Ночь прошла спокойно, но утром Ахмета скрутило — двое суток без еды дали себя знать. С началом очередного окна Ахмет тронулся в путь и к вечеру без помех добрался до Больших Хаслей — небольшого озера, прикрывавшего разбойничьи Хасли со стороны трассы. Здесь на прибор можно было уже не глядеть — в таком отдалении от трассы хозяев никто не интересовал. До дому отсюда оставалось уже немного, но путь Ахмета лежал через наиболее опасный участок — в любой момент здесь можно наткнуться на хаслинцев, и стать весьма желанной дичью. И если в руинах Тридцатки Ахмет не задумаваясь перестрелял бы хоть троих таких за раз, то в лесу, да еще в этом, их, можно сказать, «домашнем» лесу ситуация была обратной — как лесной боец, Ахмет стоил немного… Да еще с этой хренью вместо нормальной волыны. Или, еще лучше, пулемета. Ну да делать нечего, товарищ Ахметзянов — шевелите задницей. Может, к вечеру уже и доберетесь.
Ахмет выбрал маршрут в обход озера с восточной стороны, через старую колонию и вдоль садов, в километре от соединяющей Тридцатку и Хасли старой дороги. Пришлось нарезать хороших кругалей — Ахмет старался держаться за пределами прицельной дальности АК, по широкой дуге обходя подходящие для засады места. Несколько раз ему попадались собаки, и Ахмет подолгу стоял, глядя на них в прицел АПБ — но преследовать не решались, к взаимному удовлетворению сторон. Засветло он прошел весь путь до самой Тридцатки, так никого не встретив. И вот лес впереди поредел, показалась дорога. Через облетевшие деревья за дорогой угадывались черные девятиэтажки окраинного микрорайона. Оставалось дойти по ночной Тридцатке до дома, и это отнюдь не было беззаботной прогулкой. Стоило где бы то ни было засветиться — дадут очередь, ночью никто вступать в беседу не станет, и через несколько минут на эту очередь сбежится половина тридцатовских собак. АПБ с одним магазином тут не спасет, загонят куда-нибудь наверх и продержат до рассвета, а днем на АПБ охотников много найдется — обложат да снимут метров с двухсот; из волыны это любой дурак сумеет. Значит, выбор прост — или еще одна ночь на пустой желудок, или все же рискнуть. Ахмету слишком хотелось жрать, и решение пробиться домой уже сегодня не казалось ему слишком рискованным. Осталось только придумать способ сделать это. Все карты спутывала наступившая ночь — по дороге к ДК химзавода нужно было миновать базар и еще несколько Домов послабее — но с большим населением и бдительными караулами. Не привлекая к себе внимания собак, по чьим руинам пролегал его путь.
Проще всего было обогнуть самый сильный Дом — базарных. Не сильно напрягаясь со своими двумя КПВ и несколькими «кордами», они несли караул без излишнего рвения и далеко не всегда стреляли, подобно истеричным караулам слабых Домов, в любую мелькнувшую тень. Располагая в достаточном количестве ПНВ и батарейками, их караулы царственно позволяли не столь везучим землякам шнырять около своей базарной крепости, порой даже прощая вторжения ближе полусотни метров. Для того, чтобы побыстрее миновать Дом базарных, Ахмет решил пройти берегом озера, и это было вполне взвешенное решение. Немного поползав среди куч бетонных обломков, Ахмет нашел место с прекрасным видом на систему охраны Дома. Изучая в монокуляр хорошо известное ему расположение постов, Ахмет не отметил ни малейших признаков нервозности — редкое движение в щелях постов было характерно для спокойно протекающей караульной смены, даже без труда удалось вычислить расположение костра на четвертом, куда периодически ходили греться караульные. Отметив наиболее опасные для маршрута посты, он сконцентрировал все внимание на них. Теперь надо было лишь терпеливо ждать момента для рывка к берегу. Через несколько долгих минут редкое размеренное шевеление в щели — Ахмет опознал его как движение головы караульного, осматривающего сектор — сменилось резкими, размашистыми рывками: видимо, караульный встал и снимает ПНВ. Ахмет тут же рванул через сравнительно хорошо просматривающуюся площадку, единственное место, где был виден с головы до ног. С размаху плюхнулся под невысокий, но резкий уклон у самой береговой линии и снова принялся рассматривать дом Базарных в монокуляр. Ничего не произошло, никто из караульных не замер и не заметался. Ахмет презрительно скривился.
