Фридер хихикает, лопает ягоды и шепчет:
— Только мы не скажем бабушке, кто съел все ягоды из корзинки, ладно, Батци?
— Ни слова! — уверяет Батци, и за это Фридер чмокает его в щёку. На щеке остаётся красный след. От сока чёрной смородины.
Но когда корзинка наполовину опустела, у Фридера вдруг разболелся живот! А Батци внезапно исчез. Вместо него откуда ни возьмись появляется бабушка. Она гладит Фридера по животу, утешает его и очень сильно ругается. На Батци. Потому что это он виноват в том, что Фридер объелся смородиной.
— Ох уж этот свинтус Батци, чтоб я его больше в нашем саду не видела, — ворчит бабушка. Фридер хохочет во всё горло — а потом даже начинает кашлять от смеха. Так что бабушке приходится стучать ему по спине.
И боль в животе проходит. Бабушка её выбила. Или она вышла из Фридера вместе со смехом.
— Бабушка! — кричит Фридер и дёргает за бабушкину юбку. — Бабушка, пойдём, скорей! По-моему, к нам приходил Николаус!
Бабушка вздрагивает и выпрямляется в кресле. Её газета падает на пол. Бабушка читала и, как водится, немножко вздремнула за чтением.
Она протирает глаза и ворчит:
— Да отстань от меня, шпингалет! Ты знаешь, который теперь час? Скоро полночь! Я думала, ты давно уже спишь!
— А если я не могу заснуть, — жалуется Фридер и взволнованно дёргает за бабушкину юбку. — Должен ведь прийти Николаус. По-моему, он уже приходил.
— Быть того не может, — говорит бабушка и снова поднимает газету. — Марш в кровать. Смотреть, что Николаус принёс, полагается утром, если хочешь знать.
К Фридеру и бабушке Николаус всегда приходит ночью, тайком. И кладёт им что-нибудь в домашние тапочки. Что-нибудь сладкое и ещё какой-нибудь сюрприз.
Фридер особенно любит сюрпризы. Он их каждый год любит. А в этом году — особенно. Тапки выставлены на лестницу, за входную дверь. Чтобы Николаус их сразу увидел. А уж утром на подарки можно посмотреть Фридеру и бабушке.
Но до утра ещё так далеко! Фридер не в силах столько ждать, ну просто никак. Кто же сможет заснуть, если в тапке, наверно, уже лежит сюрприз?! Фридер, во всяком случае, не может. Ему так хочется посмотреть! Прямо сейчас!
— Бабушка! — умоляет Фридер и пошире раскрывает глаза. На бабушку это иногда действует. Но не сегодня.
— Ещё чего, — ворчит бабушка и снова отводит Фридера в постель. — Николаус терпеть не может любопытных детей, я это точно знаю.
С этими словами она выходит из детской, а Фридер сидит на кровати и злится. Вот всегда нужно ждать! А ему ведь так хочется поглядеть! Так хочется! Но нет, нужно спать! Фридер тяжело вздыхает и крепко закрывает глаза. Глаза снова открываются, совершенно самостоятельно. Фридер тут ни при чём. И вдруг его ноги оказываются на полу, тоже совершенно самостоятельно. И вдруг его ноги бегут к двери, и вдруг его рука открывает дверь… и вот уже весь Фридер целиком выскальзывает в коридор, бесшумно прошмыгивает к входной двери, тихо открывает её… На лестничной и площадке стоят тапки. Аккуратно, рядышком, как их поставили вечером. Тапка бабушки, большая и клетчатая. Тапка Фридера, маленькая и клетчатая.
У Фридера захватывает дух, он сразу видит. Николаус приходил! Бабушкина тапка полна подарков! Из неё торчат три пакетика мятных карамелек. Блестит кусочек мыла, красиво завёрнутый в шуршащую бумагу. Вот бабушка обрадуется! Она ведь так любит мыло.
Фридер радостно улыбается и берётся за свою тапку… Улыбка у него гаснет, а рот так и остаётся открытым, потому что… тапка пустая! Фридер не верит своим глазам. Он встряхивает тапку. Ничего. Внутри — только грязный носок и больше ни-че-го! Носок Фридер забыл в тапке, когда раздевался перед сном.
Николаус забыл про Фридера. Первый раз в жизни! Фридер сглатывает, на глаза наворачиваются слёзы.
Тихо-тихо он ставит тапку обратно на пол.
Тихо-тихо прокрадывается обратно в детскую.
Тихо-тихо забирается в кровать.
И только там начинает реветь. Он ревёт долго и негромко. Уткнувшись в живот плюшевого медвежонка. Но вдруг Фридер перестаёт реветь. Он что-то слышит. Кто-то крадётся по коридору…
Фридер замирает и выпрямляется в кровати, держа в руке вымокшего от слёз медвежонка…
Кто это там крадётся?
Может быть, Николаус?
А может быть, бабушка?
— Бабушка, я не сплю! — кричит Фридер, надеясь, что отзовётся Николаус и скажет своим низким, ворчливым голосом: «Вставай, Фридер, и иди посмотри, что у тебя в тапке!»
Николаус не отвечает. Бабушка тоже не отвечает. И больше никто никуда не крадётся. Всё тихо. Разочарованный Фридер снова откидывается на подушки… и вдруг как подпрыгнет! Кто-то кричит. Очень громко. Это бабушка! Фридер всё очень хорошо расслышал.
Фридер молнией выскакивает из кровати и мчится на лестницу… Там стоит бабушка. Она сияет и держит в руках свою тапку. Она полна подарков. Увидев Фридера, бабушка делает виноватое лицо и шепчет:
— Только не выдавай меня Николаусу! Я никогда не могла дотерпеть до утра. Нужно так долго ждать! Посмотри, что мне принёс Николаус!
И она суёт Фридеру под нос мыло. Фридер кивает и вздыхает. Бабушка так радуется! Он бы тоже порадовался. Но, к сожалению, не может. Потому что его тапка, к сожалению, пуста…
Николаус забыл его, к сожалению.
Фридер вздыхает, и на глаза у него опять набегают слёзы.
Они капают на пустую тапку. На пустую? На полную!
Фридер как заворожённый глядит на тапку, потом он моргает и опять глядит не отрываясь… Его танка полна. Да ещё как! Она чуть не лопается! Подарков в ней намного больше, чему бабушки!
Фридер плюхается на пол. Посреди лестничной площадки. И с изумлением смотрит на свою тапку. В ней лежат шоколадные крендельки, орехи и конфеты. А из грязного носка выглядывает крохотный ярко-красный самолёт. С настоящими колёсами. Фридер давно уже хотел такой.
У Фридера краснеют щёки, они становятся такими же красными, как самолёт, и он ликующе кричит:
— Ух ты, бабушка! В моей тапочке полно всего!
— Я, конечно, старая женщина, но не слепая, негодник ты мой нетерпеливый, — говорит бабушка. — Давай-ка сюда носок. Грязные носки положено стирать, а не запихивать в тапку, куда Николаус кладёт подарки. Сколько раз тебе говорить.
