Великий магистр был чрезвычайно расстроен. Во время допроса с пристрастием ассасина, которого удалось взять живым, он признался, что для убийства короля Иерусалима их нанял… король Англии Ричард Плантагенет! Это было неслыханно! Присутствующий при допросе бальи Тира побелел как полотно. Но он был вассалом де Монферрата, а что тогда говорить о друге английского короля Робере де Сабле… Ему хотелось немедленно провалиться сквозь землю, несмотря на то, что они и так находились в пыточном подвале замка тамплиеров.
Не мог Ричард так поступить, не мог! – немного успокоившись, решил великий магистр. При всем том король Англии был истинным хранителем рыцарских традиций и никогда бы не опустился до столь низменного злодейства.
Так и решили в узком кругу – что о признании ассасина лучше молчать. Его запытали до смерти, а он раз за разом, до последнего вздоха, упрямо повторял, что в смерти Конрада Монферратского повинен король Ричард. И Великий магистр, и Бернар дю Тампль, и другие рыцари, присутствовавшие при допросе ассасина, понимали, что он, скорее всего, лжет, ведь фанатизм сарацин им хорошо был известен. Но почему он назвал именно Ричарда, а не кого-то другого? Какая корысть королю Англии от смерти де Монферрата? И что это дает Старцу Горы, повелителю ассасинов?
На этот вопрос ответа ни у кого не нашлось. Лучшим выходом из создавшейся ситуации все признали молчание. На том и поклялись. Но шила в мешке не утаишь. Уже через неделю неприятная новость неизвестно какими путями вырвалась из подземелья командорского замка и пошла гулять среди крестоносцев со скоростью и разрушительностью самума. Представив, что случится, когда все это дойдет до злейших врагов Ричарда Плантагенета – короля Франции и австрийского герцога Леопольда, Великий магистр даже застонал, словно от зубной боли…
Вилк пошел на повышение. Он рассказал Великому магистру о двух лжемонахах и отдал ему их плащи и кинжал, который, как и следовало ожидать, был отравленным. Юноша честно поведал о том, что не смог ни убить ассасинов, ни задержать, потому как они дрались, словно исчадия ада, и в конечном итоге скрылись в городской канализации. На его удивление, Робер де Сабле не стал его наказывать за неудачу. Мало того – назначил вторым оруженосцем, взамен сервиента, который недавно заболел какой-то неизлечимой болезнью и умер. Так Вилк стал практически телохранителем Великого магистра. В любой поездке по городу он находился рядом с Робером де Сабле; второй оруженосец даже начал ревновать его к Великому магистру и втихомолку возмущался: как можно доверять язычнику?!
Акра была куда больше и красивее Тира. На городе почти не сказалась даже длительная осада. Ну разве что в некоторых местах были порушены стены и сгорело несколько зданий, попробовавших «греческого огня».
Город стоял на берегу моря, был обнесен высокой каменной стеной и построен из квадратных тесаных камней. Высокие и чрезвычайно прочные башни стояли по бокам всех ворот Акры. Улицы внутри города были удивительно чистыми, все дома одинаковой высоты и выстроены из одного и того же тесаного камня. Их украшали стеклянные окна и мозаичные картины, а улицы были затенены навесами из шелковых и иных тканей. Знатные франки ходили и ездили по городу с королевской пышностью, многие с золотыми коронами на голове, со своими рыцарями, свитой, наемниками и слугами. Одежда и боевые кони у крестоносцев были украшены золотом и серебром, один старался перещеголять другого в выдумке, наряжаясь в красивые и дорогие одежды.
Много было в Акре и купцов, которые съехались сюда почти со всех стран Запада и Востока. Кварталы генуэзских, венецианских и пизанских торговцев соседствовали с замками госпитальеров и тамплиеров, а в порту находилось столько кораблей, что вызывало удивление и вопрос: как они там все помещаются? Большой замок, в котором располагалось руководство командорством, и где поселился Робер де Сабле, мало чем отличался от других рыцарских крепостей. В нем находились большой рыцарский зал с высоким сводчатыми потолками, часовня, просторные дортуары, поварня с буфетом, кузница, мастерская шорника, мрачные подземные казематы, конюшни, больничные покои, подземные ходы-лабиринты, ристалище и водосборники – на случай длительной осады.
Но особенно поразил Вилка длинный тоннель, соединявший порт с замком тамплиеров. Он давал возможность очень быстро оказаться под защитой мощных крепостных стен. Нижняя часть тоннеля была выдолблена в скале, а верхняя построена из тесаных камней. По нему можно было проехать даже на лошади. Тоннель заканчивался на берегу, возле маяка, где по ночам и в пасмурные дни зажигался огонь.
Время от времени Вилку удавалось вырваться в город, чтобы накоротке пообщаться с Ачейко, сходить в хамам, к которому он очень привык, и просто пошататься по Акре. Робер де Сабле большей частью отсиживался за стенами замка, – решал какие-то сложные проблемы – поэтому выйти в город не представлялось сложным делом, тем более, что второй оруженосец, которого звали Хуго, даже был рад, когда язычник уступал ему свое дежурство возле двери кабинета Великого магистра. Хугобыл верным псом и не доверял никому, а уж Вилку – тем более.
Ачейко определили в свиту Робера де Сабле – конюхом. Он, как и Вилк, постоянно сопровождал Великого магистра и при этом всегда держал наготове свой лук. Все выходило на то, что второй рус (Вилк не стал говорить, что Ачейко кривич; это было не суть важно) тоже стал телохранителем Робера де Сабле. Действительно, более верных слуг, чем два новичка, у Великого магистра не было, потому что они всецело зависели от него.
– Домой бы… – с тоской сказал Ачейко, доедая порцию хумуса; это блюдо пришлось по вкусу и ему, и Вилку.
Говорили, что хумус впервые приготовил повар Салах ад-Дина, но этот вопрос мало волновал и одного, и другого. Для них главным было то, что в бараний горох – нут, – из которого готовился хумус, добавили орехов, кунжута, чеснока и приправили различными специями, уксусом, оливковым маслом и ароматными травами, а посредине порции хумуса лежал добрый кусок свежеиспеченной на угольях баранины, что лишь добавляло аппетита. Все-таки еда, которую готовили на поварне замка тамплиеров, была пресноватой.
Вилк и Ачейко сидели в портовой чайхане, под навесом. С высоты помоста, куда им подали заказ (франки обычно ели отдельно от мусульман), было хорошо видно скопище военных и торговых судов в гавани. У причалов шла разгрузка товаров, а недавно прибывший в порт огромный неф окружила целая стая небольших лодок. В них сидели местные жители и наперебой предлагали матросам и пассажирам судна всякую дребедень, которую на базаре даже не увидишь из-за ее сомнительной ценности.
– Мне почти каждый день снятся родные места, – признался Ярилко-Вилк. – Но отсюда не убежишь…
– А что если спрятаться в трюме какого-нибудь большого корабля?
– И куда он нас довезет? – со скепсисом спросил Вилк. – В следующее рабство? Здесь мы, по крайней мере, хоть не носим ошейник раба. Накормлены, напоены, одеты и при деле.
– Твоя правда… – Ачейко тяжело вздохнул и потупился.
Оба надолго умолкли.
– Вот если бы купить судно, да набрать команду – тогда другое дело, – спустя какое-то время прервал Вилк затянувшуюся молчанку.
