Мы уже давно поняли, что британская система принятия решений была сложным механизмом, который срабатывал в три приема, приводился в действие очень туго и легко сходил с рельс. «Окончательные решения» принимались только Военным кабинетом, и на следующий день дебаты возобновлялись уже на этом уровне. Черчилль заявил, что, по мнению штаба флота, Намсос должен быть захвачен как можно скорее, но добавил, что считает несвоевременным прерывать операции в Нарвике. Невилл Чемберлен поддержал предложение о высадке небольшого отряда в Намсосе, после чего лорд Галифакс высказался в поддержку освобождения Тронхейма: «Операции в Нарвике будут иметь намного меньший политический эффект, чем изгнание немцев из южной Норвегии…» Тогда вмешался военный министр Оливер Стэнли и заметил, что для высадки в Тронхейме потребуется помощь французских альпийских стрелков, тогда как французы настаивают на операции в Нарвике. Поддержка военного министра и неуверенность в реакции Франции решили исход обсуждений в пользу позиции Черчилля: нельзя ослаблять экспедиционный корпус для занятия Нарвика, забирая из него часть сил для нападения на Тронхейм. Увы! Хотя все три уровня принятия решений были неоднократно и успешно пройдены (комитет начальников штабов, координационный комитет и Военный кабинет), была еще и четвертая всемогущая инстанция, которая могла отменить решения даже Военного кабинета: речь идет о завтрашнем заседании Военного кабинета!
Утром 13 апреля все вернулось на круги своя: лорд Галифакс снова привел аргументы в пользу Тронхейма, генерал Айронсайд заметил, что в этом случае потребуется отозвать войска из Франции, а Уинстон Черчилль повторил свои доводы. Чемберлен заявил о срочной необходимости прочно укрепиться в Тронхейме из политических соображений. Дивизию французских альпийских стрелков, по его мнению, можно было бы использовать в Тронхейме с большей пользой, чем в Нарвике. Черчилль умолял своих коллег не менять планы, которые уже находятся в процессе выполнения, и предупреждал, что при нехватке сил и средств операция в Нарвике может вылиться в продолжительную осаду, тогда как город рассчитывали взять с ходу. Никакие увещевания не помогли: лорд Галифакс повторил, что вопрос надо рассматривать под политическим углом, военный министр больше склонялся к Тронхейму, чем к Нарвику, и министр финансов высказался в пользу Тронхейма, хотя его познания в области стратегии находились где-то между Галифаксом и Чемберленом, то есть между нулем и единицей. Черчиллю пришлось согласиться с мнением большинства, и Военный кабинет вынес вердикт, диаметрально противоположный решению своего же прошлого заседания: теперь целями были Тронхейм и Нарвик, а у французов испрашивалось позволение использовать альпийских стрелков вне Нарвика.
Откуда же приходит это пугающее ощущение дежавю? Из словопрений и метаний, свидетелями которых мы с вами стали при описании событий двадцатипятилетней давности! Начальники штабов, стремительно переходящие от чрезмерного рвения к полной апатии; министры, не способные определиться с решением; премьер, то пасующий перед любой военной проблемой, то вдруг превращающийся в стратега-любителя; первый лорд Адмиралтейства, готовый пойти на любые уступки, лишь бы решились сделать хоть что-то; командиры, отбывающие к местам назначения с прямо противоположными инструкциями от Военного министерства и Адмиралтейства, – все это уже было во времена подготовки Дарданелльской операции и повторялось один в один! Нарвик казался арктическим Галлиполи, а шведские рудники терялись в далекой дымке, как старый мираж Константинополя. Для Уинстона Черчилля жизнь становилась бесконечной цепочкой повторений: так же, как 28 января 1915 г., когда он поддержал план атаки Галлиполи исключительно с моря, первый лорд неожиданно согласился с переносом направления главного удара на Тронхейм и с жаром принялся воплощать в жизнь замыслы своих коллег.
