Лиля тут же согласилась и провела в обществе старшего герцога весьма увлекательные три часа. Общаться с ним было откровенно неприятно, ну да ладно. Главное, она получила ответ на интересующий ее вопрос.
Средневековые портреты, при всей их своеобразности, обладают одним достоинством. Они реалистичны на сто процентов. Это вам не кубизм и не импрессионизм, до которых в этом мире еще долго не дорастут.
Если на портрете нарисованы голубые глаза – они и в реальности будут голубые. А не красные или зеленые.
До дома доехали без происшествий. Ганца Тримейна в поместье не оказалось, и Лиля попросила проводить его в кабинет, как только приедет. А сама засела с десятком листов бумаги за стол и попросила ее не беспокоить.
Ганц постучался в дверь пару часов спустя – и тут же был атакован Лилей:
– Проходите, садитесь.
Ганц прошел, снял со стула листок со странными формулами типа АаВв х СсДд и надписями «доминантный», «рецессивный», «75 % и 25 %» и осторожно уселся.
– Ганц, я ничего не могу понять…
– На тему?
– Я видела третью дочь Ивельенов.
– С ней что-то не так, ваше сиятельство?
Лиля сдвинула брови, давая понять, что титулы можно опустить.
– Она умственно неполноценна.
– Такое бывает, госпожа. И…
– Не лечится. Но она – сероглазая блондинка.
– И что?
– Ганц, вы не понимаете? Хотя откуда бы… Значит, так. Ребенок наследует цвет глаз одного из родителей. Так ясно?
– А если…
– Нет, если у одного из родителей голубые глаза – у ребенка могут быть серые, возможны частные случаи. Но Питер и Амалия не могли произвести на свет такое чудо
[2]
.
– Почему нет?
– Чтобы получилась сероглазая блондинка… короче: светловолосых людей меньше, чем темноволосых.
– Допустим. И?
– Если вкратце, ребенок наследует цвет глаз и волос от кого-то из родителей. Максимум – от бабушек-дедушек. Но даже тогда будет выбрано то, что встречается чаще.
– То есть темные волосы…
– Ну да. А тут такое красивое сочетание: светлые волосы, светлые глаза, белая кожа. Это своеобразный признак. Я тут посмотрела… Иртоны – все темноволосые и синеглазые. И в замке я видела фамильные портреты. Там они все такие. Очень ярко выраженный признак. Близняшки у Амалии тоже синеглазые. Насчет волос – не знаю.
– И старшие.
– Очень сильная генетика. То есть перебить ее можно только при наличии… даже не знаю чего!
– Вы намекаете, что Амалия Ивельен родила не от мужа?
– Один раз – точно. Я специально осталась там на ночь.
– Рисковали.
– Не будут же они меня травить в своем доме?
– Как знать.
– Для этого именно что надо знать. А я молчала. Ганц, среди Ивельенов пару раз встречались блондины. Лет этак… сто – сто пятьдесят назад. Этот ген столько не сохранится. Раньше размешается. Кроме того, они все темноволосые, и кожа смуглая…
– Ивельены – южане. В их роду пару раз…
– Встречались ханганы. Это я слышала. Короче, блондинов от них ждать не приходится. Все пришлые, а те, кто рождались Ивельенами, как один и темноволосые, и темноглазые.
– А от кого тогда могла родиться девочка?
– Если не допросить герцогиню – шиш мы узнаем.
– И если допросить – тоже.
– И что нам делать?
– Идти к королю, госпожа.
– Что?!
– А что нам еще остается? Только это.
– Но, Ганц!
– Ваше сиятельство, вы хоть понимаете, что речь идет о заговоре против короны?
Лиля кивнула.
– Что, если мы не доложим, мы станем соучастниками? И Феймо, и Рокрест, кстати говоря, знают достаточно…
– Для чего?
– Для того, чтобы начать раскручивать его хозяев и раскапывать их делишки. Дело в том, Лилиан, что дворецкий – фигура сложная. Что-то он слышит, что-то додумывает… а наши друзья вирмане отлично умеют таких колоть…
– И?
– Это серьезный заговор. Всех подробностей он не знает, но у Ивельенов есть кто-то, имеющий права на престол. Есть документы, есть люди… и они готовы.
– Почему не начали?
– Рик уехал. А если свергать династию…
– То здесь. Это даже я понимаю. Какими силами они располагают?
– Человек двадцать. Но на ключевых постах. Есть пара отрядов наемников. Хороших отрядов…
– А почему я до сих пор не…
– Потому что эти отряды не у Ивельена. У его сообщников. Ваше сиятельство, давайте я расскажу…
Лиля кивнула.
И услышала неприятные вещи.
Как известно, мятеж в стране больше всего нужен заграничным друзьям. В данном случае – Авестеру. Авестер поддержал Ивельенов и людьми, и деньгами. Ивельены вовлекли в заговор еще десятка два аристократов – не из самых блестящих, второй сорт. Но это-то и опасно. Ибо он всегда хочет стать первым. С деньгами у них, кстати, стало плоховато, вот и потребовалось устранить Лилиан, чтобы Мири досталась сестре Джеса. А уж ее деньгами найдут как распорядиться.
Лиля кусала ноготь, но слушала молча.
Ее планировалось убрать до появления наследника. Джес должен был погибнуть при перевороте, ибо гвардия ему подчинялась. Да, его кое-кто не любил, но и недооценивать его власть было опасно. Что-что, но строить людей он умел.
Было несколько отрядов наемников. А скоро в гавань должны войти авестерские корабли. Когда Рик вернется… он ведь тоже поплывет морем. Если удастся, его перехватят там и спишут все на вирманских пиратов.
Если не удастся… достанут в Лавери.
Король скоро переберется за город, как и каждое лето. Загородная резиденция расположена достаточно удобно для заговорщиков. Там и земли Ивельенов неподалеку, да и сам замок – скорее роскошный дом, чем укрепленное строение.
Лиля взглянула на Ганца:
– Что делать?
– Во-первых, обо всем доложить королю. Во-вторых – Эрик уже в море.
– Эрик?
– Да. Наш друг пользуется авторитетом в своих кругах. У вирман он не меньше графа, а то и герцога. Я попросил его взять еще пяток кораблей – и встретить посольство.
– А…
– А еще я отдал им все зажигательные снаряды из вашей лаборатории.
