Мать Ли оказалась очень милой женщиной. Она заходила на студию пару раз.
Тони внезапно понял, что Ли ждет ответа на вопрос, который он прослушал.
— Что?
— Я сказал, спасибо, что донес шлем. Увидимся на площадке.
— Да. Конечно. Э, не за что.
Дверь с обшарпанной краской в гримерку захлопнулась меньше чем в сантиметре от его носа.
Тони не помнил, как выходил из производственного отдела.
Он зашагал обратно к павильону звукозаписи, его тень на секунду задержалась у двери Ли.
* * *
— Эй, Тони, как насчет того, чтобы поработать сегодня во вторую смену?
Тони замер с поднесенной ко рту клубничной мармеладкой, потом повернулся к приближающейся Эми, помахивающей несколькими листочками, — на ночное расписание хватало карманного формата.
— На Лэйкфиде?
— Именно. Арра собирается подорвать бмвшник. Задержишься и сможешь полюбоваться на удар по буржуазным излишкам. Такое нельзя пропустить.
— Буржуазные излишки? — он фыркнул и начал жевать. — Кто так выражается?
— Я, например. И если будешь выпендриваться, я позову другого ассистента.
Тони выждал момент и вытащил из чаши банановый мармелад.
— Ладно, Пэм велела позвать тебя, и ЧБ не разрешил бы позвонить кому-то другому в любом случае. Доволен? — она впихнула ему расписание. — Грузовики прибудут в одиннадцать, съемка начнется в полночь, закончится в час ночи. И если ты поверишь в это, то я знаю, где по дешевке можно купить участок на побережье.
* * *
— Он вел свой город под покровом ночи к рассвету.
Сердце Тони подпрыгнуло; он резко дернулся вперед и обернулся, ухитрившись выполнить оба действия более-менее одновременно и при этом удержаться на ногах. Он бросил раздраженный взгляд на призрачную фигуру, едва заметно стоящую на границе круга света, отбрасываемого фонарем, зная, что это не останется незамеченным.
— Твою мать, Генри! Нельзя подкрадываться к людям и шептать им идиотские реплики на ухо!
— Извини, — Генри сделал шаг вперед; его золотисто-рыжие волосы блестели в свете фонаря, полные губы изогнулись в улыбке.
Тони знал это выражение, оно обозначало «Как весело быть вампиром!» Это был не только более удачный слоган чем тот, которым были расписаны все рекламные плакаты «Под покровом ночи», но помимо этого он еще был признаком игривого настроения — настолько игривого, насколько на это способно неживое порождение ночи.
— Где ты припарковался?
Не беспокойся, я никому не помешаю.
— Проблемы от копов были?
Генри сунул руки в карманы своего замшевого плаща; его улыбка слегка изменилась.
— А хоть раз были?
Тони глянул в сторону, где рядом со своей патрульной машиной стояли два констебля из КККП Бернаби.
— Ты… Ну, не от них отпил?
— А хоть раз пил?
— Было дело.
— Не в этом случае.
— Хорошо. Они и без того уже дерганные, — он кивком указал на грузовике, провел языком по пересохшим губам, когда Генри пошел за ним, и добавил:
— Тут все уже дерганные.
— Почему?
— Даже не знаю… Ночная съемка, умеренно опасный трюк, взрыв… Выбирай, что нравится.
— Ты не веришь, что все дело в этом.
Тони покосился на Генри:
— Это был вопрос?
— Вообще-то, нет.
Прежде, чем он успел продолжить, Тони предупреждающе махнул рукой, опустил ее вниз и вытащил портативную рацию из футляра на поясе.
— Да, Пэм? — одним пальцем он запихнул передатчик поглубже в ухо.
— Ладно, понял. Мне надо проверить, когда у Даниэля закончится грим, — пояснил он Генри, убирая рацию. — Подождешь здесь?
Генри выразительно осмотрелся:
— Думаю, мне ничего не угрожает.
— Только…
— Не путайся под ногами. Я знаю, — Генри посмотрел вслед Тони, бегущему к одному из трех самых дальних трейлеров; его улыбка снова изменилась. Если не обращать внимания на проколотую бровь, тот выглядел… компетентно, за неимением лучшего слова. Как если бы он знал, что делает. За этим Генри приезжал на ночные съемки — увидеть, как Тони живет жизнью, которую выбрал. И хорошо живет. Это помогло ему его отпустить.
Не то чтобы он до конца его отпустил.
У Генри это не очень хорошо получалось. Вернее, не получалось в принципе.
Но под покровом ночи они могли притвориться, что их связывает только дружба.
Притвориться.
Он зарабатывал себе на жизнь, пиша книги, позволяющие женщинам — и некоторым мужчинам — на 400 с лишним страниц притвориться, что их жизнь полна романтики и приключений. Но когда образы оттуда брали, манипулировали, а потом скармливали людям, называя это искусством, то это уже оказывалось притворством без воображения. Ему не надо было взрывать БМВ, чтобы его читатели представили автокатастрофу.
Телевидение атрофировало воображение.
Он вздернул верхнюю губу, наблюдая, как режиссер объясняет все ракурсы взрыва оператору.
Телевидение замещало культуру.
Чей- то пристальный взгляд заставил его повернуться к женщине средних лет, стоящей около столика с закусками, сжимающей в ладонях стаканчик с кофе и внимательно смотрящей ему в лицо. В ее взгляде был написан вопрос: «Что ты?»
Он вернул все свои маски на место, и только тогда, когда на лице не была написана опасность, он отвернулся. Ей просто стало любопытно, она не боялась и легко смогла бы убедить себя, что ее вопрос прозвучал как «кто ты?», а не «что ты?» Ничего страшного не произошло, ему просто надо будет быть более осторожным. Тони оказался прав — сегодня все были слишком дерганными.
Его ноздри затрепетали. Он ничего не чуял кроме…
— Эй, Генри!
…химического антипирена.
— Это Даниэль. Он отвечает за постановку трюков, и он сегодня раздолбает машину.
Генри пожал предложенную мозолистую ладонь и начал изучать стоящего напротив человека не намного выше его 168 сантиметров. Учитывая, что Тони был ростом около 177, в постановщике был никак не больше 172. Генри ожидал несколько другого.
— Даниэль также проделывает все трюки за Мэйсона и за Ли, — продолжил Тони. — Они все равно практически не взлетают на воздух одновременно.
— Считайте, я — это практически весь отдел, — признался Даниэль, улыбнувшись и откинув спутанную прядь из парика с лица. — Мы не можем позволить себе подрывать их обоих одновременно. Тони сказал, что вы писатель. Сценарии?
