Рассказ Повара
Здесь начинается рассказ Повара
– Жил-был лондонский подмастерье, чье ремесло связывало его с трактирщиками. Он принадлежал к тому же цеху, что и я. Вот потому-то я и прослышал про этого парня. Был он весел, словно щегол, поющий в живой изгороди, и очень хорош собой: смуглый, в коротких кудряшках. Ростом он был невысок, но это нестрашно. Он – как бы это сказать – следил за собой. А отплясывал он так шустро, что его звали не иначе, как Питер-Скоморох. В нем было столько любви и сладострастия, сколько в улье – сладкого меда. Все девушки, попадавшиеся ему на пути, отлично проводили время. Он пел и танцевал на всех свадьбах, а трактир посещал охотнее, чем свою лавку. Если по Чипсайду проходила какая-нибудь процессия, он выскакивал из-за прилавка прямо на улицу, чтобы ничего не упустить из виду. Он так прыгал и резвился, будто в этом была вся его жизнь. Товарищи-подмастерья следовали его примеру и тоже принимались шуметь и буянить. Ну, вы сами знаете, какие они, подмастерья. Им лишь бы посмеяться. Ведь всё лучше петь да плясать, чем работать.
А еще они обычно встречались в потайных местах и играли там в кости. Питер был, пожалуй, лучшим в городе игроком в кости, и в этих глухих притонах он вовсю транжирил деньги. Надо заметить, деньги-то были не его собственные, как вскоре обнаружил хозяин. Часто касса таинственным образом оказывалась пустой. И хозяин вечно страдал из-за этих сбившихся с пути грешников. Он-то не участвует во всех их любовных шалостях, в пирушках и попойках, не играет в кости, но должен был за все расплачиваться. Это уж как пить дать! Пускай Питер хорошо играл на гитаре и на скрипке, но, если меня спросите, так я вам скажу: беспутный подмастерье ничуть не лучше вора. В худородном человеке честность и жизнь на широкую ногу никогда не уживутся.
Как бы то ни было, подмастерье жил у своего хозяина, пока не истекли семь лет их договора. Хозяин бранил его, кричал на него. Бывало даже, что Питера с позором отводили в Ньюгейтскую тюрьму, а впереди него важно шагали менестрели. Но все было напрасно. Под конец семилетнего срока, когда Питер попросил у хозяина справку об освобождении, тот припомнил ему старую поговорку: «Лучше избавиться от гнилого яблока, пока гниль не перекинулась на весь бочонок». В точности это можно сказать и о беспутном подмастерье: лучше прогнать его, пока он не испортил остальных. И вот хозяин выдал ему справку, пожелал ему неудачи и отпустил на все четыре стороны. Питер в прекрасном настроении отправился куда глаза глядят, готовясь зажить вольготно и распутно. Но не бывает вора без сообщника – человека, который помогал бы ему транжирить и спускать любые деньжата, какие только можно раздобыть праведными и неправедными путями. Да, по правде говоря, Питер уже успел отправить свою постель и прочие пожитки к одному товарищу-греховоднику. А теперь вот этот товарищ женился. Его жена якобы содержала лавочку, но на самом деле она была шлюхой…
– Ой! – воскликнула тут Аббатиса. – Нет, пожалуйста, не надо!
– Довольно, – сказал Гарри Бейли. – Я-то не против скабрезных историй. Но там, где речь заходит о шлюхах, я предлагаю остановиться. Да о чем ты думал-то, а, приятель? Среди нас же монахини есть!
Роджер слегка смутился.
– Да я никого не хотел оскорбить…
– Да? Но видишь, ты уже кое-кого оскорбил. Так что сиди-ка в седле да помалкивай. Теперь рассказывать придется кому-то другому.
