Мне с трудом верилось, что я сюда приехала: клялась же, что ноги моей больше в Центре здоровья не будет. Но находиться дома было невыносимо, а Центр здоровья остался единственной тусовкой для моих ровесников. Особенно охотно сюда ходят те, у кого тоже нет приятелей. Лейси с размаху уселась на диван, оглядывая комнату, будто ища кого-то.
– Кто он? – спросила я, подтолкнув ее локтем.
Лейси невинно захлопала глазами.
– Понятия не имею, о ком ты говоришь. Я вовсе не ищу парня, который обещал сегодня подъехать.
– Оу, – улыбнулась я. – Значит, я наконец познакомлюсь с твоим таинственным бойфрендом?
– Я считаю, самое время, – отозвалась Лейси.
Ее лицо было неожиданно серьезным, но не успела я расспросить, как заметила в толпе черную рубашку. В жизнерадостно раскрашенном Центре здоровья траурный цвет шокировал. Это был Лиэм.
– Я сейчас, – сказала я, поднимаясь.
Лиэм пробрался через толпу и вышел в патио. Я поспешила за ним. Ночной воздух освежал. Лиэм, стоя у перил, смотрел куда-то вдаль. Мы были одни. Я решила расспросить его о том вечере и выяснить, откуда он знает меня и Джеймса.
– Эй, – сказала я, чтобы привлечь внимание. Лиэм обернулся, и я вздрогнула при виде черных кругов под глазами и свалявшихся, немытых волос. До меня дошло, что Лиэм болен. Боже, как он болен!
– Слоун. – Его рот сложился в гнусную ухмылку, на лице проступили ярость и ненависть. – За мной явилась? Они уже и возвращенцев набирают?
Сердце забилось при мысли, что Лиэм может быть опасен. Я осторожно попятилась к двери.
– Я просто хотела кое-что спросить, но не хочешь разговаривать – не надо.
Лиэм прыгнул вперед и плечом впечатался в дверь, которую я не успела открыть. Судорожно вздохнув, я отступила.
– Слушаю твой вопрос, – сказал он с диким, блуждающим взглядом.
– Я хочу войти, – негромко сказала я. – Отодвинься, и я не…
– Не настучишь на меня? Еще как настучишь!
Он был прав, я сразу же кому-нибудь сообщу. Он заражен и может заразить других.
– Дай пройти, Лиэм.
Секунду он смотрел на меня и вдруг подался вперед, будто решил открыть тайну:
– Ты меня помнишь?
– Я помню, как ты назвал меня дурой.
Он ухмыльнулся.
– А до этого?
Под ложечкой скрутило судорогой.
– Нет.
Ручка двери повернулась, но Лиэм навалился на нее всем весом, не давая открыть. Я подумала позвать на помощь или кинуться наутек, но меньше всего хотела привлекать к себе внимание в такой ситуации.
– Мы с тобой гуляли, – сказал он не без злорадства. – Ничего серьезного, но они забрали даже эти воспоминания. Что еще они забрали? Видишь, во что тебя превратили? Ты же пустышка, кукла! Лучше умереть, чем стать такой, как ты!
У меня задрожали губы. Я была пристыжена, унижена, но одновременно во мне рос гнев. Я толкнула Лиэма в грудь, но он лишь покачнулся и отступил на шаг. Засмеявшись, он закашлялся, вытер рот рукой, и на пальцах осталась темная кровь.
– Что это? – спросила я, отступая.
– «Быстрая смерть», потому что все равно нет смысла. Нам никогда не освободиться от Программы, даже после восемнадцати. Кто поручится, что они не изменят правила и не начнут охотиться за взрослыми? Мой двоюродный брат… – Лиэм уже плакал, – вчера покончил с собой. Ему был двадцать один год, Слоун. Значит, эпидемия разрослась.
– Или он просто покончил с собой, – сказала я с тоскливым ощущением под ложечкой. По двери загрохотали кулаками, начали ее выбивать.
Лиэм снова закашлялся, забрызгав кровью патио. Губы его были окровавлены. Он умрет. Он умрет, если я не вмешаюсь. Я вынула телефон, но Лиэм ударил меня по руке, и мобильный полетел на деревянный настил.
Глаза Лиэма закатились, но он из последних сил снова уставился на меня и, содрогаясь в конвульсиях, съехал спиной по двери, не отводя взгляд.
– Ты ничто, – прошептал он и затих.
Я застыла, судорожно-часто дыша. Дверь снова затряслась. Нельзя здесь оставаться, меня не должны к этому припутать. Я подхватила телефон и буквально скатилась по лестнице, выбежав на парковку Центра здоровья. Написав Лейси, что я у машины и нам надо немедленно уехать.
Я пригнулась, прячась за «жуком», и смотрела, как в патио выбежали люди. Хендлеры отводили подопечных в сторону, персонал Центра здоровья был на ушах: кому взбрело в голову убивать себя в таком, можно сказать, островке безмятежности? Я решительно выбросила из головы слова Лиэма и его теории, потому что голова разболелась хуже, чем раньше.
Когда Лейси пришла, ее покачивало, как пьяную. Она молчала, пока машина на хорошей скорости уносила нас от Центра здоровья. Когда мы отъехали достаточно далеко, Лейси повернула голову.
– Кто? – спросила она. – Кто коньки-то отбросил? – Она была белой от страха.
– Лиэм.
Глаза Лейси расширились:
– И ты все видела?
– Да.
– Умница, что сбежала оттуда. Всех захлестывает какое-то сумасшествие, ты чувствуешь?
Я чувствовала, но уже не могла сегодня говорить об эпидемии – голова болела так, что хотелось кричать.
– Мне надо домой, – сказала я. – Не хочу волновать родителей.
На самом деле я кое-что задумала. Мне требовалось поговорить о том, что сегодня произошло, – и об отце, и о Лиэме – с тем, кто поймет. Мне нужен Джеймс.
– Родителей? – удивилась Лейси и крепче сжала руль. – Может, ты вовсе не такая уж бунтарка? – Она подъехала к углу, за которым начинался наш двор, и остановилась. – Давай быстрее. Не хочу, чтобы моя машина тебя выдала.
Ее голос звучал напряженно, но я решила – Лейси потрясена самоубийством Лиэма. Надеюсь, случившееся не вызовет у нее рецидив болезни. И у других тоже.
Глава 11
Ночью, когда родители спали, я приняла несколько таблеток адвила, села в машину матери и поехала к Джеймсу.
Остановившись на обочине, я размеренно дышала, успокаиваясь, и долго глядела на большой белый дом, соображая, где его комната. Я хотела сказать, что мой отец подтвердил – Брэйди покончил с собой, и хотела поделиться тем, что Лиэм сказал об эпидемии, перед тем как умереть от «Быстрой смерти».
Телефон в руке зажужжал. Надеюсь, это не родители меня хватились. Я посмотрела на дисплей.
«Почему сидишь у моего дома, сталкер?»
Я закрыла глаза, готовая сунуть телефон в карман, завести мотор и нажать на газ, но сотовый снова завибрировал. Я нехотя прочла: «Сиди там».
Еще чего. У меня нервы не железные. Я включила зажигание, но по газону метнулась тень. Выругавшись сквозь зубы, я ждала.
