Наконец он приподнял голову.
– Хани, – произнес он с хриплым смешком. – Я буду звать вас Хани, потому что вы на вкус такая же сладкая, как самый лучший мед
[5]
.
Это заявление заставило ее отпрянуть от него так резко, что девушка едва не упала с лошади.
– Дайте мне сойти. Опустите меня на землю. Сейчас же!
Его рука только крепче обхватила ее за талию, глаза так и пылали огнем.
– Нет.
Дрожь возбуждения, смешанного со страхом, пробежала по ее телу – но разве такая реакция не была прямо противоположной тому, как ей следовало себя вести? Хилари всегда подозревала, что кровь Деверов рано или поздно навлечет на нее беду. Если бы она сопротивлялась ему, когда он пытался ее поцеловать, то уже была бы свободна.
К ее облегчению – или разочарованию, девушка не знала сама, – незнакомец не повторил свою попытку, а только пришпорил мерина.
Спустя несколько мгновений он спросил:
– А кто живет в этом доме?
– Мои братья, – дрожащим голосом ответила Хилари, не зная, радоваться ей или огорчаться из-за того, что он сменил тему. – Оба они рослые и свирепые. Осмелюсь заметить, что они с удовольствием добавят еще несколько синяков к вашей коллекции, когда я расскажу им о том, как вы себя со мной вели.
Он заметно повеселел. Совсем не та реакция, на которую она рассчитывала.
– Вот как? А кто ваши братья?
– Томас и Бенедикт Деверы, – ответила она, надеясь, что дурная слава ее родных бежала впереди них. – Так что, как видите…
Он вдруг рассмеялся:
– Конечно же, я их знаю. По крайней мере я знаком с Томом. Ну хорошо, – добавил он тоном, не сулившим, однако, ничего хорошего. – Значит, вы одна из Деверов.
Похоже, незнакомец находил это обстоятельство очень забавным. Однако Хилари было совсем не до веселья.
– Это не может служить представлением.
– Хани, я бы сказал, что мы уже зашли слишком далеко для представлений, не правда ли? Впрочем, не важно. Мне нравится называть вас этим именем.
И затем небрежным тоном, словно речь шла о каком-нибудь пустяке, он добавил:
– Кстати, я – граф Давенпорт.
– Давенпорт? – Хилари нахмурилась. – Но мне казалось, что граф гораздо старше.
Его губы скривились в подобии улыбки.
– Как, вы ничего не слышали? Где, скажите на милость, вы провели последние несколько месяцев – в монастыре? Наверное, вы имеете в виду моего кузена Бертрама. Он наследовал мне.
– Наследовал вам? – Теперь она пришла в полное замешательство.
– Видите ли, я считался умершим, – пояснил Давенпорт таким тоном, словно речь шла о чем-то вполне естественном. – Мой кузен унаследовал титул. Но теперь, когда выяснилось, что смерть была мнимой, я снова стал графом, а он перестал им быть.
– Но… – Боже правый! Это просто невозможно.
Хилари попеременно бросало то в жар, то в холод. Впервые в жизни она чувствовала себя так, словно вот-вот лишится чувств.
Хилари прикрыла глаза, крепко их зажмурила, потом открыла снова.
– Как ваше имя, милорд?
– Джонатан, – ответил он. Затем на его лице сверкнула искренняя улыбка. – Я так и знал, что в конце концов мы придем к согласию. Моя дорогая Хани, пусть это станет началом прекрасной дружбы.
Он наклонился к ней все с той же дразнящей ухмылкой на губах, которая вызывала у нее такое отвращение. Неужели он собирался снова ее поцеловать? Он на самом деле хотел…
– Ох!
В первый раз за всю свою жизнь Хилари, обычно такая вежливая и безупречно воспитанная, замахнулась и изо всех сил ударила своего несносного спутника по лицу.
Его рефлексы сработали безукоризненно – он вовремя успел перехватить ее руку, так что та не попала в цель, а лишь слегка его задела. Однако Хилари вложила в пощечину всю свою энергию, и когда ее ладонь встретила на своем пути воздух, не осталось ничего, что могло бы удержать ее от падения. Она резко подалась вперед и свалилась с лошади. Каким-то образом он последовал за ней, обхватив ее руками и таким образом оградив, хотя и не полностью, от последствий удара о стремительно надвигавшуюся на них землю.
– Ой!
Оглушенная Хилари ловила губами воздух, растянувшись поверх этого огромного, покрытого ссадинами зверя. Затем она вдруг накинулась на него с кулаками, принявшись колотить по его твердой как камень груди.
На сей раз он позволил ей себя ударить, хотя девушка прекрасно понимала, несмотря на застилавшую ее взор ярость, что при желании он без труда мог с ней справиться. Однако негодник даже не поморщился.
– Довольно! – Давенпорт схватил ее за запястье, стальной блеск в его глазах подсказывал Хилари, что она разожгла в нем ответный гнев. Она пыталась пнуть его коленом между ног, однако он перевернулся и оказался поверх нее. Юбки под его тяжестью оказались вдавленными в землю, под спиной хлюпала грязь. Ее пелисс наверняка окажется безнадежно испорченным, но разве это хоть сколько-нибудь заботило графа Давенпорта – как и все остальное, связанное с ней? – Что на вас нашло? – закричал на нее Давенпорт.
– Так вы не знаете? – горячилась Хилари. – На самом деле не знаете? Имя Девер не отдает звоном в ваших ушах?
– Звоном? – Он покачал головой, как ей показалось, с неподдельным удивлением.
– Звоном свадебных колоколов, если выразиться точнее! – отрезала она. – Болван! Мы же с вами были обручены! Вы не могли об этом забыть.
Сначала он выглядел как громом пораженный, потом пришел в ужас.
– Чепуха! Никогда за всю свою жизнь я не был ни с кем обручен. К тому же мы с вами раньше никогда не встречались.
– Наши родители устроили помолвку, а я… я… – Хилари боролась с комком в горле. – Я все эти годы считала вас умершим.
– И зря, – пробормотал он, слегка настороженно присматриваясь к ней. – О нет. Только не это. Не надо плакать. Разве не видите, что я вернулся? Вам больше незачем сохнуть по мертвому жениху. Вы вольны идти куда угодно и связать себя узами брака с кем угодно.
После этого всякое желание плакать у нее отпало. Высвободив свой кулак из его ослабевшей руки, она снова ударила его в грудь.
– Сохнуть по вас? По вас? Я очень неплохо себя чувствовала и без вас.
Однако теперь ей стало очевидно, что в действительности она чувствовала себя без него не так уж хорошо. Все это время она считала дни в ожидании… чего? Неужели в глубине души она знала, что он вернется из мира мертвых?
Что за нелепая мысль! Давенпорт был ее собственной личной трагедией, которую она переносила с достоинством. Секретом, который она предпочитала держать при себе. Хилари никогда прежде его не встречала – это было чистой правдой – и потому не испытывала чувства утраты на самом глубинном уровне. Однако в своих мыслях она превознесла графа Давенпорта до таких неземных высот, что ни один простой смертный во всем мире не мог его заменить. Она искренне скорбела по нему. Молилась за его душу…
