В августе 1914 г. премьер-министр Асквит вступал в войну неохотно; в сентябре 1939 г. его аналог Чемберлен сделал этот шаг, отчаянно упираясь и брыкаясь. Как и в 1914 г., без Черчилля воевать было немыслимо: еще два месяца назад общественное мнение его на дух не переносило, а уже в конце августа даже «Таймс» Джоффри Доусона опубликовала призыв от трехсот семидесяти пяти высших учебных заведений вернуть Черчилля в правительство, и весь центр Лондона был уклеен плакатами, требовавшими его возвращения. Кроме того, Чемберлен, прекрасно отдававший себе отчет в собственной некомпетентности в военных вопросах, равно как и в шаткости своего положения, не рискнул бы в одиночку принять удар, оставив в лагере врагов депутата, обладавшего редким красноречием, даром предвидения, бьющим через край воображением и энциклопедическими военными знаниями. Так что вечером 3 сентября Черчиллю был предложено занять самый желанный для него министерский пост – стать первым лордом Адмиралтейства! В конечном итоге Чемберлен внял голосу разума, включив в состав Военного кабинета всех военных министров – армии, авиации и флота. Страна вздохнула с облегчением, которое нетрудно понять: когда прыгаешь из раскрытого люка вниз в неизвестность, желательно сделать это в тандеме с человеком, умеющим обращаться с парашютом.
X. Реинкарнация
Говорят, что история не повторяется, но для Уинстона Спенсера Черчилля она сделала исключение. Что за причудливый поворот судьбы! Сломленный человек, с тоской в душе оставивший Адмиралтейство в черный день мая 1915 г., вернулся туда четверть века спустя на ту же должность и почти при тех же обстоятельствах: снова его отечеству грозила гибель и снова со стороны Германии, и снова спасение Британской империи зависело от Королевского военно-морского флота и его первого лорда – Уинстона Черчилля.
Впрочем, за эти двадцать пять лет многое изменилось: Франция, славившаяся некогда наступательным порывом, растеряла весь свой пыл; итальянский союзник переметнулся из лагеря демократических государств в стан тоталитарной Германии; Япония поступила так же; святая Русь исчезла, а ее советский наследник тоже заключил пакт с новым германским колоссом; даже американские братья по оружию, решившие исход прошлой войны в 1918 г., собирались на этот раз остаться в стороне. Лишившись надежных союзников и став еще более уязвимой благодаря развитию авиации и подводного флота, Великобритании предстояло сражаться ослабленной двумя десятилетиями катастрофического пренебрежения национальной обороной и загнанной в угол.
Именно в такой ситуации с десятикратной силой проявлялись бойцовские качества Уинстона Черчилля, но было что-то нереальное в новом шансе, предоставленном ему судьбой, и он первый это почувствовал: «Странное ощущение, все равно что вернуться в предыдущую инкарнацию». Действительно: в шестьдесят пять лет – в пенсионный возраст, до которого он не думал дожить, – и в тяжелейшей обстановке на него возложили тот же груз ответственности, что он нес в сорок. Самая настоящая реинкарнация: все его соратники прошлых лет уже покинули этот мир – Фишер, Баттенберг, Уилсон, Джеллико, Битти и еще много других. Высшие командные посты теперь занимали их бывшие лейтенанты или адъютанты (как, например, первый морской лорд адмирал сэр Дадли Паунд), а среди капитанов боевых кораблей можно было встретить их отпрысков (таких как Луис Маунтбаттен – сын князя Людвига фон Баттенберга). Прежними оставались только корабли, из которых большая часть была построена в 1911–1914 гг., и первый лорд Адмиралтейства – правда, постаревший лет на сорок!
Ему, осколку ушедшей эпохи, судьба даровала не только второй шанс, но и еще более редкую милость: он не утратил способностей. Черчилль, отстраненный от власти на одиннадцать лет, но опиравшийся на огромный опыт, абсолютно ничего не забыл; он знал типы, вооружение, скорость, бронирование и количество личного состава всех кораблей Королевского военно-морского флота с их портами приписки и арсеналами; он был прекрасно осведомлен о фактическом состоянии противовоздушной обороны страны и результатах исследований в области радаров и противолодочной борьбы; он помнил точные боевые характеристики бронетехники, артиллерийских систем, пулеметов и винтовок и производственные мощности военных заводов. Феноменальная память, унаследованная от лорда Рэндолфа, нисколько не утратила остроты, и поразительная энергия Леонарда Джерома все так же переполняла его внука, разменявшего шестой десяток. Воображение Уинстона с годами принимало только больший размах, и он все так же был готов засыпать проектами министров нового Военного кабинета, которых он всех знал лично, поскольку за годы, пролетевшие с начала века, успел побывать их начальником, коллегой, противником, мишенью для нападок, инквизитором или советчиком… а чаще всего всем сразу! Можно долго искать в других веках и в других странах сопоставимый феномен, да так и не найти: возможно, другого такого человека еще не рождалось.
