– Вот и займитесь этим.
– Есть!
– А какие фразы он употребляет чаще остальных?
– Сталинград. Курская дуга.
– Это значит, что скоро мы разобьём противника! – Гитлер ударил по столу кулачком и уставился в переносицу собеседника, ожидая подтверждения своим прогнозам.
– Да… Да… Война закончится в мае, – решил не дразнить его оберштурмбаннфюрер.
– Значит, не будем торопить события. Поставим на колени русских варваров и уже тогда забёрем Юродивого в Берлин. Чего вы молчите?
– Мне нечего сказать. Я полностью поддерживаю все ваши решения!
– Этот русский, о котором не раз докладывал наш агент, готов перейти на сторону рейха?
– Вялов?
– Да!
– Хоть сейчас, – не краснея, солгал Левин.
– Сейчас – не надо. В стане врага от него гораздо больше проку!
– Слушаюсь.
– Пока идёт война, Крюгер должен чаще встречаться с ним.
– Понял!
– Следующий контакт запланируйте на конец лета.
– Есть!
– Кроме того, Вялова следует как-то поощрить. Может, присвоить звание офицера СС, может, наградить Железным крестом…
– Лучше я позабочусь о его материальном вознаграждении.
– Хорошо! Скажите, что руководство Германии обещает построить два домика в любой европейской стране, которая находится в зоне нашего влияния, один – для Вялова, другой для Юродивого. Туда они смогут переселиться сразу после нашей победы.
– Будет сделано, господин рейхсканцлер!
О том, что в последнее время Ванечка всё чаще повторяет слова «Гитлер капут», Рудольф не сказал вождю ни слова – он ведь не самоликвидатор, не камикадзе. А о том, что в Калининской области живёт не настоящий пророк, Левин и сам не знал – Крюгер ему ничего не доложил.
* * *
В Весьегонске жизнь текла своим чередом.
Савченко и Ванечка, которые и раньше-то ни в ком особо не нуждались, теперь всё время проводили только вдвоём, за что остальные стали дразнить их Неразлейвода.
Дроздовых, напротив, всё реже видели вместе. Андрей Сергеевич пристрастился к длительным лесным прогулкам и теперь часто оставлял Софью Григорьевну, не желавшую составлять ему компанию, наедине с любимыми книгами, привезёнными Павлом из Калинина ещё весной.
Скоро лето закончится, и все они вернутся в город.
Как Бабиков, Лавриков и Чижик, недавно отбывшие в распоряжение начальника областного управления Токарева, что-то засидевшегося на своём месте.
А Вяловы – останутся.
Крюгер не доложил Левину о подмене, тот, следовательно, ничего не сообщил об этом руководству Третьего рейха, значит, игру можно продолжать. Только лишние меры предосторожности уже ни к чему…
* * *
Практически с первых дней войны в тылу противника (на Украине, в Белоруссии) начали действовать партизанские отряды. Сначала – малочисленные, разрозненные, плохо организованные, без связи с Большой землёй, они состояли в основном из отбившихся от своих частей бойцов РККА и местных патриотов. Не стали исключением и оккупированные врагом области Российской Федерации.
После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой партизанское движение в зоне ответственности Калининского фронта резко активизировалось, а уже летом 1942 года мелкие отряды стали сливаться в партизанские бригады, для координации деятельности которых 16 июля был создан Штаб партизанского движения Калининской области.
Выполнение всех задач по охране тыла фронта и поддержке «народных мстителей» возложили на плечи начальника областного управления НКВД Дмитрия Степановича Токарева.
В начале августа он получил важное донесение от одного из партизанских командиров: «Во время очередного рейда по выполнению диверсионной задачи на железной дороге, нами были задержаны два человека в форме солдат РККА с подлинными красноармейскими книжками и один офицер (младший лейтенант) при табельном оружии, но без удостоверения личности, утверждавших, что они уже много месяцев пробиваются к своим. Однако шли бойцы не к линии фронта, а от нее – в северном направлении. Прошу проверить их личности. Список фамилий и частей прилагается».
Ничего эстраординарного в данном случае Дмитрий Степанович не увидел. Тем более что все бумаги у красноармейцев в порядке. Хотя… Это как раз и настораживало! Что-то, а изготавливать различные советские документы, практически не отличающиеся от оригинальных бланков, противник научился давно.
Ему вдруг вспомнился один случай, о котором стало известно из шифровки Главнокомандования. «На подлинных книжках красноармейцев посередине часто имеются следы ржавчины, а на поддельных их нет, так как враг использует для изготовления скрепок нержавеющий металл».
Выходит, эта троица весьма подозрительна? Тем более что двигались они не в ту сторону… Хотя… В наших непролазных лесах заблудиться не мудрено!
Каждый выходящий из окружения красный воин поддавался тщательной проверке со стороны Особого отдела. Точно определить, кто в какой части служил и какова истинная участь каждого из бойцов, – не представлялось возможным: одни люди убывали (на тот свет, в госпиталь), других призывали и сразу бросали на передовую – вот почему так много без вести пропавших оказалось в первый год войны. Но установить, где и какая часть стояла во время нападения фашистов, кто ею командовал – можно и нужно! Чтобы потом попробовать найти разногласия в показаниях задержанных. Придя к такому выводу, Токарев немедля отправил срочный запрос в Генеральный штаб.
А к бдительному партизанскому командиру был командирован оставшийся практически без работы Вялов…
* * *
С отходом противника от Москвы партизаны получили уникальную возможность свободно передвигаться по лесам чуть ли не от Смоленска до Пскова.
Но советское командование не спешило выводить их из тыла противника. Урон, наносимый оккупантам партизанами, вполне сопоставим с последствиями успешных действий целой армии. Да что там армии – фронта!
Павел, Лавриков и Чижик в легковом автомобиле без приключений добрались в зону действия искомого отряда.
– Капитан Вялов! – протягивая руку невысокому, коренастому мужчине явно старше сорока лет, с кучкой бойцов встречавшему машину в точке, предписанной Штабом партизанского движения, представился Павел.
– Макс.
– Очень приятно.
– Взаимно.
– Ваше звание узнать можно?
– Нет. Я, как и вы, офицер госбезопасности. Достаточно?
– Так точно… Где ваши пленники?
– В карантине. Так мы называем землянку, в которой содержатся под стражей подозрительные лица без документов, задержанные нами в лесу.
