Для палестинцев эскалация интифады после февраля 2001 года была напрямую связана с политикой израильского премьер-министра Ариэля Шарона, которая заключалась в неторопливом, но систематическом отходе от договоренностей, достигнутых в Осло, уничтожении самой инфраструктуры палестинской государственности, в результате чего Я. Арафат и его приближенные все меньше контролировали происходящее на территориях, формально находившихся в их ведении. Палестинцы неоднократно заявляли, что интифада направлена не против Государства Израиль или его жителей, но против продолжающейся оккупации палестинских земель. По их словам, террористические акты, проводимые различными боевыми палестинскими группировками против израильтян, несоизмеримы по своему размаху и числу жертв с силовыми операциями, которые проводят против палестинских арабов израильская армия и спецслужбы. Как и израильтяне, палестинцы пришли к выводу, что на противоположной стороне не было ни одного партнера для переговоров и что, выражаясь словами М. Баргути, «интифада будет длиться столько, сколько будет длиться оккупация. Израильтяне же никогда никому ничего не отдают, если только их не заставляют сделать это силой»
[58]
.
Израильское восприятие событий было, как и следовало ожидать, противоположным
[59]
. Принимая во внимание то, что премьер-министр Э. Барак во время переговоров в Кемп-Дэвиде подозревал палестинцев в коварных замыслах, официальное объяснение Израилем второй интифады однозначно заключается в следующем: интифада – это террористическая война, тщательно спланированная председателем ПНА Я. Арафатом, которая была частью палестинской стратегии насилия (а не стратегии мирных переговоров) как главного инструмента достижения политических целей. С израильской точки зрения, основные причины всплеска новой террористической войны, развязанной палестинцами, кроются в их отказе принять в Кемп-Дэвиде концепцию мирного урегулирования споров. С израильской точки зрения, в сентябре 2000 года у палестинцев не было никакой логической причины для вспышки насилия, и со стороны Израиля не было никаких провокаций, которые могли бы ее хоть как-то оправдать. В конце концов, премьер-министр Э. Барак сделал палестинцам наиболее щедрые предложения из всех, которые они когда-либо слышали из уст израильских руководителей, а они «предали» его, ответив на мирные инициативы вспышкой насилия, что, в частности, стоило ему кресла премьер-министра.
Что касается подоплеки действий палестинцев, руководители израильских политических и силовых структур приводили два взаимодополняющих объяснения палестинской стратегии.
Во-первых, в ближайшей перспективе палестинцы желают заполучить независимое государство, оставив Израиль в границах, существовавших до 4 июня 1967 года, причем своей столицей они видят Восточный Иерусалим, право палестинских беженцев и их потомков на возвращение – не подлежащим сомнению. Вторая интифада, спланированная руководством ПНА, имела своей целью унести как можно больше жизней, перехватить инициативу и упрочить свои позиции для торга. Таким образом, палестинское руководство спровоцировало, срежиссировало и направило в нужное для себя русло терроризм и насилие, использовав их как стратегический инструмент (и действительно, «параметры Клинтона», обнародованные спустя два с половиной месяца после начала второй интифады, значительно более выгодны для палестинской стороны, чем предложения, выдвигавшиеся в Кемп-Дэвиде в июле, за два с половиной месяца до ее начала). За последние три года причастность палестинских политиков и силовиков к терактам получила широкую огласку и была документально засвидетельствована. Вторая интифада, таким образом, является заранее спланированной войной – стадией палестинской борьбы за независимость, ведущей к возникновению враждебного Израилю государства, для которого возвращение Израиля к границам 1967 года будет лишь переходным этапом и временной целью
[60]
.
