Именно эта идея и грела его в течение последних двух лет,
пока он постепенно, медленно, но верно скатывался в тяжелейший невроз. Она
грела, поскольку вызывала положительные эмоции, связанные с идеей о возможности
возобновления прежнего стереотипа поведения. Вот вам и Иван Петрович! —
глыба, махина, «матерый человечище!»
Курение — это зависимость?
Зависимость курение или не зависимость — выяснить достаточно
просто. Лишите курильщика хотя бы на день возможности курить, и он скажет вам:
«Зависимость, зависимость!
Только отстаньте, дайте сигаретку!» Но что это за
зависимость? Буквально все пребывают в полной уверенности, что это зависимость
от никотина, отсутствие которого и вызывает столь неприятные физические и
психические состояния. Однако, как показывают современные исследования, это совсем
не так!
Задумаемся над вопросом: что есть курение? Это поглощение
никотина или мероприятие, вписанное буквально во все жизненные процессы!
Проснулся, выпил кофе — покурил; сел в машину — закурил; пришел на работу,
встретился с коллегами — покурил; сделал какое-то дело — покурил («перекуром»
называется); пообедал — покурил; переговариваешься с кем-то — куришь; идешь
домой — проходишь мимо ларька, покупаешь сигареты — куришь; приходишь домой,
садишься на диван — куришь; ужинаешь — куришь; смотришь телевизор — куришь;
читаешь — куришь; ложишься в постель — куришь… Это поведенческие стереотипы!
Курильщик не может выпить кофе или водочки, например, и не
покурить; смотреть телевизор — и не курить; на перекур выйти и не покурить! Эти
дела у него просто не заладятся, он не будет чувствовать себя комфортно без
сигареты во рту, без этого чирканья спички или зажигалки, без дыма, без
стряхивания пепла. Лиши его всех этих «ингредиентов» жизни, точнее,
«динамического стереотипа», и он будет испытывать внутреннее напряжение, мысли
будут вертеться вокруг желанной сигареты, станет нарастать раздражение,
агрессивность.
Инстинкт самосохранения, привлекая на свою сторону сознание,
требует возвращения к привычному стереотипу жизни и деятельности, причем
наплевать ему — рак или не рак, атеросклероз или нет, ему важно, чтобы «все
формальности соблюсти». Если же человек отказывается, то пусть страдает:
напряжение, беспокойство, раздражительность. Получите, распишитесь! А никотин?
Что никотин? Вредно, конечно, но и все на этом…
Нет худа без добра…
Впрочем, нужно признать, что инстинкт самосохранения — это
отнюдь не «небесный» и «беспристрастный» Иван Петрович Павлов, он вовсе не
ставит перед собой цели тупо блюсти установленный раз и навсегда порядок. И
хотя его не назовешь не только «сознательным», но даже вменяемым, он все-таки
свою линию держит. А линия эта, как нетрудно догадаться, состоит в том, чтобы
обеспечить выживание своего носителя, т.е. наш инстинкт самосохранения делает
все от себя зависящее, можно сказать, из кожи вон лезет, чтобы выручить нас из
любой беды.
Тут, правда, есть одна загвоздка, которую иначе и не
сформулируешь: «моя твоя не понимай» и все тут. Инстинкт самосохранения
вызывает напряжение в случае изменившейся жизненной ситуации отнюдь не из
вредности или по банальной своей природной глупости, он обеспечивает таким
образом экстренную мобилизацию сил и средств организма, чтобы освоить новую,
изменившуюся ситуацию, он пытается в ней обжиться.
Сознание же, наш чопорный интеллект, внушений инстинкта
самосохранения не приемлет, считая его, по всей видимости, существом
примитивным, от природы туповатым, а потому полагает ниже своего достоинства к
нему прислушиваться. По сути дела, конечно, так оно и есть — примитивный и
туповатый, ничего не поделаешь. Пусть так, но, по большому счету, он, что
называется, «клевый парень» и дело свое знает, знает и делает. Если бы сознание
не было столь высокомерным и прислушивалось к тому, что под ним там творится и
деется, то жизнь наша, верно, складывалась бы совсем иначе. Но что поделаешь с
этой зазнайкой, полагающей, что оно все знает и любую ситуацию «разрулить»
может? Что ж, за высокомерие и глупость приходится платить…
Инстинкт в общем рассматривается как гибкость живого,
импульс к восстановлению ситуации, которая существовала, но нарушена каким-то
внешним вмешательством.
Зигмунд Фрейд
Впрочем, инстинкт самосохранения тоже «хорош», он ведь не
разбирает (по природному своему простодушию), какие изменения ситуации носят
потенциально позитивный характер, а какие — негативный. Его интересуют только
два вопроса: во-первых, сам факт изменения, что для него, как для быка красная
тряпка, а во-вторых, последовало ли сразу вслед за этим изменением
положительное подкрепление, если последовало, то все в порядке, а если нет, то
пиши пропало, чуть-чуть отсрочь и привет, разбираться не будет. А потому, если
что-то не по нему, то, по заведенной у этих типов традиции, «лоб разобьют». Вот
так: хотели, как лучше, получилось, как всегда…
Брачные узы — это тоже «динамический стереотип»!
Американцы давно рассчитывают силу стрессового
(психотравмирующего) события в условных единицах, которые получили название
«единиц жизненных перемен», т.е. речь идет о степени нарушения поведенческих
стереотипов. Согласно этой классификации, брак или принятие предложения
оценивается — в 77 баллов «стресса», а развод — всего 76. Разве это не
удивительно? Не странно ли, что вступление в брак рассматривается учеными как
больший стресс, нежели развод? Ориентируясь на свой обыденный опыт, мы думаем,
что развод, конечно, хуже брака, но на деле вступление в брак — для психики,
следущей своим динамическим стереотипам — это настоящая катастрофа!
В сущности, что такое брак? Вступающие в брак разрушают чуть
ли не все свои прежде установившиеся стереотипы поведения. Меняются их
отношения с родителями и друзьями, смещаются жизненные приоритеты,
корректируются привычки, прежние интересы заменяются новыми, изменяется ритм
жизни. Именно эти перемены и создают стресс, для психики человека — это
перестройка, каких свет не видывал! А вы же знаете, что такое «перестройка»…
Столкновение с неизвестным, с новым — это всегда травма,
которая вызывает неосознанную тревогу, беспокойство, внутреннее напряжение и
т.д.,и т.п. Но тревога эта проходит на фоне «психологической эйфории новобрачных»,
не осознается должным образом, а потому именно в этот период и закладываются
все те проблемы, которые впоследствии могут стать роковыми. Где-то что-то
недоговорили, на что-то закрыли глаза, где-то подумали «потом наверстаем», а в
результате возникают психологические долги, начинают капать проценты. Кроме
того, на этом стрессе меняются оба молодожена, изменяется их восприятие друг
друга, причем, как правило, не в лучшую сторону — стресс-то какой!
Готовы ли молодожены столкнуться с этими кардинальными переменами
в их жизни? Профессиональный опыт психотерапевта и статистические данные о
ранних разводах говорят, что нет. Когда же наши радужные ожидания не
оправдываются, мы начинаем злиться. Однако вымещаем мы эту свою злобу не на
истинных виновниках наших разочарований, не на создателях этих нелепых
ожиданий, т.е. не на самих себя, а на других, на тех, кто «оскандалился»,
оказавшись таким, каков он есть на самом деле, а не таким, каким бы мы хотели
его видеть. Тот же, без вины виноватый, чувствует себя обиженным, причем
незаслуженно, и в отношениях возникает глубокая трещина.
