— И что стало с ними?
— Их украла более хитрая воительница. — Улыбка Маппо стала шире. — Представь её славу!
— Больше она ничего не украла?
— О, оставь мне хоть немного тайн, друг мой. — Трелль встал, стряхнул песок и пыль с кожаных штанов. — Как бы то ни было, — сказал он после недолгого раздумья, — песчаная буря выросла на треть с тех пор, как мы остановились.
Уперев руки в бёдра, Икарий вглядывался в тёмную стену, разделившую равнину.
— Мне кажется, она приблизилась, — заметил он. — Рождена магией, возможно, самим дыханием богини, и сила этой бури станет расти. Я чувствую, как она тянется к нам.
— Угу, — кивнул Маппо, подавляя дрожь. — Удивительно, учитывая, что Ша’ик и вправду мертва.
— Её смерть, возможно, необходима, — сказал Икарий. — В конце концов, разве сумеет смертная плоть повелевать такой силой? Может ли живая плоть остаться живой, будучи вратами между Дриджной и этим миром?
— Думаешь, она стала Взошедшей? И таким образом отринула плоть и кости?
— Не исключено.
Маппо притих. Вероятности умножались всякий раз, когда они обсуждали Ша’ик, Вихрь и пророчества. Они вдвоём с Икарием сеяли собственные заблуждения. И кому бы это могло быть на руку? Ухмыляющееся лицо Искарала Прыща возникло перед его мысленным взором. Маппо с шипением выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.
— Нами манипулируют, — проворчал он. — Я чувствую. Нюхом чую.
— Я заметил, что у тебя шерсть дыбом встала, — хмуро улыбнулся Икарий. — Что до меня, я стал глух к подобным чувствам — всю жизнь ощущаю, будто мною манипулируют.
Трелль встряхнулся, пытаясь скрыть дрожь.
— И кто же, — вкрадчиво спросил он, — мог бы это делать?
Ягг пожал плечами, посмотрел на Маппо, приподняв бровь.
— Я давным-давно перестал задавать эти вопросы, друг. Будем есть? Урок, который стоит в данном случае заучить, состоит в том, что баранья похлебка на вкус превосходит сладкое любопытство.
Маппо внимательно смотрел в спину Икарию, пока воин спускался к лагерю. А как насчёт сладкой мести, друг?
Они ехали по древней дороге, подгоняемые дикими завываниями насыщенного песком ветра. Даже гральский мерин спотыкался от усталости, но у Скрипача не было выбора. Он понятия не имел, что происходит.
Где-то справа в непроницаемых волнах песка кипела битва. Она была совсем близко, её звуки были близко, но путники не видели и тени бойцов, и Скрипач не собирался ехать искать их. От страха и изнеможения он пришел к горячечному, исполненному паники убеждению, что лишь оставаясь на дороге, они смогут выжить. Если покинут её, их разорвёт на части.
В звуках битвы не было ни звона стали, ни предсмертных криков людей. Это были звериные звуки: рёв, клацанье зубов, рык, заупокойные песни ужаса и боли, звуки дикой ярости. Ничего человеческого. В невидимой битве могли участвовать волки, но другие, совершенно иные глотки оповещали о своей бешеной ярости. Носовой рёв медведей, шипение больших кошек, и иные звуки: змеиные, птичьи, обезьяньи. Демонические. Нельзя забывать этот демонический лай — сами Худовы кошмары не могут быть хуже.
Он ехал без поводьев. Двумя руками сжимал изъеденное песком ложе своего арбалета. Арбалет был взведён, стрела-«огневик» установлена на место с тех пор, как всё началось, десять часов назад. Сплетённая из жил тетива уже ослабла, это наверняка. О том же говорили и разошедшиеся в стороны плечи арбалета. Стрела не полетит далеко, и удар будет смягчён. Но «огневику» не нужны ни точность, ни дальность. Осознание того, что урони Скрипач оружие, и бушующее пламя тут же поглотит их с конём, возвращалось к сапёру всякий раз, когда оружие слегка скользило в его ноющих от боли, мокрых от пота руках.
