Книга Врата Мёртвого Дома, страница 67. Автор книги Стивен Эриксон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Врата Мёртвого Дома»

Cтраница 67

С гребня невысокого холма Фелисин наблюдала за бурлившей долиной. Словно волна безумия выплеснулась из городов, из умов мужчин и женщин, и запятнала природный мир. С приближением сумерек, когда они со спутниками приготовились покинуть лагерь для ночного перехода, песок в долине начал дрожать, словно поверхность озера под дождём. Появились жуки — чёрные, размером с большой палец Бодэна — они ползли единым мерцающим приливом, который вскоре захлестнул весь простор пустыни. Тысячи, сотни тысяч насекомых двигались как один, и в этом движении чувствовалась общая цель. Геборик, вечный учёный, ушёл, чтобы выяснить, куда они направляются. Фелисин смотрела, как он шагает по кромке армии насекомых, а после исчезает из виду за следующей грядой.

С тех пор прошло двадцать минут.

Рядом с ней присел на корточки Бодэн, его руки лежали на большом заплечном мешке. Бодэн щурился, вглядываясь в густеющий мрак. Она ощущала его растущее тягостное волнение, но решила, что не станет говорить вслух о причине их общего беспокойства. Временами Фелисин удивлялась представлению Геборика о том, что было значимым, а что нет, и думала, не является ли старик на самом деле обузой.

Отёк спал, теперь она могла видеть и слышать, но более глубокая боль никуда не делась, будто личинки кровного слепня оставили нечто в её плоти, гниение, которое не просто изуродовало её, но оставило след в душе. Яд отравлял её изнутри. Сны были наполнены видениями крови, непрекращающимся, алым потоком, который нёс её, словно разбитый корабль, от рассвета к закату. Со времени их побега из Черепка миновало шесть дней, и где-то в глубине сознания уже шевельнулось радостное ожидание следующего такого сна.

Бодэн заворчал.

Вновь показался Геборик, возвращался он мерной трусцой вдоль края котловины. Приземистый сгорбленный старик был похож на огра, вылезшего из детских сказок, что рассказывают на ночь. Обрубки-культи на месте рук, вот сейчас он подымет их и окажется, что они заканчиваются зубастыми ртами. Сказки, чтобы пугать детей. Я бы могла писать такие. Мне даже воображение не понадобится, хватит того, что я вижу вокруг. Геборик, мой покрытый вепрями огр. Бодэн, с багровым шрамом вместо уха, волосы спутанные и жёсткие, точно звериный мех, сморщенная кожа. Такой парочки не хочешь — испугаешься.

Старик добрался до них, присел на корточки, чтобы надеть заплечный мешок.

— Невероятно, — пробормотал он.

Бодэн снова заворчал:

— А обойти их можно? Я не собираюсь брести по колено в жуках, Геборик.

— Да, конечно, довольно просто. Они просто мигрируют к соседней котловине.

Фелисин фыркнула:

— И ты считаешь, что это невероятно?

— Да, — подтвердил Геборик, ожидая, пока Бодэн подтянет ремни на мешке. — Завтра ночью они двинутся к следующему участку глубокого песка. Понимаешь? Как и мы, они направляются на запад, и тоже доберутся до моря.

— А потом что? — спросил Бодэн. — Поплывут?

— Не имею ни малейшего понятия. Вероятнее всего, повернут обратно и отправятся на восток, к другому берегу.

Бодэн закрепил рюкзак и поднялся.

— Как жук, ползущий по ободку кубка, — сказал он.

Фелисин покосилась на него, она вспомнила свой последний вечер с Бенетом. Тот сидел за столом в таверне Булы и глядел, как мухи ползают по ободку его кружки. Одна из немногих картин, которые она могла воскресить в памяти. Бенет, мой любовник, Мушиный Король на ободке Черепка. Бодэн оставил его гнить, поэтому он не смотрит мне в глаза. Головорезы не умеют врать. Он поплатится за это — рано или поздно.

— Следуйте за мной, — бросил Геборик и двинулся вперёд. Его ноги увязали в песке, и казалось, будто старик идёт на культях, таких же, какими заканчивались его руки. Он всегда выходил в путь бодро, выказывал энергичность, которая казалась Фелисин нарочитой, будто Геборик пытался отрицать то, что был старым, самым слабым из них. Последнюю треть ночи он будет тащиться за ними на расстоянии семи или восьми сотен шагов позади, с опущенной головой, волочить ноги, шатаясь под тяжестью заплечного мешка, сгибаясь почти вдвое.

Похоже, у Бодэна карта была прямо в голове. Неведомый источник информации оказался точным и правдивым. И хотя пустыня представлялась безжизненной, непреодолимой стеной мёртвой земли, здесь можно было найти воду. Наполняемые ручьями озерца среди обнажений каменных пород, скопления жидкой грязи, окружённые следами животных, которых они никогда не видели. Туда можно было запустить руку по локоть, иногда меньше, и найти живительную воду.

Путники несли с собой еды на двенадцать дней, на два больше, чем необходимо для путешествия к побережью. Запас небольшой, но его должно хватить. Несмотря на это, они слабели. Каждую ночь преодолевали всё меньшее расстояние в часы между закатом и восходом солнца. Месяцы, проведённые в Черепке, на работе в душных шахтах, существенно сократили в них некий жизненно важный резерв.

Все знали об этом, но никто не говорил вслух. Теперь их преследовало время — самый терпеливый из слуг Худа, и каждую ночь они отставали всё больше, становились всё ближе к той точке, где воля к жизни уступит место всеобъемлющему спокойствию. Сладостное обетование таится в том, чтобы сдаться, но дабы осознать это, нужно пуститься в путешествие. Духовное путешествие. Нельзя пешком прийти к Худовым Вратам, они просто окажутся перед тобой, когда рассеется туман.

— О чём думаешь, девочка? — спросил Геборик.

Они пересекли два хребта и очутились на иссохшем плоскогорье. Звёзды железными шипами блестели над головой. Луна ещё не взошла.

— Мы живем в густом тумане, — ответила она, — всю жизнь.

Бодэн заворчал:

— Это дурханг говорит.

— Не знал, что ты такой шутник, — окоротил его Геборик.

Бодэн ничего не ответил. Фелисин мысленно улыбнулась. Головорез теперь едва ли два слова произнесёт до конца ночи. Ему не нравится, когда над ним смеются. Это стоит запомнить, пригодится, когда нужно будет в следующий раз его заткнуть.

— Прости меня, Бодэн, — сказал Геборик после недолгого молчания. — Слова Фелисин привели меня в раздражение, и я выместил его на тебе. Более того, мне понравилась твоя шутка, пусть и непреднамеренная.

— Брось, — вздохнула Фелисин. — Этот упрямый мул в конечном счёте выберется из стойла, но сам, заставить его ты не сможешь.

— Что ж, — сказал Геборик, — хоть отёк и сошёл с твоего языка, но яд всё же остался.

Она вздрогнула. Знал бы ты, насколько прав.

Ризаны промчались по-над потрескавшейся поверхностью плоскогорья, единственные спутники беглецов сейчас, когда они оставили жуков позади. Беглецы больше никого не видели с тех пор, как пересекли Утопное озеро в ночь досийского восстания. Побег не вызвал ни малейшей реакции: не было маниакального преследования и громких сигналов тревоги. Для Фелисин всё это сделало драму той ночи ничтожной. При всей важности, беглецы были лишь песчинками в буре бо́льшей, чем сами могли осознать. Эта мысль ей понравилась.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация