— Если вы не произнесете ни слова, пока я не разрешу, то когда мы закончим, Мэйсон попозирует для фотографий.
Гул слег.
— Поехали!
* * *
Констебль Элсон успел ухватиться за вешалку и удержаться на ногах, заканчивая свой случайный танец с истрепанным старомодным бальным платьем.
— Что-то это смахивает на нарушение правил безопасности, — пробормотал он, избавляясь от намотавшейся на ноги измученной серой тафты.
— Уверяю вас, констебль, вам просто кажется.
— В этом коридоре не развернуться. — Он сделал шаг назад, и дешевая поддельная сабля кольнула его в зад, заставив отпрыгнуть и снова почти запутаться в тафте.
— Здесь есть проход, хотя и узкий. Начальник пожарной охраны все одобрил. — К тому же, у этого начальника был сын, мечтающий о карьере на телевидении. Но ЧБ не видел смысла говорить об этом. — Дверь в звуковой павильон чуть дальше.
Она находилась всего в паре дюжин шагов, но заметить ее можно было, только завернув за угол и пройдя мимо стойки с белыми антирадиационным костюмами. ЧБ купил их по дешевке у другого сериала, начавшего разоряться, и велел сценаристам где-нибудь их задействовать. Пока гениальных идей не поступало, но рано ли поздно один из них придумает что-то полезное — раз уж куча может написать «Гамлета»…
[15]
Он уже потянулся к двери, как раздался звонок и загорелся красный свет.
— Почему мы остановились?
— Камеры работают, — повернул он голову к констеблю Денверс. — Придется подождать.
— Долго?
ЧБ пожал плечами.
— Пока режиссер не решит, что его все устраивает.
— Джек… — она повернулась к партнеру, покачавшему головой.
— Нет. Мне надо осмотреть этот павильон и переговорить с мистером Фостером.
— Мы можем вернуться.
Элсон скрестил руки.
— Мы уже здесь.
Выражение лица женщины можно было истолковать как «если бы это не было телевидение, ты бы не вертелся, как на сковородке». В чем-то она была права. Телевидение, доступное в домах двадцать четыре часа в сутки, по-прежнему оставалось загадкой. А если к ней добавить еще тайны… Подобный человек никак не мог устоять. Хотя едва ли он сможет что-то действительно найти. Если бы ЧБ в этом сомневался, то констебль бы не дожидался разрешения пройти в звуковой павильон.
Звук чьего-то топота, раздавшийся между костюмами, заставил всех троих повернуться в сторону, из которой они пришли.
Арра, несущая в руках бейсбольную биту, резко затормозила около антирадиационных костюмах и уставилась на красный свет над дверью. Черт! Был бы ЧБ один, она бы попробовала уболтать его и прорваться внутрь. Но из-за незнакомцев…
Усыпи их! Потом скажешь, что произошла утечка газа!
— Что-то не так, Арра?
Сейчас самое время…
Время.
11:16
Уже поздно. Тони придется разбираться самому. Она опустила биту.
— Нет. Все в порядке.
— Арра Пелиндрейк? — блондин сделал шаг вперед. — Я констебль Джек Элсон. Раз уж мы все здесь ждем, я бы хотел задать вам несколько вопросов.
У ЧБ, стоящего за констеблем, на лице было написано то же самое.
* * *
Лампа стояла на месте, за ней был натянут тонкий белый экран, чтобы лучи не попадали на саму площадку. Тони оставалось просто щелкнуть переключателем: осветитель уже подключил все к щиту и коротко и ясно объяснил — если парень подойдет к источнику питания, то в задницу ему засунут штатив.
О да. Все шло замечательно.
Однажды он смотрел спецвыпуск новостей — или это был какой-то ужастик, подробности уже забылись — о человеке, атакующем других с помощью вибраций, пока у его жертв не вытекали глаза. Вот сейчас ощущения казались именно такими. Будто унего вытекали глаза.
Самое время включать последнюю надежду человечества. В роли героя — дуговая угольная лампа.
Как только Тони протянул руку к выключателю, его тень скользнула вверх по ногам.
Времени хватило, чтобы сделать тщетную попытку отскочить. Но тьма ударила в голову, и он потерял контроль.
— Утром я попыталась найти последнюю тень. Она на студии.
Черт. Черт. Черт. Она во мне! Но она не была в нем, она пряталась в его тени. С какого момента?
Врата открылись, и Тони пошел — его повели — прямо в их сторону.
Опять дежа вю.
Тень не стала захватывать сознание, просто отпихнула его в сторону. У Тони в голове появилась компания. Генри мог бы освободить его, просто поманив пальцем, но вампира здесь не было. И Арры тоже. Остался только он.
И тень.
— Эй, если ты вернешься, то погибнешь. Сама знаешь это. Тебе не обязательно умирать!
Ответа не прозвучало. И время заканчивалось. Тони почувствовал пристальное внимание мужчины с другой стороны. Почувствовал тягу. Почувствовал, как тень начала отделяться.
Тогда он потянулся и ухватил ее. Не физически, разумеется. Физически Тони стоял посередине съемочной площадки, как полный придурок.
Он нащупал сознанием самое понятие тени.
Контакт.
У всех есть темные воспоминания, от которых нельзя избавиться. Воспоминания, выползающие из уголков в бесонные ночи, устраивающиеся на краю сознания и начинающие грызть. Были счастливчики, вспоминающие вещи, прочитанные в газетах или услышанные по телеизору. Жестокости, хотя и произошедшие не с ними, все равно ранили. Люди, существующие без ощущения свободы или справедливости, страдали от мрачных воспоминаний. Иногда те очень хорошо вписывались в сетку выжженных физических шрамов. Однажды Тони видел, как древний египетский волшебник высосал жизнь ребенка, чьи родители продолжали идти, не подозревая, что их дитя мертво.
Тени были частью Повелителя. Темными воспоминаниями. Воспоминаниями о мире, в котором родители бы благодарили богов за то, что их ребенок надежно упокоился.
Тень знала все, что и Тони, с той минуты, когда она вселилась в его тело. Теперь парень знал то же, что и тень. Перед глазами мелькал калейдоскоп неистовства.
Если бы рот подчинялся Тони, он бы заорал.
Затем жестокий разум на другой стороне врат позвал тень обратно, и калейдоскоп остановился.
Каким- то образом Тони не ослабил хватку.
Ты можешь не возвращаться! — он передал тени чувство поглощения, становления пустотой. Потери себя.