— Охрана, бля. Вот так и проспите свой базар когда-нибудь. Так, сейчас только школу да музучилище пройти, и все…
Но как раз сегодня Ахмету не повезло. Его с самого начала вычислили два представителя молодого поколения Дома базарных и теперь пытались принять решение — что с ним делать. По идее, следовало спуститься на четвертый, за старшим караула, но Миха ходил в караул уже почти целый год и, в отличие от еще зеленого Андрюхи, вдоволь нюхнул пороху и был крутым бойцом. Ну, уж круче Андрюхи — точно.
— Смари, Миха — этот-то, с АПБ, видишь? Во-о-он за той кучей щас ныкается. Че делать-то? Может, все-таки старшого пойти позвать?
— Не, мы его сами сделаем. Ты че, забыл, почем АПБ идет? Мы с тобой за него, Андрюх, по двести пятерки самое малое поимеем, зуб даю.
— А если не сделаем. Его же, смотри — когда улицу переходить будет, валить-то надо. Раньше не подставится, вот увидишь. А тут метров двести с хорошим лихуем — ты попадешь на эти двести с первого раза? Ты себе по яйцам с первого раза не попадешь. А он че думаешь, встанет и стоять будет? Кому за расход-то отвечать — обратно мне, ты ж вон, даже без ствола приперся.
— Вот тут понта с моего обреза. Все равно из «корда» надо стрелять. Ты ПНВешку-то дай сюда, да пока давай наводись, он уже скоро высунется. Чтоб готов был. Встал, смари-ка, башкой крутит. Че, слоняра, собачек боишься… Андрюх, да я его знаю! И ты тоже знаешь! Это ж этот, как его, с углового, который весь минами обложен! Слушай, ой не зря эта чурка ночью прется откуда-то, соображаешь? Он, падла, наверняка тащит что-нибудь этакое. Все, давай короче за старшим. Он его точно прихерачит, а шмонать кого пошлют? Мы и пойдем. Давай короче, ему минут пять до улицы уже! И, смотри, не пиздани там, что узнал этого, и про АПБ — вдруг Аркашка не заметит! — уже в спину напутствовал Миха ломанувшегося к лестнице приятеля.
Ахмет осторожно высунул монокуляр из-за кучи битого бетона, осмотрел Дом базарных. Ничего нового, прошел чисто. Следующий пункт — школа, перед которой расстилалось огромное поле бывшего мемориала, окаймленное по краям руинами давно сложившихся хрущевок. Народ в школе сидел несерьезный, пулеметов у них сроду не водилось.
…Караул школьный наверняка сидит с рожком на рыло, и лишнего не стратит. Если заметят, пульнут разок-другой, не больше, — пренебрежительно подумал Ахмет. — Разве что уж совсем внагляк подойти и с полчасика камнями покидаться. Только, вот, псарня сраная набежит с ходу, пройти бы их по-тихому, как этих… Ладно, пора.
Старшой, как ни готовился к появлению цели, все равно просрал первую секунду броска Ахмета через улицу. Прицельная марка СПП
[33]
была непривычна, подсветка сетки не работала, выверка по направлению была сбита — и если для плотного огня эти мелочи были несущественны, для снайперской очереди инструмент не годился. Но двести метров не семьсот: старшой едва не вышиб Ахмету мозги. Нормальный пулеметчик легко взял бы его на тычок, но последний опытный в пулеметном деле человек давно уже сгнил под руинами бывшего Универмага. Впрочем, Ахмет едва их сам себе не вышиб — ощутив всем телом трассы над головой, он тут же сковырнулся, но неудачно — влип своими пятью пудами в большущий кусок плиты перекрытия и вырубился.
