Патоанатомия эмоций
По всему видно, что психологическая часть эмоции — это
только верхушка айсберга, непосредственно связанная с сознанием. Два других, не
менее, а может быть, и более важных компонента эмоции сознанию отнюдь не
очевидны, а потому здесь и возникают существенные проблемы (рис. 2). Поскольку
между нашим сознанием и нашим подсознанием отсутствует какое-либо взаимопонимание,
то расщепление компонентов эмоции приводит к весьма серьезным издержкам.
Рис. 2. Три компонента любой эмоции
Большинство стрессов, с которыми сталкивается в своей жизни
обычный человек из нашего псевдоцивилизованного общества, являются внутрипсихическими,
т.е. находятся внутри его головы. Тут-то и возникает сложность. Хищники за нами
не бегают, а вместо охоты (когда надо сутками по саванне за своей потенциальной
жертвой гоняться) предлагается культурно сходить в универсам и там, без лишней
беготни, отовариться. Поэтому, по большей части, мы в двух «нижних» компонентах
своих эмоций не особенно нуждаемся, более того, если они и возникнут (а они
обязательно возникнут), употребить их у нас не будет возможности. Нам вряд ли
придет в голову сбежать с экзамена или от начальника, хотя мы их и побаиваемся.
Будучи людьми приличными, мы не спешим ударить обидчика по физиономии, если же
нас раздражают, то пытаемся уладить это дело миром — убедить, внушить, осадить
и т.п. Короче говоря, мы подавляем не столько психологическую составляющую
эмоции, сколько два других ее компонента — мышечный и соматический. Последние
оказываются нам совершенно ненужными, однако они наличествуют, а потому их
естественное, как кажется, подавление постепенно выливается в весьма серьезные
проблемы.
Длительное вмешательство в целостный эмоциональный комплекс
и переадресовка всей силы эмоционального выражения на внутренние, внешне не
констатируемые процессы создает стойкое патологическое повышение тонуса ряда
внутренних органов.
П. К. Анохин
Из числа этих неблагоприятных последствий приведу для
примера лишь некоторые. Подавление соматического и мышечного компонентов эмоции
в ситуации страха (особенно при гиперответственности, которая с последним
сопряжена самым основательным образом) приведет к язвенной болезни желудка или
двенадцатиперстной кишки. В случае подавления соматического и мышечного
компонентов эмоции гнева нас ждет гипертония. Если эмоции будут сильными и
соматические их компоненты будут подавлены, а мышечные — нет, то нас ждет
вегетососудистая дистония. Неслучайно все эти заболевания получили в медицине
название «психосоматических», т.е. телесных, но возникающих в результате
психических причин.
Эмоциональные мышцы
Теперь поговорим о более странной и загадочной вещи: о
подавлении мышечного напряжения, или, как мы теперь знаем, мышечного компонента
наших эмоциональных реакций. Кажется, что кроме остеохондроза, мигрени,
головных болей и головокружений, вызванных хроническим напряжением мускулатуры
позвоночника, нашему организму ничего в этом случае не угрожает. Но это
заблуждение, просто настоящие проблемы совсем из другой области. Дело в том,
что мышечное напряжение, вызванное отрицательными эмоциями, на которые не было
должной реакции, постепенно становится хроническим.
Мышечные компоненты эмоции подавляются у каждого человека
еще с малолетства (детей этим мучают дома, в детском саду и особенно в школе:
«Не крутись!», «Сиди смирно!», «Хватит елозить!» и т.п.). Это хроническое
мышечное напряжение приводит к возникновению постоянного и стойкого очага
патологического возбуждения в подкорке. Проще говоря, напряженные мышцы
посылают в мозг информацию о том, что они напряжены, а для мозга же это значит
буквально следующее: если мышцы напряжены, значит, мы или в состоянии обороны
или в состоянии нападения. Выяснив это, подкорка сообщает об этом сознанию,
причем так, как она обычно это делает, — бестолково.
Сознание, как всегда послушное в таких случаях, начинает
подыскивать поводы, чтобы оправдать данное, наличествующее в мышцах, напряжение
какими-нибудь опасностями, угрозами и т.п. Поскольку же способности сознания в
этом смысле почти безграничны, в результате мы получаем целую уйму поводов,
которые оказываются вполне достаточными, чтобы напугать или рассердить нас еще
больше. Мы начинаем бояться чего ни попадя — агрессии, социального и
финансового краха, болезней; раздражаемся из-за каких-то мелочей, сердимся на
всех и вся. И главное, что повод всякий раз кажется нам достаточным и
серьезным! А как иначе?! Конечно, если мы себя обманываем, нужно верить!
Любая активизация нервной системы сопровождается изменением
состояния мышц, а в мозг, в свою очередь, постоянно поступает информация о
каждом изменении положения тела, суставов и о мышечных напряжениях.
М. Фельденкрайц
«Так что мне, кидаться на всех?!»
Когда на своих лекциях я рассказываю о вреде, который
наносят нашему организму и нашей психике хронические мышечные блоки, то самый
частый вопрос из аудитории выглядит следующим образом: «Так что мне, кидаться
на всех?!» Иногда меня даже обвиняют, что, мол, я этому учу — «кидаться на
всех». Все это сущая нелепость! Конечно, никто не говорил здесь о том, что
нужно реагировать, как животные, дело в другом: нужно понимать, что наш
организм реагирует таким образом — хотим мы этого или нет, — такова
привычка. Привычкой является и подавление этих реакций.
Эмоции — сама наша жизнь, это собственно язык организма; они
модифицируют основное возбуждение в соответствии с ситуацией, в которой нужно
действовать.
Фредерик Перлз
Так вот что предлагается сделать. Прежде всего необходимо
уяснить следующее: мы всегда будем реагировать так, другое дело, в каком
количестве. Но как можно реагировать меньше, если мы даже не знаем толком, в какие
моменты страшимся, а в какие гневаемся? Мы не отдаем себе в этом отчета! Если
же мы будем сознавать свои усиливающиеся мышечные напряжения, собственные
вегетативные реакции, то быстро распознаем собственные отрицательные эмоции.
После того как объективная информация о том, каково наше
эмоциональное состояние, будет получена, мы можем перейти к следующему пункту,
а именно: посмотреть, насколько адекватно наше негодование или наша тревога.
Чаще всего они чрезвычайно преувеличены. Право, ситуации, которые портят наши
нервы, не стоят наших нервов. Таким образом, мы можем оценить силу своего
порыва и соразмерность этого порыва фактическим раздражителям. Степень
несоответствия сразу уменьшится.
И третье. Только признав и приняв свои эмоциональные
состояния — будь то горе, гнев или страх, — мы можем отработать их должным
образом. Возникшую при нарушении динамического стереотипа энергию мы можем
мобилизовать на конструктивные цели, чтобы устранить те или иные препятствия,
обеспечить себе те или иные возможности. Наконец, если препятствия неустранимы,
то мы хотя бы предпримем меры к тому, чтобы расслабиться и утихомирить свою
разбушевавшуюся вегетативную нервную систему. Для этого понадобятся
соответствующие психотерапевтические техники, но лучше уж потратить силы на эти
техники, нежели загонять проблему внутрь и дожидаться, когда же она, наконец,
выстрелит из нашей головы нам же по голове.
