Когда я поняла, что он собирается и дальше читать мне эту книгу – если захочет, то всю чертову ночь напролет, – я не выдержала. Я выхватила книгу из его рук и вырвала оттуда три страницы. А потом стукнула его по лицу так крепко, что он отлетел назад и упал прямо в очаг. Потом он поднялся и, как дикий зверь, сшиб меня наземь кулаком; это был такой мощный удар, что я лежала на полу как мертвая. Когда он увидал, что я лежу и не встаю, он перепугался и хотел было бежать. Все мужчины таковы. Тут я взметнулась как молния. «Ах ты, коварный вор! – прошептала я. – Ты что же, прикончил меня? Может, ты меня убил, чтобы завладеть моим имуществом? Ах, Дженкин! Ну, подойди сюда. Поцелуй меня перед смертью».
Это все и решило. Он подошел ко мне и опустился возле меня на колени. «Ах, милая Алисон, – сказал он. – Я никогда больше тебя не ударю, да поможет мне
Бог! Ты сама знаешь, что я натворил. Прости меня, дорогая моя. Пожалей меня, умоляю тебя!»
Тут я приподнялась и хорошенько его ударила. «Вот теперь мы квиты, – сказала я. – Я могу умереть спокойно. Это мои последние слова». Ну, конечно, они не были последними, и в итоге, еще повздыхав и покричав, мы с ним помирились. Я победила. Он отдал мне бразды правления – и я стала полноправной хозяйкой дома и всего имущества. А еще я стала управлять его языком – и его кулаками. Как вы думаете, что я сделала с той книгой? Я заставила мужа сжечь ее. Когда я получила власть над всем домашним хозяйством, он подошел ко мне и сказал: «Женушка моя, Алисон, поступай по-своему, я тебе по гроб жизни не буду перечить. Только береги мою честь и мое доброе имя».
С того дня мы больше и не ссорились. Клянусь перед Богом, что я стала лучшей в мире женой. Я была верна ему, а он был предан мне. Надеюсь, душа его покоится в лучшем мире. Ну что ж, приступить теперь к рассказу?
Послушайте, какими словами обменялись Пристав церковного суда и Кармелит
Выслушав все это, Кармелит рассмеялся.
– Ну, мадам, – сказал он, – клянусь Богом, и длинная же у вас прелюдия к рассказу!
Пристав тоже это услышал.
– Что же это? – обратился он к другим паломникам. – Вечно кармелитам надо всюду нос совать. Они на любое блюдо, на любую еду готовы наброситься. Что ты там толкуешь о прелюдии или о верблюдии? Сам ты верблюд. Или осел, или лошадь. Давай, скачи вперед, нечего портить нам забаву!
– Это все, что вы хотели сказать, сэр Пристав? – осведомился Кармелит. – Клянусь Богом, перед отъездом я вам всем расскажу одну такую историю про пристава, что вы по земле будете кататься от смеха.
– Ядри тебя в душу, Кармелит! Зато я еще до Ситтингборна расскажу пару-тройку баек о людях твоего ремесла, так что ты у меня заплачешь. Ага, вижу, ты уже и приуныл.
Тут вмешался Гарри Бейли:
– Тихо! Хватит вам препираться. Пускай дама расскажет свою историю. Вы двое ведете себя как пьянчуги! Сударыня, начните же рассказ, мы слушаем вас.
– Я готова, мистер Бейли. Если, конечно, почтенный Кармелит позволит мне продолжить.
– Мадам, – проговорил Кармелит, – ничто не доставит мне большего удовольствия.
