Магомет
Часть 1. Принципы работы мозга
Великий русский ученый и по совместительству «дедушка
русской физиологии» Иван Михайлович Сеченов первым доказал следующий
неоспоримый теперь уже факт: если мы хотим познать человека, мы должны узнать
психические механизмы, которые определяют наше существование. Таких механизмов,
как оказалось, три. Эти три основополагающих принципа, определяющих работу
мозга, а потому и всю нашу психическую жизнь — «в болезни и здравии», были
открыты и детально изучены нашими соотечественниками. Благодаря И. П. Павлову
выяснилось, что мы — это набор привычек, которые функционируют по принципу
доминанты (сие открытие принадлежит А. А. Ухтомскому), а располагаются эти
привычки в двух пластах психического — там, где правит сознание, и там, где
правит бессознательное (о том, как они это делают, рассказал мировой
общественности Л. С. Выготский). Вот, собственно, все это нам и надлежит уяснить.
Глава 1. Привычка (или первая натура)
Незабвенный Иван Петрович
Иван Петрович Павлов — великий русский ученый, академик и
лауреат Нобелевской премии — личность выдающаяся! Дотошный до безобразия,
мучавший не только подопытных собак, но и всех своих коллег и сотрудников, он
создал поистине колоссальную науку о мозге и психике, но вошел в историю как
автор незамысловатых «условных рефлексов», хорошо нам известных еще по школьной
программе. Вся беда в политическом строе: да, его обласкали коммунисты (а что
прикажете делать с нобелевским лауреатом?), но они же его и похоронили,
упростив павловское учение до двух притопов, трех прихлопов.
Удивительно, но последующие господа диссиденты, взявшие
реванш у товарищей коммунистов, оказались в отношении Ивана Петровича столь же
близорукими. Все словно бы и забыли, что Павлов изучал не только собачек да
обезьянок, но еще и человека, работал в психиатрической клинике (ныне это
Клиника неврозов им. И. П. Павлова), а также этот «ретроград» открыл и
сформулировал «рефлекс свободы»! Наконец, этот «коммуняка» бойкотировал научные
форумы, выказывая таким образом свое негодование по поводу арестов и разрушения
церквей, и, что тоже факт, написал товарищу Сталину письмо, в котором открыто
назвал его автором фашистского строя. Вот такой «коммуняка»…
Если кого и можно уподобить Филиппу Филипповичу
Преображенскому из знаменитой булгаковской повести, так это Ивана Петровича
Павлова (кстати, знаменитый фильм снимался именно на его кафедре, в тех же
помещениях, где Павлов проводил свои эксперименты и читал лекции), поскольку,
как и у Филиппа Филипповича, у Ивана Петровича «рефлекс свободы» был
удивительным! Павлов не слыл особенно верующим человеком, но, когда коммунисты
закрывали и разрушали церкви, он стал демонстративно осенять себя крестным
знамением прямо на улице, завидев любую церковную маковку. Рассказывают, что
однажды (дело было в северной столице) Иван Петрович перекрестился на площади
перед Владимирской церковью. Молодой, румяный постовой смерил старика взглядом,
улыбнулся и добродушно бросил вдогонку лауреату Нобелевской премии: «Темнота!»
Именно Павлов сформулировал один из наиважнейших принципов,
определяющих работу мозга, — «принцип динамического стереотипа». К
сожалению, значимость этого открытия не была оценена должным образом — ни
тогда, ни в последующем, эту досадную неприятность мы сейчас и поправим.
Манной крупы не желаете?
Она оказалась в Клинике неврозов после трагической и
внезапной гибели своего мужа — автомобильная катастрофа. Врачи клиники,
насколько это вообще возможно в таких случаях, оказали ей помощь, я, со своей
стороны, проводил психотерапию. И вот, почти к самому моменту выписки, она
рассказала мне удивительную историю…
Смущаясь, она начала так:
— Я, наверное, наркоманка.
Мои брови от удивления самопроизвольно поползли вверх.
Трудно было представить подобный «порок» у благополучной и успешной (по крайней
мере, до недавнего времени) женщины сорока лет, работающей в солидной конторе,
воспитывающей сына, который поступает в университет, а вечерами играет на
скрипке… Трудно. Впрочем, удивление мое длилось недолго.
— Не в обычном смысле, — продолжила она.
— «Не в обычном» — это в каком?
— Меня снова потянуло на сухую манку.
— На сухую манку?.. — мое удивление вошло в новую
фазу.
— Да, на сухую манную крупу.
Дальше все стало намного понятнее. Когда моя пациентка была
еще совсем маленькой, она жила в огромной коммунальной квартире. Вопреки
обычному представлению о жизни в коммуналке, ее воспоминания о том периоде
замечательны. Соседями по квартире волею судьбы (или советской распределиловки)
оказались художниками и музыкантами — все молодые, веселые, не успевшие
озлобиться и устать от жизни.
И, как ни странно, самым ярким и самым счастливым
воспоминанием детства осталась одна картинка… Она, четырехлетняя, сидит в углу
огромной кухни, у самого окна. Строгая и одновременно сердобольная бабушка
суетится у плиты — она готовит манную кашу, а пока внучка скучает, бабушка
насыпает ей в блюдце немного сухой крупы, и та ест — счастливая, беззаботная,
защищенная, окруженная искренней, сердечной заботой надежного, знающего жизнь
человека.
«Если бы я знал об этом несколько десятилетий раньше! —
восклицал 3. Фрейд, познакомившись с трудами И. П. Павлова в 30-х годах XX
века. — Как бы это мне помогло!» «Когда я думаю сейчас о Фрейде и о
себе, — писал в это же время И. П. Павлов, — мне представляются две
партии горнорабочих, которые начали копать железнодорожный туннель в подошве
большой горы — человеческой психики».
С тех пор минуло бог знает сколько лет, но всякий раз, когда
в жизни этой моей пациентки случались несчастья, она начинала испытывать
непреодолимую тягу забиться в угол и съесть одну-другую щепотку сухой манной
крупы. Она открывает кухонный шкаф, и ее глаза автоматически выделяют на полках
одну вещь — коробку с манкой. Она заходит в продуктовый магазин и сразу видит
ее — манку. Дошло буквально до смешного: теперь она постоянно носит манную
крупу с собой, в сумочке. Временами, когда накатывает особенно сильный приступ
нестерпимого внутреннего напряжения, она находит возможность скрыться от
посторонних глаз и съесть щепотку манной крупы. После чего, словно бы по
мановению волшебной палочки, мучающее ее напряжение мгновенно уходит…
Наверное, эта история кажется странной, она и пациентке моей
показалась странной, но странного в ней ровным счетом ничего нет, совсем. Она
суть лучшая иллюстрация основного принципа, лежащего в основе работы мозга.
Название этого принципа — «динамический стереотип».
Собака Павлова
Даже из школьной программы всем хорошо известно, что Иван
Петрович Павлов открыл «условный рефлекс». Впрочем, подобное, в прямом смысле
этого слова, школярское понимание великого учения незабвенного Ивана Петровича
граничит с вопиющим примитивизмом. И дело даже не в том, что И. П. Павлов
открыл кроме условного рефлекса еще бездну других, не менее значимых
психических и физиологических феноменов, а в том, что условный рефлекс, как
выяснил в результате своих исследований И. П. Павлов, — только верхушка
огромного айсберга.