Долго он не продержится. Один-единственный взгляд через плечо — Апсалар и Крокус всё ёще с ним, лошадей уже не спасти, будут теперь бежать, пока жизнь не покинет тело. Осталось недолго.
Гральский мерин заржал и подался вбок. Горячая жидкость хлынула на Скрипача. Моргая и ругаясь, он утёр глаза. Кровь. Фэнер её роди, Худом раздери, горячая кровь. Она хлестнула потоком из непроницаемой стены песка и ветра. Что-то подобралось близко. Что-то другое остановило его, чтоб не подобралось ещё ближе. Благословенная Королева, что, во имя Бездны, происходит?
Крокус закричал. Скрипач оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как юноша спрыгивает с падающей лошади. Передние ноги животного подкосились, лошадь ударилась мордой о камни дороги, оставляя на них след из крови и пены. Она резко дёрнула головой в последней попытке подняться, потом перевернулась, конвульсивно молотя ногами воздух, но через мгновение обмякла и застыла.
Сапёр с трудом снял руку с арбалета, подобрал поводья и остановил мерина. Развернул спотыкающееся животное.
— Бросай палатки! — прокричал он Крокусу, который только-только поднялся на ноги. — Это самая свежая из запасных лошадей. Быстрей, чтоб тебя!
К Скрипачу подъехала сгорбившаяся в седле Апсалар.
— Бесполезно, — проговорила она потрескавшимися губами. — Мы должны остановиться.
Сердито ворча, Скрипач вглядывался в колючую стену песка. Битва приближалась. Кто бы ни сдерживал её, сейчас он сдавал позиции. Сапёр увидел неясно вырисовавшуюся массивную фигуру, которая так же быстро исчезла из виду. Казалось, на её плечах висели леопарды. С одной стороны возникли четыре приземистые фигуры, чёрные, низко припавшие к земле, они приближались в полном молчании.
Скрипач развернул арбалет и выстрелил. Болт ударился оземь в полудюжине шагов от четырех тварей. Волны пламени окутали их. Существа завопили.
Не теряя времени на то, чтобы оглянуться, он наугад вытащил следующий «огневик» из тяжелого чехла, прикрепленного к седлу. Вначале у него была всего дюжина стрел с морантской взрывчаткой. Сейчас осталось девять, из них — всего одна «ругань». Он покосился вниз, заряжая арбалет — еще один «огневик», затем продолжил внимательно наблюдать за стеной летящего песка, позволяя рукам работать по памяти.
Возникали силуэты, мелькая, словно зернистые призраки. Дюжина крылатых рептилий размером с собаку появилась на высоте двадцати футов, поднимаясь с потоком воздуха. Эсантан’эли, Худов дух, это же д’иверсы и одиночники! Громадная, похожая на плащ, фигура пронеслась над эсантан’элями, поглотив их.
Крокус с остервенением рылся в своём мешке в поисках короткого меча, который купил в Эрлитане. Апсалар сидела на корточках рядом с ним, наблюдая за дорогой, в её руках тускло блестели кинжалы.
Скрипач уже было закричал, что враг справа от неё, но увидел то, на что смотрела девушка. Гральские охотники, плечом к плечу, гнали лошадей во весь опор, менее чем в дюжине конских шагов от беглецов. Копья преследователей опустились.
Слишком близко для безопасного выстрела. Сапёру ничего не оставалось, как только смотреть на приближавшихся воинов. Время, казалось, замедлилось, а Скрипач глядел, не в силах вмешаться. Громадный медведь выпрыгнул из-за края дороги, столкнувшись с гральским всадником слева. Одиночник был размером с лошадь, которую повалил. Его челюсти сомкнулись на талии воина, между ребрами и бедрами, клыки впились в тело, почти выступая с другой стороны. Челюсти сомкнулись без видимого усилия. Желчь и кровь брызнули изо рта воина.