Здесь оборвался рассказ Повара
Пролог, рассказ и эпилог Юриста
Пролог Юриста
Обращение Трактирщика к паломникам
Наш Трактирщик увидел, что солнце уже высоко стоит на небосводе, и решил, что утро подошло к середине. Хоть он и не был сильно искушен в астрономии, но, когда тени от деревьев длиной сравнялись с самими деревьями, он понял, что могущественный Феб – великий огненный шар, кормилец жизни, властелин небес – поднялся на сорок пять градусов над горизонтом. Было 18 апреля. Десять часов утра. И вот Трактирщик развернул коня и обратился к паломникам.
– Господа и дамы! – проговорил он. – Должен вам объявить, что четверть солнечного дня уже миновала! Глядите, как высоко вскарабкалось это светило по крутому небесному взгорью. А потому, во имя любви к Господу, давайте больше не будем тратить время попусту. Время ведь не стоит на месте и не ждет нас. Когда мы спим или грезим наяву, оно мчится, словно стремительный поток, никогда не обращается вспять и никогда не замедляется, а вечно несется с горы в долину. Вот почему истинные философы считают, что потерю времени следует оплакивать сильнее, нежели потерю золота. Сенека высказывался об этом так: «Имущество можно нажить сызнова, а вот утраченного времени не вернуть». Его не обретешь заново. Легче, пожалуй, превратить беременную молодицу в невинную девицу. Так давайте же не будем прозябать в праздности.
А затем Трактирщик повернулся к Юристу, который ехал позади него.
– Сэр, не будете ли вы так любезны и не согласитесь ли развлечь нас своим рассказом? Вы ведь по доброй воле согласились поделиться с нами какой-нибудь историей – и держаться при этом моего суждения и выбора. Ну так сдержите же теперь данное обещание! Тогда вы исполните свой долг.
– Любезный мой Хозяин, – ответил ему законник. – Конечно же, я согласен. Я вовсе не собираюсь нарушать обещания, которое давал вам и остальным паломникам. Обещание – это обязательство, а я всегда верен взятым на себя обязательствам. Ведь это моя работа – понуждать людей выполнять законы. А потому и я буду повиноваться закону. Но, по правде сказать, я должен вам кое в чем признаться. Я даже и не знаю таких историй, которых бы уже не рассказывал Джеффри Чосер. По-моему, он мало разбирается в поэзии да и рифмует кое-как, но он ведь пересказал все известные истории на самодельном английском языке! Пускай поэт он так себе, но, думаю, нет ни одной такой старинной басни, которую бы он заново не переписал. Коли не вставил ее в одну книжку, так уж, верно, она попала в другую.
В его повестях о приключениях, похоже, больше влюбленных, чем в «Посланиях» самого Овидия! Помните это старинное сочинение?
В юности Чосер писал про Кеика и Альциону. Когда Кеик пропал в пучине, Альциона с горя бросилась в волны. Раз уж он столько написал о множестве несчастных любовников, о множестве знатных дам и их обожателях, – к чему теперь их повторять? Если кто-нибудь раскроет его здоровенный фолиант – «Легенду о Добрых Женах», – то встретит там и Лукрецию, подвергшуюся насилию, и Фисбу, которая погибла из-за любви. Чосеру по душе печальные истории. В той же книге вы прочтете о несчастной Дидоне, которая бросилась на меч, узнав о предательстве Энея, и о Филлиде, повесившейся на ветвях дерева. Вы найдете там сетования Деяниры и Гермионы, Адрианы и Исифилы. Я же говорил, это очень большая книга! Там можно прочесть и о бесплодном острове посреди моря, и о том, как Леандр утонул из-за любви к Геро. О чем же еще? Можно вспомнить о слезах Елены, о горестях обманщицы Хризеиды. Я мог бы вам рассказать о жестокости злобной царицы Медеи, которая умертвила собственных детей, чтобы отомстить бросившему ее Ясону. Но не все, конечно, там сплошь рок да мрак. Например, Джеффри Чосер восхваляет верность Пенелопы и Алкесты.
