– Правильно так, – она ещё теснее прижалась к Павлу хрупким телом и до минимума «убавила звук»:
Лежу
на чужой
жене,
потолок
прилипает
к жопе,
но мы не ропщем —
делаем коммунистов,
назло
буржуазной
Европе!
– Продолжение знаете?
– Конечно.
Пусть член
Мой,
как мачта,
топорщится!
Мне все равно,
кто подо мной —
жена министра
или уборщица!
– Что же это вы так стыдливо: «член», Павел Агафонович? Владимир Владимирович употребил другое, более крепкое, но исконно русское, словцо!
– Я не сторонник мата. И ругаюсь только в исключительных случаях.
– Похвально. Однако литературные произведения следует цитировать предельно точно! Как говорится, слов из песни не выкинешь.
– Выходит, поэтам можно всё?
– Почти! Всё в нашей стране нельзя даже гениям и вождям.
– Это ваша личная точка зрения?
– Да. Сейчас я пытаюсь обосновать её научно и защитить докторскую диссертацию. Поэтому – признаюсь – мне ваша точка зрения очень импонирует!
– Спасибо. А Катя считает её ошибочной.
– Время покажет, кто из нас прав.
– Это точно!
– Как бы там ни было, ваша интерпретация имеет право на жизнь. Только вы о ней больше никому не распространяйтесь. Ладно?
– Как прикажете!
После столь любезного и, как оказалось, весьма квалифицированного обмена мнениями о творчестве величайшего пролетарского поэта, Софья Григорьевна прониклась к своему зятю настоящей симпатией и с тех пор больше никогда даже в мыслях не обзывала его малообразованным или тупым.
Так они стали единомышленниками, нет – близкими друзьями на всю оставшуюся жизнь.
* * *
Как только его подчиненные устали отмечать новомодный советский праздник
[6]
, Токарев собрал в управлении весь личный состав. Впереди – Рождество, Василий, Крещение, сам Бог велел усилить бдительность!
Сразу после расширенного совещания, на котором начальство призывало «не допустить провокаций со стороны верующих граждан», Вялов по привычке заперся в персональном кабинете и принялся сочинять очередные предсказания Юродивого.
Как вдруг в дверь постучали.
«Кого еще черти несут?» – с раздражением подумал старший лейтенант.
– Это я, Паша! – словно читая его мысли, подал голос нежданный гость – начальник контрразведки капитан Крутов.
– А… Шура… Заходи. Как погулял?
– Успокойся! Какие гулянья? Работал, как проклятый. Между прочим – на тебя!
– Поясни!
– Накануне Нового года меня вызвал к себе Токарев и приказал в кратчайшие сроки ознакомить Ваше Высочество с досье на всех курсантов из Германии.
– Ну да, было дело, ставил я перед ним подобную задачу…
– Не наглей, Паша! Сам знаешь, у меня документы всегда в порядке. А в конце года, каюсь, запустил работу… Маленько. Пришлось срочно возобновлять базу данных… И были ведь – все пятнадцать были, а коснулось – одного не хватает!
– Позволь, я угадаю его фамилию.
– Не выйдет!
– На что спорим?
– На бутылку, нет, на ящик «белоголовки»!
– Согласен! Кто перебьёт?
– А зачем? Лишний рот – страшнее пистолета. Ты, надеюсь, мне доверяешь?
– На все сто.
– Я тебе тоже.
– Тогда дуй в магазин!
– Фамилию сначала назови.
– Клейст. Отто Клейст!
– Ну ты даёшь! – ничуть не огорчился проигрышу Крутов. – Похоже, у тебя тоже прорезались пророческие способности. Признайся, это от Юродивого?
– Откуда тебе известно о его существовании?
– Проснись, Вялов… О твоих функциях в управлении знает каждая собака! Скажу больше: многие тебе завидуют. Чёрной завистью. Говорят: Вялов спит, а служба идет. Причём – неплохо. Старлея за такой короткий срок у нас еще никто не получал!
– Спасибо за информацию, Александр Дмитриевич.
– Не за что! Ну, я полетел?
– Куда, сокол ты наш?
– В гастроном, Паша. Где присядем: у тебя или у меня?
– Не пью я, Шура. Слово дал!
– Кому?
– Партии и правительству.
– Это серьезно.
– Но с тобой – выпью. По пятьдесят. Поэтому ты ящик не бери, одной бутылки хватит.
– А…
– Остальное прощаю!
– Ну, спасибо! Ты настоящий друг!
* * *
Вялов пригубил стакан и отставил его в сторону. Крутов, напротив, выпил до дна и сразу налил себе еще.
– Не возражаешь, Паша?
– Нет.
– Что-то ты сегодня необычно щедрый.
– Надеюсь, ты отплатишь той же монетой…
– С этого места, пожалуйста, подробней.
– Расскажи мне всё, что тебе известно про Отто Клейста.
– Родился в 1912-м в Лейпциге. Окончил местный университет. По специальности – историк.
– Чего тогда подался в химики?
– Это ты у него спроси… Член НСРПГ
[7]
с 1933 года, то есть фактически с момента прихода Гитлера к власти. В Калинин приехал не как все – из Германии, а из советской Карелии…
– Интересно, что он там делал?
– А шут его знает. Нам об этом не докладывают. Я выпью, если ты не против…
– Пей. Только закуси! Вот тебе яблоко – сестрица к Новому году мне целый мешок припёрла.
– Ну, за дружбу! Эх, хороша зараза! Ты что, совсем пить не будешь?
– Нет. Давай дальше. Не томи душу!
– Есть у них в Третьем рейхе один выдающийся деятель – Генрих Гиммлер, между прочим рейхсфюрер СС.
– Слышал о таком.
– Кроме своей обычной работы, он, на общественных, так сказать, началах, возглавляет одну очень интересную научную организацию. «Аненербе» называется. То есть «Наследие предков», ежели по-нашему… Буквально вчера из Берлина пришло официальное сообщение о том, что всю эту шарашкину контору целиком и полностью включили в состав СС, шефом которого и является Гиммлер. Усёк?
