– Разве так это должно происходить? – спросила мисс Темпл. – Я была склонна думать, что вы едите для удовольствия. Даже для эстетического удовлетворения. Граф д’Орканц сказал мне, что в жизни все сводится к искусству. А потом заставил заплатить за его кофе. Я полагаю, что это тоже было своего рода искусством.
Он скривил губы в улыбке.
– Разве вы не опасаетесь за свою жизнь?
– Я жива, потому что меня выкупят.
Она не поняла, что так рассмешило лорда – ее заблуждение или возможность опровергнуть его.
– Вы похожи на лису, которая преследует добычу, но не замечает, что весь лес горит.
– Нет, не похожа. А если я и охочусь, то моя дичь все еще вы.
– Если вы так жизнерадостно говорите о выкупе, то поймите, что те, кто может захотеть выкупить вас, не знают, насколько вы пострадали. Один кусок стекла оцарапал вам руку – кто знает, может быть, еще пять располосовали лицо? А что, если один из них взорвался у вас во рту, превратив язык в камень? Вы не сможете рассказать друзьям, что произошло, никогда никому ничего не сможете рассказать.
Он подцепил тростью подол ее платья и обнажил колени.
– Искусство, мисс Темпл, состоит в том, чтобы понять, как каждый момент перетекает в другой и окрашивает его. Вы замечаете слабость моего тела, а я вижу жар вашего. Мы оба правы?
– У меня нет никакого жара.
Вандаарифф презрительно фыркнул.
– Да стоит притронуться спичкой к вашей коже, и она вспыхнет.
Он подбросил трость в воздух, она перевернулась, и, схватив ее за нижний конец, Вандаарифф прижал гладкую бронзовую рукоятку к икре Селесты.
– Что вы делаете?
– Предъявляю права на свою собственность. – Бронза скользнула вверх по бедру. Мисс Темпл скривилась.
– Вы вульгарны и грубы, и вы не джентльмен!
– Художник никогда не бывает джентльменом. А леди должна лгать искуснее, чем умеете вы.
Трость прикоснулась ко шву шелковых трусиков. Мисс Темпл съежилась от этого прикосновения.
– Старый сморчок! Вы мучаете меня, потому что ни на что другое не способны!
Он повернул головку трости, и она скользнула, дразня молодую женщину, а потом проговорил рассеянно:
– Если бы я хотел подчинить вас, я мог бы поднести кусок стекла к вашим глазам. Если бы я хотел унизить вас, я мог бы позвать людей Фойзона, и они бы изнасиловали вас. Вы что, думаете, я бы не осмелился?
Мисс Темпл быстро замотала головой. Трость надавила сильнее, и она, испугавшись, всхлипнула. Вандаарифф задрал выше талии подол ее платья, а потом и нижние юбки. Старик с задумчивым выражением лица разглядывал молодую женщину так, будто она была буфетом, содержимое которого могло послужить ему ужином. Он положил руку ей на ягодицы, ощущая мягкое тепло, а потом скользнул ниже. Затем лорд сжал бедра Селесты обеими руками. Жесткие пальцы стиснули ее ягодицы.
– Достаточно широкие, – объявил он, – на тот случай, если другие планы сорвутся, а вы будете живы. Мне нравится ваш жар.
Он задрал ее нижние юбки еще выше.
– Я умоляю вас, – прошептала она. – Пожалуйста…
– Мой интерес сугубо условный, уверяю вас. – Он схватил ее шелковые трусики на талии и потянул. Шелк сморщился. Старик потянул сильнее, крякнул и сдернул с нее трусики.
– После книги Розамонды вы уже не невинны, каким бы ни был практический смысл этого слова. Прошло достаточно времени, чтобы вы убедились, что не допустили ошибки с молодым Баскомбом. Но с тех пор, как ваш разум в таком смятении – а я знаю, что он в смятении, Селеста, – остались ли вы такой же осторожной? Этот последний день с Чанем… время, проведенное с доктором… и сколько их еще вам повстречалось в том отеле? – Его палец поглаживал курчавые волосы между ее ног.
– Вы сдались или проявили твердость? Или нашли в себе силы стать другой? – Он положил ладонь на низ живота Селесты, как бы прислушиваясь. – Я предпочитаю думать, что сдались и чувство вины мучает вас, хотя вы и подавляете желание, возможно, это произошло с кем-то из тех нанятых вами солдат, да, с мистером Роппом, например. Я представляю, как вы впитывали в себя историю мира, так много поколений, бездумно предававшихся похоти. – Его рука скользнула ниже, а большой палец гладил складки в самых потаенных местах.
Мисс Темпл снова сжала кулаки, но Вандаарифф не обратил на это внимания, сочтя знаком получаемого ею наслаждения.
– Чего вы хотите? – взмолилась она.
– Вы должны признать. – Его движения стали более настойчивыми, а улыбка сделалась натянутой и презрительной.
– Что именно?
– Тщетность.
– Вы делаете мне больно…
– Боль – ничто. Желание – ничто. – Вандаарифф плотно сжал губы и процедил сквозь зубы: – Атрибуты бесполезных сосудов… изначально несовершенных…
Мисс Темпл взвизгнула. Вандаарифф поднял к лицу пальцы, в которых были зажаты три рыжих волоска. Он отбросил их и снова вцепился в волосы на ее лобке.
– Что вы делаете! Прекратите! – Она закричала, повернув голову к двери: – Мистер Фойзон!
– Все признаки возраста должны быть уничтожены. Возраст – это разложение, тлен, распад…
– Перестаньте! Мистер Фойзон!
– У алхимической Невесты нет изъянов. У нее нет цвета, она принадлежит луне, на ней не может быть отметок…
Его пальцы погрузились в курчавые волосы на лобке мисс Темпл и вцепились в них. Молодая женщина приподняла бедра, пытаясь ослабить боль, и всхлипнула…
Позади нее открылась дверь. Вандаарифф обернулся, взгляд его был блуждающим.
– Лорд Роберт?
Вандаарифф проследил за взглядом Фойзона, уставившегося на обнаженное тело мисс Темпл, убрал руку и вытер о фартук.
– Пришло сообщение?
– Только что, милорд. – Фойзон протянул сложенный листок бумаги своему хозяину. Вандаарифф скрюченными пальцами сломал восковую печать. Мисс Темпл было стыдно, и она не смотрела на Фойзона. Девушка глядела на Вандаариффа и видела листок бумаги, дрожавший в его руке.
– Мы отправимся немедленно.
– Да, милорд.
Незаметным быстрым движением Фойзон одернул подол платья Селесты, прикрыв ноги. Вандаарифф засунул записку в карман.
– Все идет точно по плану.
– Да, мой господин.
Вандаарифф неуклюже снял с шеи лямку фартука. Фойзон проскользнул ему за спину, чтобы развязать завязки на пояснице, снял с хозяина фартук, бросил его стул и протянул Вандаариффу трость. Лорд поднес к носу бронзовую рукоять, понюхал, а потом лизнул бронзовый шар. Он неодобрительно скривился и, ковыляя, вышел из комнаты.
Так же ловко, как он ранее связал Селесту, Фойзон освободил ее от кожаных пут. Только после того, как мисс Темпл сдвинула ноги, она посмотрела в глаза Фойзону, но тот был насторожен и сдержан. Он был чем-то похож на Чаня, хотя ему недоставало животного темперамента… и все-таки это было неправдой – просто эти двое являлись разными животными. Если Чань был крадущимся, напрягшимся для прыжка котом, то мистер Фойзон – холодной рептилией.
