Мои уроки идут успешно, и американский акцент в английском языке внедрится в мой обиход, мне кажется, до смерти.
Эйзенштейн имеет профессора по психоанализу, М-р Страгнел, и проводит с ним многие часы, открывая ему свою душу и люки подсознания. Он надеется расчистить подвалы подсознательного до окончательной пустоты и тогда приступить серьезно к практической работе по своей специальности.
Я помаленьку выдумываю для нашей картины разные детали, и в данный момент их столько и они такие, что успех картине, наверное, обеспечен. Особенно радуют меня результаты по звуковой части.
Сила звука необычайна, и мне кажется, я нашел узду на эту силу и мне удастся сесть на нее верхом и направить в сторону успеха и победы.
Посылаю Вам фотографии к статье о Чаплине, которая будет не одна статья, а две. Покажите их, пожалуйста, Оленьке, прежде чем отдавать в редакции. И если вам специально что-либо из них понравится, то закажите мне письмом, и я пришлю, специально сделав для Вас.
Пишите, мерзавка, чтобы знать, как Вы живете, черт полосатый.
Ваш Гриша.
P.S. Я все забываю Вам написать о своей парижской фильме. Но это оттого, что уехал спешно и даже не посмотрел чистой копии.
Отзывы в прессе хорошие после просмотра для группы журналистов. Но фильм, мне кажется, еще не вышел на экран. Все же написать о нем надо многое. Теперь это трудно, ибо Голливуд закрыл двери к (неразб.) временем.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – О. АЛЕКСАНДРОВОЙ
(фрагмент письма)
[170]
Ольга Ивановна! Вами написано, что Вы уже привыкли к мысли, что не можете претендовать на письма, которые бы Вам давали представление о том, как живет и чем занят Ваш муж. Это неправда!
…Но, несмотря на все угрозы и обвинения, которым я был подвергнут в твоем письме, меня все же радует в нем крепкая энергичность и отсутствие слезливости и неуверенности. Это хорошо. Энергичность и уверенность должны быть везде и всегда. За это спасибо!
Итак… солнышко мое…
Вот в последнюю нашу поездку я действительно отчаянно пожалел, что тебя не было среди нас…
[171]
Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ
Не только пальмы есть в Калифорнии.
Привет от снегов
[172]
. Рыщем за материалами для «Зуттера».
Гриша.
Голливудская компания. Григорий Александров, Сергей Эйзенштейн, Уолт Дисней и Эдуард Тиссэ.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ
Голливуд, 13 августа 1930 г.
Перл!
Может, во время получения этого письма Вы уже будете иметь телеграмму от нас о немедленном выезде, но все же его следует написать.
В письме от 25-го Вы называете меня «рыжим чертом». Я же Вас в предыдущем письме назвал «чертовкой» независимо от этого.
Очевидно – конгениальность. А вот насчет «дерьмового друга» – это, извините, по наивности меня так обозвали.
Очень правильно ругаетесь, что мало помогаем Москве писанием и пересылкой материалов. Но это весьма трудное дело, по причинам, понятным только в здешней обстановке. Но все же постепенно подготавливается много материала, и при первой возможности он будет доставлен.
Все пребывание в Европе нельзя считать за время, в которое мы должны были присылать материалы. В Европе и особенно в Париже очень мало полезного для нас. Но в этом же Париже я лично прошел техническую школу по тонфильму, без которого я не мог бы здесь работать.
Настоящие и нужные материалы только в Голливуде, и здесь мы систематически впитываем в себя все, что нужно. Но это не такое легкое дело, как казалось. Для того чтобы понять простоту конструкции съемочного аппарата, надо знать механику.
А механику нельзя выучить в две недели.
Я предпочитаю более длительную задержку, чем дилетантские информации.
В огромной массе бездарных картин и в огромном количестве систем, фабрик и организаций весьма трудно разобраться и отфильтровать полезное для нас.
Это адская работа, трудная работа.
Эта работа требует четкого понимания и много времени.
И в результате она не должна иметь ошибок или осечек, иначе за эти промахи будут греть беспощадно.
Вот почему я не тороплюсь с информацией.
Вы пишете, что советский звук на верном (МХАТовском) пути.
Здесь, в Америке, мхатовщина распустилась махровым цветом во всех фильмах, и на эту тему я сделал заготовки статьи, которая называется «Расцвет наивности».
Это неплохо. Пусть цветет.
Польза от этого тоже будет, а пока мы отточим мысли.
Невероятное спасибо за газеты (советские). Очень интересно для нас здесь.
Вы говорите, что Старик Вам пишет больше, чем я. Это само собой понятно.
У Старика буквально в десять раз больше времени, чем у меня.
Вы все забываете, что мне нужно в три месяца сделать английский язык.
Пройти курс в консерватории по композиции. Взять первенство по теннису, плаванию, гольфу или чему-нибудь подобному
[173]
. Это здесь необходимо, иначе тебя за человека считать не будут. Если нет первенства, то это как у нас не иметь профсоюзного билета.
Вот автошкола закончена, и вчера выдержал экзамен наилучшим образом. Сегодня я имею визу для всей Америки.
Вы забываете, что все, что мы видим, приходится записывать и систематизировать мне.
Вы не помните, что сценарий должен писать я
[174]
.
Вы знаете, что Эйзен не интересуется техникой, и это тоже на мне.
Если Вы представите все эти обстоятельства, для Вас будет понятно, что у меня не хватает времени для сна, для писем и для многого чего другого.
