– Ты один там? Или еще кто-нибудь есть?
– Ага.
– Что – «ага»? Один или нет?
Человек, вместо того чтобы ответить, посмотрел куда-то в сторону. Затем вскинул оружие, до этого висевшее у него на плече, и выстрелил.
Вот теперь оружие признал и Чужинов. Карабин «Тигр», почти точная копия армейской СВД, но эта модель была с укороченным стволом.
– Ну и как, попал? – поинтересовался Прокоп таким тоном, каким обычно спрашивают у рыбаков: клюет, нет?
– А то! Я в них и с закрытыми глазами попаду.
Тут плечи у него задрожали, а сам он прикрыл ладонями лицо.
– Они всю мою семью загрызли, – сообщил он всхлипывая.
«Если сами ими не стали», – мрачно подумал Чужинов.
– Гады! Гады! Гады! – сипло проорал незнакомец, выстрелив несколько раз подряд.
– Глеб, – тихо позвал Прокоп.
– Вижу, – откликнулся тот, перехватывая автомат поудобнее: человек был явно не в себе и в любой момент мог открыть огонь и по ним. Хорошо было видно, что стрелял он в кирпичную стенку дома напротив и тварями там даже не пахло.
– Дядя! Оно тебе надо – в стенку палить? – невозмутимо поинтересовался Прокоп.
Вместо ответа тот, кого назвали дядей, пошатываясь, скрылся в дверях.
– Засада, – скривился Гуров. – По ходу, этот чел с головой поссорился. Полезешь его спасать, а он тебя и пристрелит.
– Есть надежда, что протрезвеет и снова человеком станет. Даже если по тому же Лехе судить, – с сарказмом произнес Киреев, посмотрев вниз, где Варнаков, прислушиваясь к разговору, набирал воду для супа.
– Что-то сомневаюсь, что станет, – продолжал бурчать Гуров.
– Олег! – повысил голос Прокоп. – У человека горе. Возможно, всю его семью у него на глазах твари сожрали. Или сами ими стали. Тут любой чокнуться может. Спустись вниз и помоги лучше Лехе картошку почистить. Понадобишься, позовем.
– Мужик! – вновь позвал стрелка Киреев. – Ты где там пропал?
Глеб на разговоры не отвлекался, внимательно наблюдая за домом, где прятался этот человек. Только откроешь рот, на доли мгновения теряя концентрацию, и все – поздно. И ничего поправить уже будет нельзя.
– Тут поневоле с Гуровым согласишься, – через некоторое время сказал Прокоп. – Черт бы его побрал: мы его спасать приперлись, сами едва не влипли, а он… козлина он, в общем.
Где-то внутри дома раздался выстрел, со звоном разлетелось стекло.
– Видишь?
– Не слепой, – откликнулся Чужинов. – Все, спасать больше некого.
Даже невооруженным взглядом на остатках стекла были видны брызги крови. И еще частицы того, что не так давно было человеческим мозгом.
– Что ж, его жизнь – его выбор, – как-то буднично произнес Прокоп. – И все же зря он, наверное.
Глеб промолчал. Да и что тут можно было сказать?
– В дом полезем?
– Прокоп, а смысл? Будь там кто-нибудь еще, отреагировал бы – стуком, воплем, наконец: на его глазах человек застрелился. Да и ствол не стоит того, чтобы из-за него рисковать. К тому же неизвестно, сколько к нему патронов, а у нас таких нет.
Ели молча. Варнаков все ждал признаний своего кулинарного таланта и даже разок поинтересовался, вкусно ли.
– Съедобно, – ответил за всех Прокоп.
После недавно увиденного настроение было безнадежно испорчено, и даже жидкая похлебка в горло лезла с трудом.
– Значит, так, – первым отложил ложку Чужинов, – поднимаем якорь и сплавляемся по течению, сколько получится, до первой мели. А много получится вряд ли – август и дождей нормальных давно не было, река обмелела. После спускаем лодку и дальше уже на ней.
– У меня одного такое чувство, что и спасать уже никого не хочется? – глядя куда-то в сторону, спросил Гуров.
– Не тебе одному, – признался Глеб, подумав: прав был Прокоп, назвав самоубийцу козлом.
В скольких местах они уже успели побывать? И сколько людей обнаружили? Возможно, по всей области выживших по пальцам можно перечесть, а этот… И кто он после этого?
– Доберемся до Озерска, а там посмотрим. Если никого не обнаружим, заканчиваем турне и возвращаемся назад, в усадьбу. Готовимся к зимовке и сидим ждем, пока нас самих спасут. Если есть кому. И в любом случае рисковать понапрасну не будем.
– Мы теперь, можно сказать, генофонд, – закончил за Чужинова Гуров. – Будем выживать, а заодно плодиться и размножаться. К весне, глядишь, эти твари и сами все передохнут. Шерсти на них нет, а зимой заявится генерал Мороз, он не раз уже нас спасал.
Глава 21
Особенности предохранителя автомата Калашникова
Глеб оказался прав: не успело Полынино полностью скрыться из виду, как баржа села на мель. Села внезапно, с грохотом и душераздирающим скрежетом металла о камни. Палуба накренилась, но не настолько, чтобы кто-нибудь оказался за бортом.
– Приплыли, – сказал Варнаков.
Прокоп лишь бровью повел: ну и какие проблемы? Рано или поздно это должно было случиться. Буквально перед тем, как баржа выскочила на мель, он говорил о том, что в Озерске есть неплохой магазинчик, где раньше продавались разные вкусные вещички и снаряжение.
– В общем-то, даже удивительно, – рассказывал Киреев. – Озерск – городишко так себе, а выбор в магазинчике знатный. В нем даже Лехе приличную обувь можно подобрать. – И Прокоп посмотрел на свои трекинговые ботинки стоимостью в не самый дешевый смартфон.
Электронные девайсы были сейчас абсолютно без надобности, но что касается обуви… Чужинов взглянул себе на ноги, на растоптанные и потерявшие всякий вид кроссовки, которым досталось немало, и в скором времени они грозились развалиться полностью.
Что же до Варнакова, при своем росте чуть выше среднего тот имел настолько огромный размер ноги, что Глеб поначалу на него даже поглядывал, удивляясь, как тому удобно ходить в обуви на несколько размеров больше. Но нет, она была ему впору.
– Меня в армии лыжником прозвали, – не так давно поделился он. – По ходу, на всю жизнь прилипло.
Прокоп кивнул, подтверждая, хотя сам Леху ни разу так не назвал.
– Вот бы туда пробраться! – продолжал нахваливать Киреев магазин, как выяснилось, его хорошего знакомого. – Ладно прогары, там и стволы приличные имеются, а уж патронами бы разжились!.. Да и снаряги всяческой навалом. И уже совсем бы было хорошо с Игорем Сноровым, его владельцем, встретиться. Человек – фанат всего, что стреляет, и сам стрелок замечательный.
– Как только встретимся, так сразу же твой Сноров на тебя и набросится, – скептически усмехнулся Гуров. – Слишком мало шансов, что он человеком остался.
– Может быть и такое, – согласился Прокоп.
