Луиза не смогла сдержать улыбку. Она не очень хорошо знала Стеллу, но, судя по описанию, та явно была похожа на принцессу. Потом Луиза снова занялась поиском, потому что хотела знать все до конца, как бы тяжело это ни было. Она набрала: «Мария Антуанетта, Французская революция, гильотина».
Когда королевскую семью арестовали при попытке бежать из Парижа, Мария Антуанетта была заключена в тюрьму и предана суду за преступления против государства. Обвинительный приговор был известен заранее, и весь суд был простой формальностью. У нее не было возможности доказать свою невиновность. 16 октября 1793 года почти неузнаваемую королеву провели напоказ толпе по улицам Парижа, остриженную, в простом ангельски-белом платье. В 37-летнем возрасте она взошла на эшафот и была казнена на глазах у озлобленной публики.
Луиза понимала, что революция была необходима, что люди не могли больше жить в условиях ужасающей нищеты, но она все еще не могла выбросить из головы образ смеющейся девушки-подростка, примерявшей платья и забавлявшейся со своим щенком. Ей очень хотелось, чтобы все было иначе, но тут уж ничего нельзя было поделать. Потом Луиза набрала в поисковике: «Габриэлла де Полиньяк». Ей хотелось знать, что случилось с близкой подругой королевы. Теперь те события касались и ее тоже.
Прекрасная Иоланда Мартина Габриэлла де Поластрон, герцогиня де Полиньяк, входила в ближайшее окружение Марии Антуанетты и была самой близкой ее подругой. Она четырнадцать лет жила в Версальском дворце. К большому огорчению герцогини, после взятия Бастилии 14 июля 1789 года ей было приказано в целях собственной безопасности покинуть Марию Антуанетту и скрываться с семьей в Швейцарии. Габриэлла так и не оправилась от этой разлуки и впала в глубокую депрессию, не находя себе места от беспокойства за судьбу лучшей подруги. Когда до нее дошла ужасная весть о смерти Марии Антуанетты, ее и без того слабое здоровье ухудшилось, и она умерла немногим более чем через месяц, 9 декабря 1793 года. Сообщалось, что смерть наступила от разрыва сердца.
Луиза чуть не расплакалась. Учебники истории за седьмой класс были написаны ужасно казенным языком, но теперь она начинала видеть за сухими фактами человеческую судьбу. Как бы она сама справилась с такой ответственностью в четырнадцать лет? Ей хотелось бы думать, что она была бы более разумной и чуткой, чем Мария Антуанетта, но на самом деле кто может знать, если тебя в столь юном возрасте оторвали от семьи и от всего, к чему ты привыкла? Затем насильно выдали замуж за чужого человека, которого ты даже не видела, а все эти новые платья и лакомства постоянно отвлекают от того, что происходит за позолоченными воротами дворца.
Луиза постепенно пришла к мысли, что если она не может ничего изменить в том, что произошло много лет назад, то можно попытаться изменить свое поведение в этом веке. Она выдвинула ящичек тумбочки возле кровати, чтобы написать родителям записку с извинениями за то, что разозлилась, когда они не смогли отправить ее за границу, потому что папа потерял работу. Писчая бумага с монограммой лежала у нее под блокнотом с зарисовками, и у нее от удивления расширились глаза, когда она увидела свой последний набросок, сделанный этим утром. Голубое платье цвета яйца малиновки, приснившееся ей накануне, нарисованное цветным карандашом в верхней части страницы, было почти точной копией того, которое она примеряла в магазине и которое сейчас висело в ее просторном шкафу. То самое платье, что перенесло ее в Версаль.
Под блокнотом Луиза увидела новое приглашение на следующую распродажу, которое Гленда, по-видимому, незаметно сунула в узел с голубым платьем, пока Луиза на нее не смотрела. Девочка развернула плотный желтый листок.
В конверт с традиционной кроваво-красной печатью был вложен еще один маленький свернутый листок пергаментной бумаги лимонного цвета, который Луиза прочла с большим волнением.
Луиза улыбнулась, поняв, что теперь ее официально приняли в клуб. Пожалуй, именно на это она и надеялась и теперь не могла дождаться встречи с девочками, которые, как и она, встали на тропу невероятных приключений. Она быстро задвинула ящик и поспешила вниз, чтобы извиниться перед родителями.
Глава 35
В следующую субботу вечером Луиза шла на день рождения Брук, как опытная актриса или как аристократка, которая привыкла выходить к публике уверенной стремительной походкой. Все-таки она чему-то да научилась за время своих путешествий. После обеда из десяти блюд на «Титанике» и торжественного приема в Версале праздничная вечеринка у Паттерсонов ее не пугала. Хотя она немного нервничала в ожидании новой встречи с Тоддом, но это волнение было приятным.
В тот день они с Брук украсили нижний этаж серебряным серпантином и развесили там картонные звезды, оклеенные фольгой. Родители Брук взяли напрокат серебряный шар, который теперь висел под потолком, и его зеркала отбрасывали по всей тускло освещенной гостиной миллион маленьких искрящихся отражений. Они составили список игр и самой веселой танцевальной музыки и скачали Брук на айфон несколько медленных песен, одна из которых сейчас ненавязчиво звучала в глубине комнаты.
Луиза решила не надевать волшебное голубое платье, так как перспектива снова втискивать свои плечи пловчихи в это обтягивающее платье ее абсолютно не привлекала. Она не хотела лишиться сознания и свалиться в чашу с пуншем, да и Брук дала ей понять, что под модной тематической вечеринкой она не подразумевала костюмированную вечеринку семнадцатого века. Они сообща выбрали для Луизы менее театральное, но все же хорошенькое сиреневое шифоновое платье-трапецию, и Луиза затянула на затылке выпрямленные при помощи утюга волосы, которые совсем не казались кудрявыми теперь, когда над ними никто не корпел. Она сбрызнула себя мамиными духами «Шанель № 5», и лишь изысканный аромат французских цветочных духов напоминал ей о путешествии, из которого она только что вернулась.
Тодд с группой парней стоял возле стола для пинг-понга; его галстук в сине-белую полоску был завязан свободным узлом поверх голубой рубашки навыпуск, а мешковатые брюки защитного цвета, как всегда, сползли, и из-под них выглядывали клетчатые трусы-боксеры. Он разговаривал со своим другом Мэттом Уотерсом, однако помахал Луизе и, похоже, искренне ей обрадовался. Он даже что-то ей сказал, но тут кто-то на полную громкость врубил колонки «Bose»
[60]
.
— Что? — крикнула Луиза.
Она собиралась к ним подойти, когда ее остановила Брук, схватив сзади за плечо. Брук выглядела великолепно в нарядном коктейльном платье с золотыми блестками от «BCBG»
[61]
и отлично подобранными к нему туфлями с золотыми ремешками. Ее белокурые волосы были стянуты на макушке в хвостик. А благодаря тональному крему «МАС» она буквально светилась.
