Провались ты к Худу, Бодэн.
Тот заворчал — так он смеялся, — затем начал быстро выбирать верёвку. Вскоре над водой показалась голова Геборика. Бодэн вытащил бывшего жреца на каменный приступок.
— Наверху, похоже, дело плохо, — заметил великан. — Наши припасы принесли сразу сюда.
— Понятно. — Геборик сел, судорожно глотая воздух.
— Вы двое лучше оставайтесь здесь, а я схожу, разведаю, что и как, — сказал Бодэн.