«Уинстон вернулся!» – такой сигнал был передан Адмиралтейством на все корабли всех британских морских баз 3 сентября 1939 г. Только самые молодые офицеры могли не понять смысл сообщения, но и они недолго будут пребывать в неведении, поскольку с приходом в Адмиралтейство этого старого бульдога, превратившегося в морского волка, на военно-морской флот обрушился настоящий шквал. Всего через несколько часов после неофициального назначения и за два дня до официального Уинстон уже занял свой прежний кабинет в здании Адмиралтейства, познакомился со всеми офицерами, распорядился переоборудовать зал заседаний и отдал первые приказы. Интендантству было поручено переделать чердаки в служебные помещения. Двухсотлетнюю библиотеку, расположенную прямо под чердаками, переименовали в «верхнюю боевую комнату» и превратили в зал для работы с картами (всего за сутки); на гигантских картах флажками были обозначены все боевые корабли союзников и противника, равно как и все конвои с указанием их скорости и груза, обновлялось это ежечасно. Незамедлительно были собраны данные о количестве действующих и строящихся немецких подводных лодок, сроках сдачи британских заказов, поставках стратегического сырья из колоний, производстве и расходе боеприпасов, самолетах и оборудовании морской авиации, запасах мин и прочем. Информация должна была постоянно актуализироваться, для чего был сформирован «центральный статистический корпус», возглавляемый экспертом – самим профессором Линдеманном, ибо Черчилль, страдавший аллергией на «новые лица», привел за собой в Адмиралтейство своих соратников: Десмонда Мортана, Брендана Брэкена и его секретаршу Кэтлин Хилл…
Начавшие поступать сведения были нужны… для получения новых. Уже с первых дней первый лорд объездил все военно-морские базы, расспрашивал офицеров о различных аспектах полученных им статистических данных и без конца требовал новой информации о состоянии береговых укреплений, скорости оборота торговых кораблей или производительности персонала корабельных верфей. Лишь только собранные данные переваривались, наступало извержение вулкана, выбрасывавшего во все стороны новые приказы: установить надежную блокаду немецкого побережья; распространить систему конвоев на весь британский торговый флот; доставить во Францию четыре дивизии, как в 1914 г.; переделать рыболовецкие траулеры в охотников за подводными лодками, оснастив их гидролокаторами и глубинными бомбами; установить на тысяче торговых судов пушки и зенитную артиллерию; установить дополнительные сети и противолодочные заграждения, чтобы защитить военно-морскую базу в Скапа-Флоу; перехватывать все торговые немецкие суда в открытом море; установить наблюдение за западным побережьем Ирландии, чтобы немецкие подлодки не могли пополнять запасы в местных портах, и нанять для этой цели агентов среди ирландцев; поставить на службу старые торговые суда после полного ремонта подводной части; установить проволочные сетки для защиты от торпед вокруг корпусов кораблей вне зависимости от того, военные они или торговые; немедленно заняться проектированием противолодочного и противовоздушного корабля водоизмещением пятьсот – шестьсот тонн при скорости шестнадцать – восемнадцать узлов, который вооружался бы двумя пушками и глубинными бомбами (никаких торпед) и был бы простым, недорогим и технологичным, чтобы за год можно было построить до ста единиц; рассредоточить и замаскировать радарные установки, учебные лагеря, исследовательские и научные центры, принадлежащие флоту; предусмотреть защиту островов Святой Елены и Асунсьон от немецких морских охотников; сделать более гибкой систему конвоев, чтобы избежать перебоев в снабжении Британских островов; обеспечить охрану здания Адмиралтейства и подготовить эвакуацию на север в случае вторжения; выделить сильный эскорт из эсминцев, оборудованных гидролокаторами, для сопровождения транспортов, перевозящих австралийские войска в Европу (приведены даже имена эсминцев); не препятствовать зачислению во флот индийских моряков (но не брать слишком много); печатать шифровальные коды на легко воспламеняющейся бумаге, чтобы их можно было быстро уничтожить в случае неминуемого захвата; энергично добиваться от управляющих корабельных верфей неукоснительного соблюдения оговоренных сроков; взимать крупные штрафы за невыполнение обязательств и незамедлительно сообщать обо всех неблагонадежных элементах в Адмиралтейство. Черчилль так круто повел дело, что беспечность и безделье, до того возведенные чуть ли не в добродетель, враз оказались смертным грехом!
