«Ван Гог, между прочим, тоже не продал ни одной своей картины! Я художник», – оправдывалась мама.
«Хорошо, тогда перестань жаловаться. Или иди и торгуй своим телом в «Зеленом фонаре», – заявил папа.
Крики и ругань родителей были слышны даже на улице. Мы переглянулись, вышли на улицу и начали строить замки из песка для скорпионов. Мы решили, что, если будем вести себя так, как будто ничего не происходит, тогда и соседи решат, что все в порядке.
Однако крики родителей продолжались и становились громче, и соседи стали собираться на улице перед нашим домом. Некоторые вышли посмотреть, что происходит, из любопытства. Для обитателей Бэттл Маунтин не было секретом, что наши родители ругаются, но происходившая сцена затянулась, и люди стали подумывать о том, не пора ли разнять наших родителей. Один из соседей сказал: «Пусть сами разбираются. Нам не стоит вмешиваться, у нас нет на это никаких прав». Но никто не разошелся. Люди продолжали сидеть в своих автомобилях и облокачиваться о заборы, словно они пришли в кинотеатр.
Вдруг из окна второго этажа вылетела одна из маминых картин, за которой последовал мольберт. Люди на улице отошли подальше, чтобы в них ничего не попало. Потом из окна появились мамины ноги, а затем и она сама. Она болтала ногами и свешивалась со второго этажа. Папа держал ее за руки, а мама пыталась ударить его в лицо.
«Помогите! – заорала мама. – Убивают!»
«Черт подери, Роз-Мари, залезай назад», – кричал папа.
Мама свешивалась из окна второго этажа и раскачивалась. Ее желтое платье задралось и на общее обозрение предстало ее не первой свежести нижнее белье. Я начала побаиваться, что мамины трусы свалятся. Стоящие внизу люди заволновались, а дети решили, что мама похожа на висящую на дереве обезьяну, и начали чесать у себя под мышками и издавать крики, имитирующие обезьяньи. Лицо Брайана потемнело, и его кулаки стали сжиматься и разжиматься. Я тоже хотела заступиться за маму, но решила не вмешиваться и удержала Брайана.
Мама болтала ногами так сильно, что слетел один ботинок. Папа мог отпустить маму, или они могли оба упасть вниз. Лори посмотрела на нас, сказала «Пошли!» – и мы вбежали в дом, поднялись по лестнице и уцепились за папины ноги для того, чтобы он не упал вместе с мамой. В конце концов, папа затащил маму в комнату.
«Он пытался меня убить, – всхлипывала мама. – Ваш папа хочет меня убить».
«Я ее не толкал. Клянусь богом, не толкал. Она сама прыгнула», – оправдывался папа. Он вздымал руки к небу, доказывая свою невиновность.
Лори утерла слезы с маминого лица.
«Все в порядке», – снова и снова повторяла я.
На следующее утро мама не стала залеживаться в постели, как обычно, а встала рано и вместе с нами пошла в школу. Она пришла наниматься на работу, и ее приняли. У мамы был диплом учителя, а учителей в Бэттл Маунтин не хватало. Папа говорил, что учителя, работающие в этом городе, – не лучшего десятка. Незадолго перед тем уволили миссис Пейдж, которую директор увидел в коридоре с заряженным ружьем. Миссис Пейдж оправдывалась, что хотела мотивировать учеников лучше делать домашние задания, но этот аргумент ей не помог.
Преподаватель из Лориного класса исчез приблизительно в то же время, и маме дали тот класс, где училась моя старшая сестра. Наша мама очень понравилась ученикам, потому что считала, что правила и дисциплина только мешают в обучении и воспитании детей, которым надо предоставить максимальную свободу. Мама не обращала внимания на то, что ученики опаздывают и не выполняют домашние задания. Если какой-нибудь школьник устраивал сцену, мама не возражала, лишь бы при этом никто не страдал физически.
Мама постоянно обнимала своих учеников и говорила им, какие они умные и замечательные. Мексиканским детям она внушала, что они такие же равноправные будущие граждане, как и дети из белых семей. Ученикам индейского происхождения (у нас были апачи и навахо) она говорила, что они должны гордиться своими корнями. Благодаря маминой поддержке отстающие и проблемные ученики начали хорошо заниматься и нормально себя вести. Они буквально ходили по пятам за мамой по школе словно щенята.
Несмотря на то что ученики ее обожали, мама ненавидела преподавательскую работу. Из-за работы маме пришлось оставить Морин, когда той еще не исполнилось и двух лет, и доверить ее женщине, муж которой сидел в тюрьме за продажу наркотиков. Мамина мама была учительницей и настояла, чтобы дочь получила диплом преподавателя, дабы найти работу, если ее планы в области искусства не осуществятся. Мама злилась на бабушку Смит за то, что та в нее не верила. По ночам мама ворочалась и бормотала во сне. Как-то утром она сделала вид, что заболела, и все мы уговаривали ее встать, одеться и идти на работу.
«Я уже взрослая женщина, – возражала мама. – Почему я не могу жить так, как мне нравится?»
«Преподавательская работа – очень почетная и нужная. Ты постепенно привыкнешь», – возражала ей Лори.
Директор школы мисс Бити и многие учителя считали маму ужасным преподавателем. Они заглядывали в класс, который вела мама, и с удивлением смотрели на то, как ученики занимаются своими делами или играют в то время, как мама что-нибудь им объясняет.
Мисс Бити, которая носила очки на цепочке вокруг шеи и раз в неделю делала себе прическу в салоне города Виннемукка, заявила, что мама должна следить за дисциплиной в классе. Директриса потребовала, чтобы в мамином классе было чисто и убрано, чтобы мама предоставляла ей план работы на неделю и регулярно проверяла домашние задания своих учеников. Но мама была не из разряда хорошо организованных: она теряла домашние задания учеников и постоянно путалась в своем плане работы на неделю.
Директриса пригрозила, что уволит маму, и мы с Брайаном и Лори решили маме помогать. После занятий я приходила в мамин класс, вытирала доску и собирала с пола мусор. Вечерами Лори, Брайан и я проверяли домашние задания учеников маминого класса. Мама доверяла нам проверку тех заданий, где надо было выбрать правильный ответ из нескольких возможных, и задания с альтернативой «правильно-неправильно», а также все те, где надо было вставить пропущенное в предложении или в математическом уравнении. Сочинения мама проверяла сама, потому что здесь не существует единственно правильного ответа. Мне нравилось проверять домашние работы. Мне было приятно, что я могу делать то, за что взрослые получают деньги. Лори помогала маме составлять планы работы на неделю. Она следила за тем, чтобы все графы были аккуратно и правильно заполнены, а также проверяла мамину грамматику и все домашние задания по математике.
«Мама, слово Halloween пишется с двумя «l», – говорила Лори, – и с двумя e, а вот в конец слова буквы «e» нет».
Мама поражалась знаниям Лори. «Представляешь, Лори учится на одни «пятерки», – однажды сказала она мне.
«И я тоже учусь на одни «пятерки», – заметила я.
«Да, но тебе приходится работать, а у Лори талант», – ответила мама.
Она была совершенно права. Лори была просто гениальной. Мне кажется, что Лори очень нравилось помогать маме в ее работе. Лори не любила подвижные игры и не ходила со мной и Брайаном в пустыню. Ей нравилось что-нибудь рисовать на бумаге карандашом. Когда Лори заканчивала, они с мамой сидели за столом и рисовали друг друга или просматривали журналы, вырезая из них фотографии животных, пейзажи и людей с морщинистыми лицами для архива сюжетов, которые мама может потом нарисовать.
