– Да, не повезло бедняжкам, – сделала грустное лицо Ванда. – Но зачем нужно их изучать?
– Это весьма важные события. – Мэнс не стал объяснять, что Патруль Времени считает необходимым иметь полные и точные сведения о любой из охраняемых им эпох. Ванда и сама это знала – еще бы ей не знать! – Надо отдать должное скрытности тамплиеров, они больше века хранили в тайне свои собрания и ритуалы. В финале это сыграло на руку их врагам, дало почву для ложных обвинений.
Что же произошло на самом деле? Сведения, содержащиеся в хрониках, нельзя назвать достоверными. Хочется выяснить подробности, и любая крупица информации может оказаться крайне полезной. Например, нам важно знать, что делали уцелевшие тамплиеры, рассеявшись по Европе, Северной Африке и Ближнему Востоку. Может быть, действовали в подполье, влияя на христианские ереси и мусульманские секты? Известно, что некоторые из этих рыцарей, очень немногие, примкнули к маврам.
С минуту Эверард пыхал трубкой и любовался профилем Ванды на фоне темнеющего неба, а затем продолжил:
– Марло залегендировался и вступил в орден. Провел в нем под чужим именем десятки лет, подружился с высокопоставленным рыцарем и получил доступ к секретам. И вот накануне королевского удара по тамплиерам рыцарь хватает нашего коллегу и сажает под замок, оставляя без связи с внешним миром. Это плохо – Марло слишком много знает.
– Откуда? – удивилась Ванда. – Разве у него нет… не было блокировки?
– Конечно была. Марло не может сказать никому постороннему, что прибыл из будущего. Но ведь нельзя не предоставлять полевому агенту определенную свободу действий, чтобы он мог самостоятельно оценивать ситуацию и… – Эверард пожал плечами. – Марло – научный работник, а не полицейский. Возможно, он мягкосердечен.
– Но разве столь грязный период не требует от человека сурового нрава и умения выживать? – спросила Ванда.
– Так-то оно так… Мне не терпится расспросить Марло и выяснить, что за семена он успел посеять и в чьих умах. – Эверард сделал паузу и добавил: – Как я догадываюсь, чтобы в разумные сроки продвинуться в орденской иерархии, он был вынужден демонстрировать кое-какие оккультные трюки, например предсказывать разные события. В Средние века мистические проявления не были редкостью, и аристократия относилась к ним благожелательно – лишь бы это не было откровенным шарлатанством и приносило ей пользу. Марло мог пророчить в интересах дела, но, похоже, он вышел за рамки дозволенного и сообщил высокопоставленному рыцарю Фульку де Бюше, что близится катастрофа – король и инквизиция готовят тамплиерам разгром. В сложившихся обстоятельствах он не мог раскрыть детали. Как я догадываюсь, Фульк понял: у него нет времени, чтобы связаться с великим магистром и убедить его в необходимости принять меры защиты, если такое в принципе возможно. И тогда у Фулька возникла идея взять Марло под арест, с тем чтобы передать его властям как колдуна, если предсказание сбудется, – авось тамплиерам зачтут заслугу, убедившись, что они были и остаются благонравными христианами.
– Гм… – нахмурилась Ванда. – И как же об этом узнал Патруль?
– Разумеется, у Марло был при себе миниатюрный радиофон. Наш агент всегда носил на шее распятие, и при аресте его не отобрали. Едва он оказался в одиночестве под замком, как связался с ближайшей базой и сообщил о своей проблеме.
– Понятно. Извини за глупый вопрос.
– Он вовсе не глупый. – Эверард подошел к Ванде и положил ей на плечо ладонь. – Просто ты еще не знаешь всех мудреных уловок Патруля, хоть и не раз побывала в деле.
Улыбка на ее лице продержалась недолго.
– Надеюсь, в этой операции будет… больше мудреных уловок, чем риска, – тихо проговорила Ванда.
– Помилуй, какой тут риск! Дело-то пустяковое: вытащить Марло из запертой комнаты.
– Коли так, почему понадобился именно ты? – резко спросила она. – Любой патрульный способен заскочить туда на темпороллере, посадить коллегу в седло и выскочить.
– Видишь ли, ситуация деликатная…
– И в чем же ее деликатность?
Эверард взял пиво и снова принялся расхаживать по комнате.
– Речь идет об очень важной точке в очень важном периоде. Король Филипп Красивый не просто громил тамплиеров, он копал под своих вассалов, крупных феодальных владетелей, и прибирал к рукам все больше власти – как мирской, так и церковной. Я уже сказал, что папа римский был его марионеткой. Авиньонское пленение началось при Филиппе, а когда оно завершилось и папы вернулись в Рим, их могущество уже не шло ни в какое сравнение с прежним. Именно в ту пору зародилась концепция абсолютистского государства. Людовик Четырнадцатый, Наполеон, Сталин и Налоговое управление США – духовные наследники Железного короля. – Подумав, Эверард добавил: – Я не утверждаю, что отказ от этого наследства – плохая идея. Но как ни крути, оно часть нашей истории – той самой, которую поручено оберегать Патрулю.
– Я понимаю, – медленно кивнула Ванда. – Дело требует мастера высшей квалификации. Вокруг тамплиеров тогдашняя партия власти раздула дикую истерию. И любое происшествие с намеком на сверхъестественность – не важно, колдовского или божественного свойства, – способно взорвать ситуацию. Последствия самым непредсказуемым образом отразятся на дальнейших событиях. Мы не можем допустить столь грубую погрешность.
– Правильно рассуждаешь. Ты умница. А еще мы обязаны просто спасти Марло. Своих в беде не бросаем. И если он подвергнется допросу под пытками… О путешествиях во времени, конечно, не расскажет, но инквизиция сможет вытянуть из него информацию о других наших агентах. Само собой, те без труда уйдут из-под удара, но на этом закончится наше присутствие во Франции эпохи Филиппа Четвертого. А этот период, повторяю, исключительно важен, и его необходимо контролировать.
– Несмотря ни на что, мы там остались. Ведь остались же?
– Да. В нашей истории. Но это не означает, что обязательно останемся. Моя задача – чтобы это случилось наверняка.
Ванда пожала плечами. Затем встала, подошла к Эверарду, забрала трубку и положила на пепельницу. Взяла его за руки и почти спокойно проговорила:
– Мэнс, ты вернешься целым, невредимым и с победой. Я тебя знаю.
Но она вовсе не была в этом уверена. Иногда парадоксы бывают слишком опасны, и оперативники Патруля Времени получают тяжелейшие душевные травмы, посещая в прошлом ушедших из жизни близких или узнавая в будущем, что случится с ними самими.
Арфлёр, 11 октября 1307 года, пятница
Вполне логично, что главный морской порт северо-запада Франции сочли наиболее подходящим местом для оперативного штаба. Там, куда часто прибывают люди и грузы из множества стран и где заключаются международные сделки, чужеземная внешность и незнакомые манеры не привлекут к себе лишнего внимания. Поодаль же от берега все, кроме преступников, живут в тугих тенетах законов, обязанностей, общественных порядков, налоговых регуляций – и, конечно же, сложившихся представлений о том, как подобает себя вести и о чем нельзя говорить.
