Этот представительный мужчина пришел, чтобы узнать от имени господина герцога – он-то не говорил «его сиятельство», – что означает вся эта суматоха. Когда ему объяснили, в чем дело, господин Отто соизволил поблагодарить Лекока и даже посоветовал молодому полицейскому обыскать особняк от подвалов до чердака… Только эта мера предосторожности могла успокоить госпожу герцогиню.
Камердинер удалился. Поиски возобновились с новым пылом, подогреваемом неким обещанием, данным господином экономом…
Была бы обнаружена даже мышь, спрятавшаяся в садах особняка герцога де Сермёза, – настолько пристрастными были поиски. Ни один более или менее крупный предмет не был оставлен без внимания. Все заросли кустарников были осмотрены листочек за листочком, если можно так выразиться.
Время от времени уставшие, разочаровавшиеся слуги предлагали прекратить поиски, но Лекок тут же одергивал их. В его голосе звучали непреклонные нотки, вновь разжигавшие страсти всех этих равнодушных слуг, которых, в сущности, совершенно не волновало, будет ли Май пойман или ему удастся сбежать.
Лекок был вне себя от ярости. Развернув бурную деятельность, он почти обезумел. Он бегал от одного своего помощника к другому, просил или угрожал, клялся, что это будет последним усилием, которое необходимо приложить, чтобы поиски увенчались успехом.
Несбыточные обещания!.. Подозреваемый оставался неуловимым. Надо было признать очевидный факт. Упрямиться дальше было бы ребячеством. Молодой полицейский подозвал своих помощников к себе.
– Достаточно!.. – сокрушенным тоном сказал он. – Теперь ясно, что убийцы нет в саду.
Но может быть, убийца забился в какой-нибудь уголок огромного особняка, бледный от страха, вздрагивавший при каждом шуме, который поднимали все эти люди, искавшие его? У Лекока были все основания предполагать нечто подобное. Его мнение разделяли и слуги. Но, главным образом, так считал швейцар, который с еще большей уверенностью заявил:
– Я все время стоял, – заверил он, – на пороге дома. Никто не мог выйти так, чтобы я его не заметил.
– Тогда надо осмотреть дом, – откликнулся Лекок. – Но прежде я хочу попросить своего коллегу, стоящего на улице Варен, прийти сюда. Нет никакой необходимости вести наблюдение с той стороны стены.
Когда папаша Абсент пришел, слуги заперли все двери первого этажа и проверили все выходы. Начались поиски в особняке герцога де Сермёза, одного из самых просторных и роскошных особняков Сен-Жерменского предместья.
Но Лекок не удостоил все эти чудеса света ни взглядом, ни минутой своего внимания. Он думал только о подозреваемом. Ничего не замечая вокруг, он прошел через восхитительные гостиные, картинную галерею, не имевшую себе равных в Париже, столовую с сервантами, в которых стояли бесценные сервизы. Лекоком владело чувство, близкое к бешенству. Он подгонял людей, которые шли за ним, освещая дорогу. Он, словно перышко, поднимал тяжелую мебель, отодвигал кресла и стулья, осматривал все шкафы, раздвигал гардины, занавеси и портьеры.
Никогда прежде никто не устраивал столь тщательных обысков. Ни один уголок в доме не был забыт. Поднявшись на чердак, молодой полицейский высунулся в слуховое окно и осмотрел крышу. После двух часов непрерывной работы Лекок поднялся на второй этаж. Его сопровождали только пять-шесть слуг. Остальные постепенно отстали. Им наскучила эта авантюра, которая вначале заинтриговала, доставляла определенное удовольствие.
– Господа полицейские, вы все осмотрели, – заявил старый выездной лакей.
– Все!.. – прервал его швейцар. – Разумеется нет! Предстоит осмотреть апартаменты его сиятельства и госпожи герцогини.
– Увы!.. – прошептал молодой полицейский. – К чему?..
Но швейцар уже деликатно стучал в одну из дверей, выходивших на лестничную площадку. Рвение швейцара было соизмеримо с рвением агентов Сыскной полиции и даже превосходило его. Они видели, как убийца вошел, но он не видел, как тот вышел. Следовательно, убийца находился в особняке. Швейцар хотел, чтобы его нашли, он хотел этого всеми фибрами своей души.
Дверь приоткрылась, и в проеме показалась суровое и хорошо выбритое лицо Отто, первого камердинера.
– Какого черта вам нужно? – грубо спросил он.
– Нам нужно войти к его сиятельству, – ответил швейцар, – чтобы убедиться, что там нет убийцы.
– Да вы с ума сошли!.. – заявил первый камердинер. – Как он мог туда войти? И когда? Я не допущу, чтобы вы побеспокоили господина герцога. Он работал всю ночь, а сейчас он принимает ванну перед тем, как лечь спать.
Похоже, эта недружелюбная выходка смутила швейцара. Лекок рассыпался в извинениях, но тут раздался голос:
– Оставьте, Отто. Позвольте этим людям выполнить свои обязанности.
– А!.. Слышите?.. – торжествующе произнес швейцар.
– Прекрасно!.. Раз господин герцог разрешил… Проходите, я сейчас возьму фонарь…
Лекок вошел. Однако он лишь для проформы осмотрел различные комнаты, библиотеку, очаровательный рабочий кабинет, роскошную курительную. Когда Лекок шел через спальню, он имел честь через приоткрытую дверь ванной комнаты из белого мрамора мельком заметить господина герцога де Сермёза.
– Ну!.. – весело крикнул герцог. – Преступник по-прежнему остается невидимым?
– По-прежнему, ваше сиятельство, – почтительно ответил молодой полицейский.
Камердинер не разделял благодушного настроения своего хозяина.
– Думаю, господа полицейские, – сказал он, – вы можете избавить себя от посещения апартаментов госпожи герцогини. Этот труд мы взяли на себя, я и служанки. Мы осмотрели все, даже ящики.
На лестничной площадке полицейских ждал старый выездной лакей, который не осмелился войти в апартаменты герцога. Он, несомненно, получил указания, поскольку спросил, не нуждаются ли они в чем-нибудь и не согласятся ли после такой утомительной ночи отведать кусок холодного мяса и выпить стакан вина.
Глаза папаши Абсента заблестели. Он подумал, что в этом почти царственном особняке наверняка едят настоящие яства и пьют изысканные напитки, которых он никогда не пробовал. Но Лекок наотрез отказался. Он вышел из особняка герцога де Сермёза, таща за собой своего старого коллегу.
Бедному молодому человеку не терпелось оказаться в одиночестве. На протяжении нескольких часов он был вынужден призывать на помощь всю свою волю, чтобы не показывать гнев и отчаяние.
Май исчез, испарился, улетучился!.. При одной этой мысли Лекок приходил в ярость. Произошло то, что он считал невозможным. Он, доверившись своей гордыне, головой поручился за задержанного, а задержанный сбежал, как сквозь землю провалился!.. Выйдя на улицу, Лекок остановился и, скрестив руки на груди, спросил папашу Абсента:
– Ну, старина!.. Что вы обо всем этом думаете?..
Славный папаша Абсент покачал головой и ответил, не осознавая своей бестактности:
