У Черчилля началась полоса неудач… В октябре 1935 г. парламент ратифицировал «индийский билль» – акт по управлению Индией, предоставлявший стране широкую автономию, что означало окончательное поражение Черчилля. Но больнее всего его задело решение Болдуина, принятое весной 1936 г. Согласившись под давлением военных на создание Министерства обороны, он должен был назначить главу нового ведомства. Абсолютно все, включая политических противников, считали Черчилля единственным возможным претендентом на эту должность. Разве он не занимал последовательно посты первого лорда Адмиралтейства, министра вооружений, военного министра и министра авиации? У него были и опыт, и любовь к профессии военного, тогда как его коллеги не могли похвастаться ни тем, ни другим. Сам Невилл Чемберлен написал своему сводному брату Остену: «Когда вопрос касается боеспособности, Уинстон, несомненно, самый подходящий человек». Увы! Вопрос о боеспособности не стоял, и Стэнли Болдуин остановил свой выбор на сэре Томасе Инскипе, выдающемся юристе и теологе, не имевшем ни малейшего понятия о проблемах обороны. «Самое странное назначение с тех пор, как конь Калигулы был сделан консулом», – прокомментировал профессор Линдеманн. В любом случае, у сэра Томаса Инскипа не было никакой власти (и даже своего кабинета); позже он признается генералу сэру Джону Кеннеди, что потратил полгода только на то, чтобы разобраться в своих обязанностях. Еще столько же ему потребовалось, чтобы получить представление о состоянии британских вооруженных сил. И когда он, наконец, все узнал, то был глубоко шокирован.
Надо ли удивляться, что Уинстон Черчилль был столь подавлен? Ральфа Виграма, начальника отдела Центральной Европы в Министерстве иностранных дел и одного из главных осведомителей Черчилля, настолько потрясли безудержный милитаризм, увиденный в Германии, и безрассудный пацифизм, ожидавший его дома, что он предпочел покончить с собой; за несколько дней до самоубийства он признался жене: «Весь мой труд за много лет оказался ненужным. Мне не удалось донести до людей здесь, что же поставлено на карту. Полагаю, что я недостаточно силен для этого». Черчилль не считал самоубийство выходом для себя: «В конце концов, – писал он, – ничто не мешает продолжать делать то, что считаешь своим долгом, и идти на риск, пока не будешь выведен из боя». «Как? Сдаться? Но я еще даже не начал сражаться!» – восклицал юный герой Войны за независимость США Джон Пол Джонс… В том же духе мог ответить и Уинстон Черчилль. Этот шестидесятилетний человек, поседевший в ратном строю, прекрасно знал, что жизнь – особенно его – всего лишь вечное движение гирьки в часах, и когда достигнешь пола, тебя снова поднимут на самый верх.
По некоторым признакам уже можно было предсказать грядущие изменения. Летом 1935 г. Черчиллю, которого министры и депутаты из партии власти продолжали критиковать с ядовитой злобой, поступило от Болдуина негласное предложение возглавить подкомитет по исследованиям в области противовоздушной обороны (естественно, он сохранит полную свободу критиковать правительство в палате общин). Такое возможно только в Великобритании! По здравом размышлении Черчилль согласился и стал усердным членом комитета, которому на рассмотрение присылали невероятное количество планов и проектов – по большей части нереализуемых, хотя встречались и превосходные идеи. Как обычно, он стал погонялом, заставляя членов комитета работать в режиме, для них не привычном. Благодаря содействию сэра Роберта Александера Уотсона-Уатта комитету удалось получить необходимые средства и оборудование для завершения разработки и испытаний радара – изобретения с большим будущим.
Тем же летом Черчилль получил от сэра Томаса Инскипа (осыпаемого им саркастическими насмешками в парламенте) письмо, в котором незадачливый министр обороны, так и не усвоивший, в чем же состоят его функции, спрашивал совета о том, как их исполнять! Черчилль, не отличавшийся злопамятностью, тотчас поделился с ним своим опытом: «Ваша задача, как и Уэльс, состоит из трех частей: 1) определять стратегию и устранять разногласия между службами; 2) контролировать, чтобы поставки по различным программам были выполнены должным образом; 3) определить структуру военной промышленности и приступить к ее организации». Далее следовали технические указания по созданию военной промышленности и отрезвляющий вывод: «Лично я могу вам только посочувствовать. Я бы никогда не взялся за выполнение такой задачи, зная по опыту, до какой степени неприятия может доходить отношение к этим вопросам, когда нация встревожена. Страшное дело – взвалить на себя такую массу задач с такими размытыми формулировками».
Между тем он создал Всемирный антинацистский комитет, в который вошли представители самых разных политических движений, включая видного лейбориста Хью Далтона, начавшего осознавать безумие официальной линии его партии. Председателем совета стал сэр Уолтер Сайтрин – могущественный лидер Федерации профсоюзов и главный противник министра финансов Черчилля во время великой стачки 1926 г.! Времена меняются, и теперь председатель Сайтрин лично просит депутата Черчилля выступить перед членами совета – приглашение, которое тот охотно принимает. Наконец, надо признать, что кампании депутата от Эппинга в поддержку вооружения и его пирровы победы в парламенте в конце концов разбудили тех, кто не так основательно впал в спячку: уже в мае 1935 г. редакция «Дейли экспресс» публично принесла ему извинения за то, что так долго пренебрегала его предупреждениями; кроме того, несколько консерваторов не из последних тайно примкнули к его крошечной когорте: Остен Чемберлен, Лео Амери, граф Винтертон, сэр Эдуард Григг, лорд Ллойд, Гарольд МакМиллан и лорд Роберт Сесил.
Первые пять из них войдут в делегацию из восемнадцати членов Консервативной партии от обеих палат под председательством самого Остена Чемберлена, которая 28 июля 1936 г. изложит премьер-министру самые насущные проблемы текущего момента. Как и можно было ожидать, дольше всех будет говорить Черчилль: «Мы – в опасности, – заявит он, – в какой нам еще ни разу не доводилось оказаться, даже во времена подводной войны 1917 г.». Далее шли наставления: надо установить тесное взаимодействие с Францией, призывать лучших представителей британской молодежи записываться в летные школы, ускорить и упростить самолетостроение и заказать недостающее оборудование и вооружение за границей, главным образом в США.
Опираясь на конфиденциальную информацию, собранную за четыре года, и на свой опыт работы министром вооружений двадцать лет назад, Черчилль подготовил поразительный технический доклад для своих слушателей – Болдуина, Галифакса и Хэнки. «И где же мы находимся на данный момент? Парламент получил крохи информации, которые в отрыве от контекста могут лишь ввести в заблуждение несведущих. Так, нам сообщили на прошлой неделе, что проведена инспекция пятидесяти двух предприятий и что с ними заключены контракты на производство боеприпасов. […] Но первые заказы были размещены всего три месяца назад, и массовой отгрузки предстоит ждать еще по меньшей мере полтора года. Если под боеприпасами понимаются снаряды, бомбы или торпеды, то эти заводы в любом случае надо сначала оснастить специальными станками и оборудованием и перестроить их сборочные линии. К тому же для производства нужны калибры, профили и шаблоны, а их обычно изготавливают другие предприятия, отличные от тех, кому было поручено производство боеприпасов. После доставки станков потребуется время на их монтаж и наладку производства. И только после всего этого можно ожидать первых поставок – сначала тоненькой струйки, потом – ручейка и, наконец, широкого потока. Из пятидесяти двух предприятий, которым были направлены контракты, только четырнадцать приняли их на прошлой неделе. На текущий момент можно без преувеличения предположить, что у немцев от четырехсот до пятисот заводов по производству боеприпасов, которые работают на полную мощь уже два года… Теперь поговорим о пушках. Процесс запуска оружейного завода обязательно будет долгим: еще больше цехов и станков, более сложное оборудование. […] Нам придется ждать два года, прежде чем мы сможем получить достаточное количество полевой и зенитной артиллерии».