Вечером до Лондона дошли отличные новости: британская эскадра потопила семь немецких эсминцев, охранявших вход во фьорд Нарвика. Окрыленные победой и убежденные в скором падении Нарвика, члены координационного комитета обратились к другим целям и решили атаковать Тронхейм с моря (операция «Хаммер»), высадив предварительно десант южнее, в Аандалснесе («Сикле»), и еще один – севернее, в Намсосе («Морис»)…
Черчилль отправился доложить о решении генералу Айронсайду в два часа ночи, уже 14 апреля: «Послушай, Тайни, мы ошиблись в выборе цели. Нужно было идти на Тронхейм. Флот проведет атаку с моря, и мне нужен небольшой отряд, чтобы развить успех моряков. Мне также нужны войска для десантов севернее и южнее Тронхейма, чтобы поддержать главный штурм атакой с флангов, зажав противника в клещи». Айронсайд возразил, что свободных войск для Тронхейма нет, поскольку Нарвик еще не взят, но был вынужден уступить, поскольку проект одобрили все члены координационного комитета. Через несколько часов на заседании Военного кабинета Черчилль доложит о ситуации в самом оптимистичном тоне и убедит коллег перебросить 146-ю бригаду из Нарвика в Намсос, благо от них укрылась некоторая доля нездорового авантюризма этой логистической импровизации; французы согласятся отправить альпийских стрелков в Тронхейм вместо Нарвика. Таким образом были созданы предпосылки для масштабного контрнаступления.
Однако для эйфории не было оснований: экспедиционный корпус операции «Руперт», наступавший на Нарвик, состоял теперь из одной 24-й бригады, вооружение которой было рассчитано на мирную высадку в рамках «Эйвонмаута», причем она лишилась части своего снаряжения, уплывшего на кораблях вместе со 146-й бригадой. Дело с операцией «Морис» по захвату Намсоса обстояло не лучше, поскольку 146-я бригада представляла собой соединение плохо обученных территориальных войск, чье снаряжение было частично утрачено, когда конвой, следовавший в Нарвик, был разделен надвое посреди Северного моря; теперь у бригады были карты Нарвика и часть снаряжения 24-й бригады, тогда как ее собственный транспорт, часть вооружения и… командир плыли в направлении Нарвика! Карты Намсоса оказались у 148-й бригады, только вот незадача: она высаживалась в Аандалснесе. У солдат из корпуса «Морис» не было ни грузовиков, ни лыж, ни снегоступов, а ведь до Тронхейма им предстояло преодолеть двести пятнадцать километров, и это если двигаться по шоссе, что было немыслимо для частей, не имевших авиационного прикрытия и зенитных орудий.
Оставалась еще операция по штурму Тронхейма с моря («Хаммер»), но из-за говорильни политиков и с ней все пошло наперекосяк. 17 апреля Военный кабинет решил начать ее «22 апреля, если это возможно». В штурме должны были участвовать: бригада из двух тысяч пятисот французских альпийских стрелков, тысяча канадцев и 15-я бригада регулярной британской армии. Операцию поддерживали два авианосца и прикрывали сто самолетов, из них сорок пять – истребители. «Я с нетерпением ждал, – вспоминал кипучий первый лорд, – начала этого волнующего предприятия, которое, казалось, получило полное одобрение как Генерального штаба флота, так и всех наших экспертов». 17 апреля это была чистая правда, 18 апреля в целом соответствовало действительности, а 19 апреля было уже совершенно неверно.
Что тут сказать? Начальники штабов всего лишь изменили свое мнение, посчитав, что штурм Тронхейма с моря – слишком рискованная операция. Сигнал к перемене настроений подал адмирал Альфред Дадли Паунд. Утром 18 апреля крейсер «Саффолк», обстреливавший аэродром Ставангера, вернулся в Скапа-Флоу с полностью развороченной палубой после того, как его семь часов утюжила вражеская авиация. Адмирал не смог удержаться от проведения параллелей с тем, что ожидает его флот в случае подобной бомбардировки во фьорде Тронхейма, и поделился своими соображениями с генералом Айронсайдом вечером 18 апреля; последний, зная об отсутствии в его экспедиционном корпусе средств противовоздушной обороны, в свою очередь задумался и присоединился к мнению адмирала, после чего им не составило труда привлечь на свою сторону начальника штаба ВВС, не рассчитывавшего обеспечить надежное прикрытие операции с воздуха силами сотни устаревших самолетов. Утром 19 апреля начальники штабов всех родов войск составили рапорт, высказавшись категорически против проведения операции «Хаммер».
