Мариэль непросто даются эти слова, она говорит их сердитым тоном, но на глазах появляются слезы, как всякий раз, когда речь заходит о том случае.
— Ну допустим. Ты считаешь, что водитель виноват на все сто процентов?
— Да.
— А ты — невинная жертва ситуации?
— Да. Невинная и невезучая.
Консультант делает паузу и глубоко вздыхает:
— А тебе не кажется, что какую-то долю вины можно возложить и на тебя?
Снова «тяжелое молчание», поскольку вопрос довольно провокационный. Внутри Мариэль все кипит, хотя она старается не подавать вида.
— Что вы хотите сказать?
— Вы переходили на зеленый свет…
— Да. Мы всегда переходим на зеленый. Мы же не дурочки.
— А что еще можно было сделать?
Пауза.
— В каком смысле?
Психотерапевт молчит. Обе знают, что, если бы Мариэль была не готова, если бы между нею и консультантом не был налажен контакт, эта тема не была бы затронута.
Наконец Мариеэль произносит:
— Я до сих пор не понимаю, что вы хотите сказать.
— Вы смотрели по сторонам, чтобы проверить, не едет ли машина?
— Это было необязательно, ведь горел зеленый свет.
— Так, значит, не смотрели?
Мариэль смотрит прямо в глаза психотерапевту. Она молчит, но чувствуется, что девочка серьезно задумалась.
В последующие несколько недель Мариэль придется немного по-новому взглянуть на то, как с ней обошлась жизнь. Играть роль жертвы было довольно легко: она была невинным ребенком, девочкой, переходившей дорогу на зеленый свет вместе с подружками. Они никак не могли ожидать, что их собьет машина на полной скорости, поэтому никто не смотрел по сторонам.
Кого винить в этом, на кого возлагать ответственность? Да, водитель виноват на все сто процентов, и его справедливо посадили в тюрьму, но Мариэль вдруг поняла, что сама она тоже проявила беспечность. Она слишком доверяла своему окружению и была так увлечена другими делами, что не удосужилась удостовериться в безопасности. Автомобили не всегда останавливаются на красный свет. Не все водители соблюдают правила и бывают трезвыми. Она должна была посмотреть по сторонам.
Конечно, где-то в глубине души Мариэль знала это и раньше, но никто еще не высказывал это ей вслух. Разве у кого-то достало бы «жестокости» сообщить об этом пострадавшему ребенку? Но психотерапевт понимала, что девочке необходимо знать правду, и Мариэль это тоже понимала.
В одно мгновение Мариэль перешла от одной крайности («Никто не виноват») к другой («Все виноваты»). Она страдала от того, что могла бы сохранить жизнь своей подруги, если бы была чуть-чуть внимательней. Но психотерапевт была готова и к этому и продолжила обсуждать ситуацию, полагаясь на доверие, установившееся между ними, о чем Мариэль тоже знала.
— Ты доверяла водителю, потому что обычно им можно доверять. Свет был зеленым. В прошлом это всегда работало. Но нельзя доверять всем водителям без исключения. Ты должна была проверить, нет ли машин. И КАЖДАЯ ДЕВОЧКА НА ТОМ ПЕРЕХОДЕ ДОЛЖНА БЫЛА ПРОВЕРИТЬ. Возможно, это их не спасло бы. Но могло спасти!
Постепенно Мариэль осознала свою степень ответственности — именно ту, которая зависела от нее.
В более глубоком смысле это был урок взросления. И он пришелся как нельзя вовремя. В четырнадцать лет девочка входит во взрослую жизнь, а быть взрослым — это, помимо всего прочего, еще и признавать, что мир бывает бездушным и жестоким и что необходимо самой заботиться о собственной безопасности. Оставаясь всегда начеку и не теряя бдительности, можно сделать свою жизнь значительно более безопасной.
В последующие недели Мариэль усвоила этот урок не только головой, но и телом. Теперь она воспринимала нанесенные ей серьезные повреждения не только как результат случайности, но и как следствие ее собственной беспечности. Она смогла почувствовать себя не только жертвой, но и вершителем своей собственной судьбы. Признать хотя бы пять процентов вины за собой было непросто, но это того стоило. Автомобили действительно опасны, но еще опаснее не следить за ними. Вместе с тем в процессе этого осознания постепенно исчезли и страхи Мариэль. Она научилась подходить к переходам через дорогу без содрогания, легко и свободно, внимательно смотря по сторонам.
Сейчас Мариэль без всякого труда пользуется тем самым переходом, как и многими другими, внимательно оглядываясь по сторонам и оценивая ситуацию. Она рада тому, что осталась живой и намерена продолжать жить и дальше. Она не просто исцелилась от кошмаров — она выросла.
Чем женщина отличается от девочки?
Чем знаменателен переход от девочки к женщине? Что значит быть женщиной? Арни Рубинштейн, основатель движения «Дороги», выделил ряд ключевых особенностей, отличающих «психологию девочки» от «психологии женщины»
[22]
.
(Если задуматься, то вы, возможно, обнаружите среди своих знакомых женщин, которые не слишком счастливы в жизни как раз по той причине, что для них характерны психологические черты «девочки», указанные Арни Рубинштейном. Им необходимо одобрение со стороны мужчин, они озабочены своим внешним видом или думают только о себе. То, что неплохо в четырнадцатилетней девочке, ужасно в сорокалетней даме. Похоже, что когда-то давно кто-то из родителей проигнорировал свою работу.)
Настоящий секрет взросления
Пора познакомить вас с довольно сложной концепцией. Вопрос этот непростой, но, надеюсь, вместе с вами у нас получится его рассмотреть. Я пришел к мнению, что самое большое различие между ребенком и взрослым заключается в том, чтобы понимать, зачем ты существуешь в этом мире.
Представьте себе ребенка, которому кажется, что весь мир существует ради него (или нее). Да, в этом нет ничего плохого, ведь это всего лишь ребенок, но эта стадия не может длиться вечно. И древние философы, и современные психологи убеждают нас в том, что путь к высшему счастью — это осознание своего места в мире, выход за пределы своих личных интересов и умение поставить себя на место других, умение воспринимать мир во всем его многообразии.
