– Мы почти не говорили. Я была ранена…
– Да, ему, наверное, это нравилось. Вероятно, ему хотелось проглотить вас с потрохами.
– Почему вы не убили доктора Свенсона?
– Что, простите?
Этот вопрос сам собой слетел с губ мисс Темпл.
– Вы оставили его в живых со стеклянной пластинкой.
– В самом деле?
– Он хочет умереть, вы знаете. Из-за Элоизы. Из-за вас.
Графиня выдержала ее осуждающий взгляд и громко рассмеялась, испытывая дополнительное удовольствие от того, что Селеста не ожидала такой реакции. Все еще улыбаясь, она открыла дверь и вышла, предоставив Пфаффу роль сопровождающего мисс Темпл. Он взял женщину за руку, но потом остановился у прикроватного столика, на котором та оставила записную книжку Роджера.
– Ей понадобится сумочка, – окликнул он графиню. – Будет выглядеть странным, если ее не окажется.
Графиня фыркнула из передней, выражая свое отношение к подобным нормам или, скорее, к вкусу мисс Темпл в выборе сумочек. Пфафф взял одну из них, проворно запихнул в нее записную книжку и подтолкнул Селесту к дверям. Графиня округлила глаза от удивления.
– Боже мой!
Пфафф был уязвлен.
– Она отлично подходит.
– Как головная боль подходит к тошноте. Возможно, это вызовет сочувствие.
Мари исчезла, и, хотя мисс Темпл подумала о том, чтобы окликнуть портье и просить о помощи, в итоге она этого делать не стала и позволила вывести себя на улицу. Дверцы сверкавшей кареты открыл для них лакей в богато расшитой ливрее. Мисс Темпл первая забралась в экипаж и воспользовалась своим недолгим одиночеством, чтобы снова засунуть шелковый платок под корсаж. Пфафф сел рядом, а графиня разместилась напротив, тщательно расправив платье. Хотя у нее была черная сумочка, в которой легко помещался длинный мундштук, для стеклянной книги она была мала. Мисс Темпл еще раз задумалась о том, где эта темная книга могла храниться. Она прочистила горло и спросила:
– Униформа того лакея – я имею в виду, мы действительно…
– Селеста, – вздохнула графиня, – если вы сами можете догадаться, зачем спрашивать?
Пфафф только ухмыльнулся и поправил лацканы пальто. Мисс Темпл не могла понять, чего на самом деле рассчитывал добиться этот человек. То, что он переметнулся к графине, раскрывало его характер: жалеть было не о чем – он, подобно бабочке, был всегда готов перелететь на более красивый цветок. Она вспомнила, как мистер Фелпс грубо указал ей на существование социальных границ в обществе. Какими бы нелепыми ни казались ей потуги Пфаффа проникнуть в высшее общество, графиня сходным образом воспринимала притязания мисс Темпл, и не было сомнений в том, что в определенных кругах саму графиню считали вульгарной выскочкой.
Улицы вокруг загудели от стука копыт. Экипаж теперь сопровождал эскорт всадников. Мисс Темпл уставилась на графиню.
– В чем дело, Селеста?
– Усыпальница Вандаариффов.
– Да?
– Вы хотели, чтобы я увидела ее.
– С какой настойчивостью вы сообщаете мне то, что я уже и так знаю…
Мисс Темпл кивнула на Пфаффа.
– А он знает?
– Почему это должно меня интересовать?
Губы Пфаффа сложились в терпеливой улыбке, как будто он знал, что скрывается за презрением графини.
– Я уже говорил – склеп находится в безлюдном месте, за ним легко наблюдать…
– Как вы узнали, что меня схватили? – потребовала ответа мисс Темпл. – Потому что Франческа Траппинг не привела к вам доктора Свенсона?
– Если бы мне была нужна эта девчонка, я бы никогда не оставила ее. Она для меня ничего не значит. Не больше, чем доктор.
– Но вы его пощадили. И предприняли усилия, чтобы спасти меня.
– Ничего из этого, Селеста, не изменит того, что мы с вами понимаем.
Несмотря на тон последнего замечания, мисс Темпл откинулась на спинку сиденья и улыбнулась, показав мелкие белые зубки. И Вандаарифф, и графиня сохранили ей жизнь, хотя им следовало ее убить, потому что каждый надеялся использовать ее против другого. Какими же они были дураками.
– У вас такая отвратительная улыбочка, – сказала графиня. – Как у ласки, собирающейся высосать куриное яйцо.
– Я не могу ничего с собой поделать, – ответила мисс Темпл. – Я взволнована, хотя вы не сказали мне, что мне делать, когда мы прибудем на место.
– Ничего. Просто молчите.
– А если не стану?
– Я вам перережу горло и все испорчу. И тогда что я скажу кардиналу Чаню?
Графиня приподняла бровь, ожидая, пока ее слова будут поняты.
– Кардинал Чань?
– А как еще вас удалось бы вызволить? В обмен на шоколадный торт?
– Вы отдали Чаня Вандаариффу?
– Когда кто-то уже владеет вещью, точнее сказать «возвратила»…
– Но где он был… как вы это сделали… он бы никогда…
– Боже мой, мы приехали. Постарайтесь отдать должное самопожертвованию кардинала. Помните: почтительное молчание, смиренное горе, неброская привлекательность.
Графиня ущипнула мисс Темпл за щеки, чтобы на них появился румянец, а потом слегка подтолкнула ее, чтобы Селеста вышла из экипажа. Графиня вышла следом, взяла женщину за руку, и они отправились по покрытой красным гравием дорожке. Пфафф остался в экипаже. Навстречу им шел мужчина в богатой украшенной униформе, он нес на руке, прижимая к груди, огромный кивер из медвежьего меха, будто только что снес голову медведю. Он щелкнул каблуками и кивнул графине.
– Миледи.
Графиня сделала изящный книксен.
– Полковник Бронк. Приношу извинения за нашу задержку.
Полковник осмотрел мисс Темпл скептическим ледяным взглядом и сделал им знак своей рукой, сверкнувшей золотым позументом, следовать за ним.
– Прошу вас. Ее величество не должна никого ждать.
Глава 5
Усыпальница
Чань игнорировал выстрелы. Это Свенсон должен был заниматься теми, кто был позади них. Малейшая потеря концентрации, и Фойзон его убьет: он не должен обращать внимание на то, что происходит вокруг, как хирург не должен прислушиваться к стонам пациента.
В правой руке Чаня была раскрытая бритва. В левой он держал черный плащ, достаточно длинный, чтобы запутать клинок противника или, метко бросив его, ослепить Фойзона. У противника имелось два метательных ножа, ими можно было колоть, и они были достаточно тяжелы, чтобы сломать клинок бритвы. Фойзон не пытался оттеснить Чаня широкими взмахами – он использовал один нож, чтобы пробить защиту Чаня, а вторым собирался его убить. У Чаня было меньше возможностей. Бритва может пролить много крови, но, чтобы вывести из строя такого человека, как Фойзон, требовалось добраться до его горла. В противном случае второй нож найдет свою цель.
