Хотя Юг не создал литературных шедевров, сопоставимых с теми, что появились на Севере, несколько писателей-южан создали произведения не просто интересные, но и значимые. Уильям Гилмор Симмс написал ряд исторических романов в романтическом духе о старом Юге, например «Йемасси» (Yemassee) и «Партизан» (The Partisan). И Огастес Б. Лонгстрит, прославившийся книгой юмористических рассказов и очерков «Картинки Джорджии, персонажи и случаи первой половины республиканского века» (Georgia Scenes), и Джозеф Гловер Болдуин, выпустивший сборник юмористических очерков «Бурные времена в Алабаме и Миссисипи» (The Flush Times of Alabama and Mississippi), рисовали простую и деятельную жизнь в глуши. В общем, как ясно выразился Симмс, «Югу не наплевать на литературу или искусство». И особенно на истинную американскую литературу, описывающую жизнь южан.
Выдающийся художник Джон Джеймс Одюбон создал великолепные рисунки для книги «Птицы Америки» (Birds of America), точно изобразив их красоту и разнообразие, а также богатство и великолепие американских лесов.
Американцы всегда предпочитали теоретическому знанию прикладные науки. Будучи прагматиками, они во всем искали пользу и выгоду. Как выразился иностранный наблюдатель, «в Европе молодые люди пишут стихи или романы, в Америке, особенно в Массачусетсе и Коннектикуте, они изобретают машины и инструменты». В самом деле, в эпоху Джексона были созданы революционные механизмы и разработаны новые технологии. В 1831 г. Сайрус Маккормик изобрел механическую жатку для уборки зерновых, в 1835 г. Сэмюэл Кольт начал производство револьверов. В 1839 г. Чарльз Гудиер открыл вулканизацию каучука, в 1844 г. художник Сэмюэл Морзе изобрел телеграф, а в 1846 г. Элиас Хоу придумал швейную машину. Были сделаны и многие другие открытия, пусть и менее известные, такие как изобретение анестезии стоматологом Уильямом Т.Г. Мортоном в 1842 г.
Благодаря этим открытиям возникли новые виды деловой активности и появились новые рынки. Американцы особенно преуспели в искусстве рекламы и продвижения новых товаров по всему миру. Дело в том, что эти американцы обладали качествами, которые отличали их от европейцев, в том числе чрезвычайно прагматичным взглядом на жизнь, жгучим желанием обставить конкурентов и во что бы то ни стало улучшить свое положение в обществе.
Из всех экономических, религиозных и социальных реформ, проводившихся в эпоху Джексона, самыми радикальными стали все более решительные требования северян об отмене рабства во всей стране. Свободные и, казалось бы, цивилизованные христиане, владеющие рабами и извлекающие прибыль из рабства, как казалось многим, бросали вызов всем заявлениям о свободе и демократии в США.
Традиция неприятия рабства существовала в Соединенных Штатах издавна, особенно среди таких религиозных групп, как квакеры, но Англо-американская война послужила импульсом, усилившим требования о его отмене. Ярким примером стало обсуждение в конгрессе закона о принятии Миссури в Союз: южане угрожали отделением и даже гражданской войной, если их «особый институт» рабства будет поставлен под сомнение. Тогда благодаря ряду компромиссов удалось уберечь Союз от возможного распада. Однако закон побудил Джефферсона, тогда уже вышедшего в отставку, выступить с предупреждением, что этот конфликт стал тем «пятном на нашем горизонте», которое легко может «обернуться торнадо». Это так же страшно, сказал он, как услышать «ночью набат, возвещающий о пожаре».
Еще один тревожный набат прозвучал в 1822 г., когда Денмарк Весси, свободный мулат, возглавил небольшую армию (белые преувеличивали ее размеры, утверждая, что она достигала 9 тысяч), чтобы поднять всеобщее восстание рабов в Чарльстоне, Южная Каролина. Это «восстание» было жестоко подавлено пятью отрядами милиции Южной Каролины: около 35 рабов были повешены, еще 37 изгнаны из штата. Но страх перед будущими восстаниями не покидал южан. Они убедили себя, что однажды чернокожие взбунтуются и вырежут всех белых без разбору, как случилось на острове Санто-Доминго в Карибском бассейне. «Не следует забывать, – предупреждал один из них, – что наши негры не признают закон и всегда будут нашими внутренними врагами, общими врагами цивилизованного общества, варварами, которые, дай им волю, истребят всю нашу расу».
Меньше чем через десять лет вспыхнуло восстание Ната Тернера – безусловно, самое кровавое восстание рабов в истории Америки. Очевидно, оно посеяло в сердцах южан семена страха перед чернокожими. Жестокость Тернера стала ответом на бесчеловечное обращение с порабощенными представителями его расы. Некоторые утверждают, что он был религиозным фанатиком, мечтавшим освободить свой народ. Как бы там ни было, 22 августа 1831 г. в городке Иерусалим в Юго-Восточной Вирджинии он возглавил сотню рабов, которые убили 60 белых, включая женщин и детей. Резня продолжалась весь день, и практически вся белая община была уничтожена.
Местные силы порядка спешно прибыли к месту происшествия и начали массовые убийства всех чернокожих, виновных и невиновных. Кое-то из этих кровожадных мстителей поклялся убить «каждого черного, которого увидит в округе Саутгемптон». Несколько рабов были обезглавлены, а их головы надели на колья для всеобщего обозрения. Точно неизвестно, сколько именно чернокожих погибло в результате этого безумного акта возмездия, но, несомненно, их было не меньше нескольких сотен.
Отголоски восстания Тернера прокатились по всему Югу. «Страх проступал на каждом лице», – писал один из южан. Масло в огонь подливали все более частые выступления аболиционистов, требовавших отмены рабства или хотя бы решения конгресса о запрете на ввоз рабов на территории
[23]
. В 1833 г. было основано «Американское общество борьбы с рабством», сделавшее движение организованным, а создание сети станций на «подпольной железной дороге» дало беглым рабам возможность обрести свободу. Ряд северных штатов поддержали аболиционистов, приняв Законы о личной свободе, запрещавшие должностным лицам оказывать помощь в поимке и возвращении беглецов. В городах, в том числе и в Вашингтоне, вспыхивали бунты на расовой почве. К мятежу в столице привели «подстрекательские прокламации», которые распространял «среди негров» один из аболиционистов. Эти листовки были «рассчитаны на то, чтобы подтолкнуть негров к мятежу и кровавой резне», как это произошло во время восстания Тернера. Беспорядки в Вашингтоне продлились много дней, для восстановления порядка и защиты общественных зданий пришлось вызвать войска. Газета National Intelligencer прокомментировала: «Мы и представить себе не могли, что подобное может случиться в столице свободных людей».
Ни партия вигов, ни Демократическая партия не включали в свою политическую программу призывы к отмене рабства или запрету его распространения на территориях. Демократы считали, что проблема чернокожего населения была решена в рамках конституции благодаря компромиссу, по которому три пятых рабов учитывались при определении представительства штата в нижней палате конгресса (число представителей зависело от населения штата). Изменить эту общую договоренность, освободив рабов, означало бы аннулировать договор, что могло привести к распаду страны. Виги разделились на южан, которые осуждали любое посягательство на их право держать рабов и ввозить их на территории, и северян, которые признавали необходимость решения этой проблемы, но не могли прийти к единому мнению. Позднее, в 1850-х гг., многие из вигов-северян отошли от партии и со временем создали Республиканскую партию.