Рассказ Батской Ткачихи
Здесь начинается рассказ Батской Ткачихи
– В старые добрые времена, в эпоху благословенного короля Артура, наш остров населяли духи. Это была волшебная страна. Королева фей танцевала на зеленых лугах и луговинах со свитой своих эльфов. Во всяком случае, так рассказывали люди. Наверное, все это было сотни лет назад. Теперешний-то наш мир не таков. Мы больше не видим ни фей, ни волшебников. А знаете, почему? Их всех прогнали монахи и церковники, которые взялись вычищать да освящать нашу страну во всех ее уголках. Эти святоши обыскивают леса и реки; так много их развелось на нашей земле – точно пылинок, что пляшут в солнечных лучах. Они крестят залы и комнаты, кухни и спальни; они крестят города, городки, городишки, замки и высокие башни; они крестят деревни, амбары, конюшни и маслобойни. Вот из-за них-то нигде и не осталось фей. Монашеская братия с утра до ночи топчет тропы эльфов, бормоча свои утренние и прочие молитвы; там, где прежде резвились феи, теперь только молитвы и слышатся. Конечно, женщине теперь и бояться-то почти нечего, раз за кустом или деревом не прячется какой-нибудь злой дух. Кого она встретит в лесу? Конечно, только монаха. А монах отнимет у нее только честь – но не душу.
Некогда, при дворе короля Артура, жил-был один рыцарь. И вот однажды этот рыцарь ехал верхом вдоль реки, один-одинешенек, и вдруг увидел, что впереди идет молодая девица. Она тоже была одна. Рыцарь воспользовался таким случаем и изнасиловал ее. Девица отбивалась, как могла, но сил у нее не хватило. Этот греховный поступок вызвал такой скандал при дворе, так всех возмутил, что король велел казнить рыцаря. И его бы действительно обезглавили, как того требовал закон, если бы за его жизнь не вступились королева и другие придворные дамы. Они так долго и громко кричали: «Милосердия! Милосердия!» – что король наконец сдался и предоставил решать дело своей жене. Пускай, мол, она сама решает – жить рыцарю или умереть.
Королева поблагодарила своего супруга за милость и, выбрав время, вызвала к себе рыцаря.
«Ваша участь висит на волоске, – объявила она ему. – Ваша жизнь вам не принадлежит. День Страшного суда, возможно, ближе, чем вы думаете. Я спасу вас, если вы ответите мне на один вопрос: „Чего больше всего желают женщины?“ Но будьте осмотрительны! Подумайте, прежде чем отвечать. Только так вы сможете спасти свою шею от секиры палача. Если не можете дать мне ответ сегодня – я разрешаю вам покинуть двор. Ищите ответа по всему свету. Но ровно через год, в этот самый день, возвращайтесь сюда. А прежде чем уехать, поклянитесь мне самой торжественной клятвой, что вернетесь и предстанете перед судом».
Рыцарь вздохнул: его охватили сомнения и тревога. Как же дать ответ на такой вопрос? Но выбора у него не было. Он поразмыслил и решил, что подчинится требованию королевы. Он оставит двор и вернется спустя год и один день. Он целиком вверился Богу, вскочил на коня и пустился в путь. Он обходил все города и деревни, у всех ища ответа на свой вопрос. «Чего больше всего желают женщины?» – спрашивал он всех подряд. Но, сколько он ни пытался, никак не мог найти подходящий ответ. Не было и двух таких людей, которые бы высказали одинаковое суждение. Одни говорили, что женщины больше всего любят деньги, другие называли почести, третьи – удовольствие. Одни уверяли, будто женщины мечтают о пышных нарядах, а иные считали, что для женщин самая большая радость – плотские утехи. Одни говорили, что женщинам нравится часто выходить замуж и вдоветь. Другие – что женщины стремятся выйти замуж, чтобы их носили на руках, всячески холили и лелеяли. Рыцарю говорили, что мужчина может покорить женщину лестью. Или что любую женщину – будь она молода или стара, богата или бедна – можно завоевать знаками внимания и обожания.
Конечно, находились и другие – те уверяли, что на самом деле мы, женщины, жаждем свободы. Мы во всем хотим поступать, как нам угодно, и не желаем, чтобы нас осуждали. По-моему, в этом есть большая доля правды. Кому понравится все время слушать: «Ты ведешь себя нескромно»? Вот что я вам скажу. Когда женщин ударяют по больному месту, они непременно дают сдачи. Попробуйте сами – и убедитесь, что я права. Даже если в глубине души мы порочны, нам нравится выглядеть добродетельными и целомудренными.
