И объяснить, что нежное создание может одним взглядом коня остановить, и вообще… Встает трепетное создание в пять утра, готовит завтрак, кормит-собирает супруга, кормит-собирает детей, отводит их в школу, мчится на работу, в обеденный перерыв еще успевает в магазин, после работы мчится домой, там опять по кругу: ужин – супруг – дети – тетради – свекровь – супруг… а еще постирать, убрать, приготовить, помыть-почистить…
И сколько там нежности останется?
Да приличная лошадь, двигаясь по такому графику, давно загнулась бы. А женщины бегают из года в год.
Лиля всхлипывала, показывая свою слабость. Говорила о своем разбитом сердце. Джерисон успокаивал ее, но палку не перегибал. Любую женщину можно уложить в постель, но спешить не стоит. Он женщин никогда не насиловал – зачем? Сами готовы были. И начинать с супруги тем более не собирался. Чуть раньше, чуть позже – поломается и тоже упадет ему в руки.
Чего уж там – сейчас перед ним незнакомка. Эту Лилиан он просто не знает. А знал бы…
Джерисон сейчас задавал себе вопрос: если бы на свадьбе он увидел эту женщину, как бы он поступил? Уж точно не стал бы напиваться. И не отослал бы ее…
Джес был сердит. И на жену, и на себя… только вот Лилиан вела себя так, что напуститься на нее было просто не за что. Упреки? Да. Но со слезами. И без злости, без истеричности. Не так: «Сволочь, негодяй, мерзавец!!!» Нет.
«Мне было так плохо, я хотела умереть, Вы все не писали и не писали…»
Близкие по сути, но очень разные по формулировке претензии.
Лилиан балансировала на тонкой грани. Передавишь – взрыв. Недодавишь – придется покоряться и прогибаться. И каждый шаг почти вслепую, каждое движение как на льду… страшно. А выхода нет…
Джес пару раз попытался распустить руки – приобнять, погладить по плечу… с-скотина, но Лиля удачно увернулась, разрыдалась, принялась расхаживать по комнате…
И хорошо, что она успела перемигнуться с вирманами. Олаф («Умничка, расцелую!!!») выждал законный час (плюс-минус десять минут) и поскребся в дверь.
– Ваше сиятельство, вы к альдону сегодня хотели… Он ждать будет.
Джерисон сверкнул глазами на вирманина, но тому, хоть усверкайся, все было как слону бананы.
Лиля схватилась за голову.
– Ой Альдонай! Меня же ждут. Ваше сиятельство, дорогой супруг, мне надо бежать.
– Я могу составить вам компанию?
Отказа граф не ожидал. Его и не последовало.
– Разумеется. Не сомневаюсь, что альдон Роман будет счастлив видеть вас. Он мне уже намекал на нашу семейную жизнь…
Лиля спешно вытащила из кармана зеркало, погляделась, вытерла слезы, высморкалась – сейчас ветерком продует… хоть она и блондинка, но удачная. Есть те, которым плакать никак нельзя. С тонкой кожей… а у нее шкурка плотная, гладкая. Через двадцать минут и следа не останется.
Или это экология такая? А, не важно…
После упоминания о семейных ценностях супруг явно передумал. И Лиля удрала. Разумеется, пообещав вернуться домой вечером. А где ее дом? Пока – в поместье Алисии Иртон. А что имел в виду граф? Вот что хочет, то пускай и имеет…
К альдону Лиля действительно сегодня собиралась. Но только после обеда. И раз уж она в столице…
– Поедем на стройку?
Олаф кивнул:
– Ваше сиятельство…
Лиля смотрела грустно.
– Ты о графе? Не бойтесь ничего. Официально – вы люди моего отца. И все остальное завязано именно на него. Что бы граф ни попытался сделать со мной, вас это не коснется.
– Так ведь я не о том… Разрешите?
– Давно разрешила.
– Не годен он вам! Бабник…
– Сама знаю, – вздохнула Лиля. Вот честно: если раньше она думала, сохранять ли статус-кво ради Миранды, то сейчас решила разводиться – и однозначно! Почему?
Граф Иртон был хорош. Красив собой, статен, неглуп. Но! Одно проклятое «но»!
Лиля обязана была иметь семью. Крепкую и хорошую. То есть в ее понимании семья была сделкой. Она обеспечивает мужу любовь, заботу, детей, репутацию. Муж ей – то же самое. Ну ладно, детей может не рожать, пусть просто участвует в процессе зачатия.
А что будет с графом Иртоном?
Проблемы. Однозначно. Господин граф самолюбив, горд, эгоистичен, ходок. Вопрос: можно ли перевоспитать человека, наделенного такими достоинствами? Ответ: не стоит и пытаться. Это все равно что алкоголика кодировать. Рано или поздно, так или иначе – он сорвется. Исключения подтверждают правило. А если кто-то сейчас заговорит о великой любви…
Вот заговорите мне только!
У Джерисона Иртона есть уже одна любовь. Зато всей жизни.
Он любит себя.
Любил Амалию, земля ей пухом, Миранду любит чуть меньше. Дальше по списку – Эдоард, Рик, кто там еще… А, кто бы ни был – не важно! Она в этот список все равно не попадает. Она – просто приложение. Сначала к верфям, потом к выгодному бизнесу… но любви между ними не вспыхнуло. И вряд ли появится.
Лиля вспомнила уже почти призрачное… Аля Скороленок, тогда еще шестнадцатилетняя. Лешка Сатин. Призывник, на пару лет старше ее. Это потом он уже учился, все потом…
А тогда – двое ребят, которые катятся с горки на санках. И смеются. Весело смеются. У него увольнительная, у нее выходной и каникулы – они просто счастливы. Сосны раскачиваются над головами, вздымается серебристым одеялом снег, сияют глаза… санки замедляют ход, и они смотрят друг на друга. Просто смотрят. И светятся.
Это сияние любви описывается в романах, пьесах, кинофильмах… но в жизни… в жизни происходит иначе. Ты просто смотришь на человека и понимаешь, что он – твоя жизнь, твой свет… и без него будет темно, пусто и холодно. И никак иначе.
Вот с Лешкой так было. С Джерисоном же… «Не верю!» – скулили осколочки прежней Лилиан. Скулили и стонали. Но Лиля безжалостно затаптывала их в прах. Не фиг! Ибо на фиг!
Итак. Любить ее Джерисон не будет. Значит, рано или поздно пойдет налево. Такой человек. И ничем его не удержишь. А значит, смешки за спиной – это раз. Болячки – это два. Антибиотиков тут нет, а вот сифилис есть. Надо? Перебьемся.
Дети? Дети от него будут неплохие. Но их еще воспитывать надо. Результат воспитания Джерисона она видела. Миранду едва успели спасти от превращения в копию Лилиан-первой. А родных детей ей дадут воспитать нормально? Могут и не дать. С его-то самомнением…
Дела Лиля бросать не собиралась. То есть граф так или иначе оказывается на вторых ролях рядом с женой. Нет, кто поумнее примет это спокойно. Лиля знала такую семью. Она бизнесмен, он полковник, собирался стать генералом со временем – отличный рабочий тандем. Мужик принял, что жена – талантливый экономист, и даже гордился этим. Да, она сильная, она умная женщина – завидуйте мне! Вам такой не досталось! Она – моя жена, и я ее люблю! Джерисону до таких высот не подняться.