Во-вторых, израильские руководители всё больше склонялись к мысли о том, что в долгосрочной перспективе палестинцы хотят полностью уничтожить Израиль. В то время как еврейская община страны всегда была согласна на компромисс, начиная с раздела страны на собственно Палестину и Иорданию, созданную британцами в 1921 году; в ходе обсуждения в комиссии Пиля в 1937 году; при дебатах и принятии ООН Плана о разделе в 1947 году; на саммите в Кемп-Дэвиде в июле 2000 года. – палестинские арабы постоянно отказывались признать легитимность еврейских притязаний на государственность в этом регионе Ближнего Востока. Как выразил эту мысль Э. Барак, «Арафат считает, что Израиль не имеет права существовать, и желает его уничтожить»
[61]
.
Как следствие, большинство израильтян были уверены, что до кончины Я. Арафата в ноябре 2004 года палестинцы были крайне ненадежными партнерами на переговорах, поэтому начинать обсуждение с ними нового варианта соглашения не было смысла. Акцент, который палестинцы делали на праве беженцев вернуться в Израиль, и террор, к которому они обращались все чаще (особенно резонансными были взрывы террористов-смертников на территории Израиля) – 2001 год был рекордным за всю историю страны по числу жертв арабского террора, – убеждали израильтян в правоте скептицизма правой оппозиции. Это вылилось в безоговорочную победу премьер-министра А. Шарона и возглавлявшейся им тогда партии «Ликуд» на парламентских выборах, прошедших 28 января 2003 года: за «Ликуд» проголосовали 925 279 граждан страны (38 мандатов), занявшую второе место Партию труда поддержали всего 455 183 избирателей (19 мандатов). С таким сокрушительным результатом, оторвавшись вдвое от ближайшего преследователя – социал-демократов, правый блок не выигрывал выборы никогда за всю историю Израиля.
В этих условиях в Израиле возобладала доктрина «отсутствия партнера», и инициированная преимущественно американской администрацией весной 2003 года так называемая «Дорожная карта» урегулирования палестино-израильского конфликта оказалась фактически мертворожденной. Во многом причина этого лежала в крайне контрпродуктивных посылах этого документа, повторявшего все основные ошибки модели Осло: был заранее обозначен срок действия плана, определена дата окончательного урегулирования конфликта, но не было даже начато обсуждение тех наиболее сложных проблем, из-за которых, собственно, все и пришло к краху во второй половине 2000 года. «Дорожной картой» предусматривалось «окончательное и всеобъемлющее урегулирование палестино-израильского конфликта до 2005 года». С формальной точки зрения срок действия «Дорожной карты» был ограничен периодом с мая 2003 года (первый этап) по конец 2005 года (третий этап). При этом «Дорожная карта» не предусматривала никакого решения (даже промежуточного) двух самых острых проблем палестино-израильских отношений – проблемы Иерусалима и проблемы беженцев
[62]
. Правительство А. Шарона формально согласилось принять «Дорожную карту» как руководство к действию, но оговорило это согласие четырнадцатью условиями, целый ряд из которых были для палестинцев совершенно неприемлемыми. В частности, израильское правительство настаивало на том, что «у временного палестинского государства… не будет постоянных границ, оно будет полностью демилитаризованным и лишенным права на заключение международных соглашений военно-политического характера. Израиль сохранит за собой контроль над воздушным пространством этого государства, его сухопутными и морскими границами». Другое требование гласило: «Палестинская сторона обязана признать за Израилем право на существование в качестве еврейского государства, с обязательным и публичным отказом от требования о возвращении арабских беженцев на его территорию». При этом израильское правительство настаивало на том, что «на стадии реализации плана «Дорожная карта» стороны не будут затрагивать проблемы постоянного урегулирования, включая вопрос о еврейских поселениях в Иудее, Самарии и Газе (за исключением «замораживания» строительства в них и ликвидации форпостов), деятельность палестинских учреждений в Иерусалиме и т. п.»
[63]
Я. Арафат не для того отказывался в декабре 2000 года от «параметров Клинтона», чтобы два с половиной года спустя принять этот документ, сформулированный в абсолютно неприемлемых для него терминах. По совокупности причин «Дорожная карта» не привела ни к какому прорыву в палестино-израильском переговорном процессе, став еще одной мертворожденной дипломатической инициативой.
