Купили квартиру, машину… Я часто нервничала, истерила, а он всегда говорил о любви, о том, что все у нас будет хорошо… И плохое улетучивалось.
Нашему сыну было восемь, когда родился его младший братик. Назвали мы его именем отца.
К этому времени муж стал человеком известным, успешным. Я чувствовала, что он стал меняться. Вернее, не он, а его отношение ко мне. Я жила по заведенному с нашей юности порядку: я и дети – главная семейная забота. Все должно быть, как я хочу, как считаю нужным. Я всегда права.
Я очень любила своего мужа. Очень! Но позволяла себе командовать, орать, даже если сильно накручивала себя, кричала матом при детях.
Квартира стала нашей семье мала. Мужу негде было заниматься. Его профессия требует много работать и дома. Я об этом не думала. Мне главное, чтобы детям было удобно. Я вся погрузилась в них.
Однажды муж сказал:
– А где же мне заниматься? В ванной?
Я пропустила эти слова мимо ушей.
Он стал язвительным, холодным… Меня это обижало. Мне хотелось, чтобы все шло так, как я привыкла. Я чувствовала себя несправедливо обиженной. И вот однажды во время ссоры, которую я же и начала, сказала:
– Ты уходи. Поживи без нас. Поймешь, как тебе будет плохо. Уходи.
Я думала, что он опять скажет о том, как любит нас, о том, что все будет хорошо, примется успокаивать, показывать свою любовь. Я мечтала снова оказаться в коконе его любви, окруженная его заботой, нежностью, много получая и мало давая взамен. А что давать взамен? Разве не видно, что я его люблю? Вот – родила двоих детей. Забочусь о них самозабвенно. А то, что кричу, злюсь… Ну, устаю…
Да, я ждала уверений в любви.
А он собрался и ушел. Словно только и ждал от меня этого слова: «Уходи».
Он снял квартиру. У него разные женщины. Каждая убеждена, что она и есть его единственная любовь… Но это уже не моя жизнь…
Он сказал, что не вернется. Передает деньги, помогает. Детьми не занимается, видит их редко. Занят. Видимо, он давно готов был обрубить то, что нас связывало. Ждал повода, узнав меня за двадцать лет лучше, чем я сама себя знала.
Я понимаю сейчас, в чем виновата сама.
Я не обеспечивала его тыл, не давала покоя, так необходимого ему дома. Я могла позволить себе любую грубость, не понимая, как грубые слова и резкое поведение могут оттолкнуть. Я не считала, что это что-то важное. Я же – люблю. Что еще надо?
Сейчас, страдая, тоскуя по нему, я понимаю: чтобы родник любви не оскудел, его должны питать двое. Он и она. Иначе конец отношений неизбежен.
За годы жизни вместе я уверилась, что он мой навсегда.
Разваливались семьи, дети оставались без отцов, страдали жены… Я была уверена, что это не про меня. Со мной такого случиться не могло. Он мой. И зачем чего-то бояться, как-то меняться, выстраивать линию поведения?
Я перестала видеть реальную картину вещей и событий. Меня интересовал только мой мирок. Муж рядом. Все хорошо.
А я и не видела, что ему со мной плохо. А потом уже даже и не плохо – просто никак.
Он ушел, как отрезал.
Мне больно. Мне не хватает воздуха. Я тоскую, скучаю… И понимаю, что должна была раньше думать, предполагать такую возможность, меняться, расти внутренне… Я всю жизнь вела себя как капризная девчонка… А он рос, мужал. Ему необходимо было другое. Я проглядела.
Теперь не вернуть…
Тут мало что можно добавить. Наша героиня сейчас понимает, что к своим сорока не достигла мудрости и зрелости, не научилась понимать своего мужа или хотя бы наблюдать за тем, как он меняется. Она смутно понимала, что что-то происходит, но что?
Ей бы создать мужу покой, вести себя безукоризненно… И уж совсем последнее дело – гнать ради проверки чувств.
Спросить бы себя:
– А что ты хочешь, дорогая?
И честно ответить:
– Хочу его любви. Хочу крепкой семьи. Хочу радости в детских глазах. Хочу всю жизнь пройти с ним рука об руку.
Следующий вопрос:
– Он что-то делает не так?
– Нет, он ведет себя достойно. Только исчезла нежность. А в остальном… Много работает. Не пьет. Заботится…
А теперь самый главный вопрос к себе:
– А что я делаю не так?
И не отворачивайтесь от этого вопроса. Честно себе отвечайте, что вам самой хотелось бы изменить в своем отношении к мужу, пока это еще не поздно.
Ответы не замедлят посыпаться, как из рога изобилия:
– Прекратить хамить, истерить, материться. Доказывать свою любовь внимательным отношением, созданием мужу достойных условий для работы дома…
Беда, когда муж начинает чувствовать в построенном собственными руками доме, как нужная в домашнем хозяйстве вещь. Беда, когда не спрашивают его мнения, когда не находят нужным считаться…
Зная эту женщину, любя ее, видя в ней много достоинств, я горюю вместе с ней. И понимаю: в ее случае именно такое поведение разрушило ее мир. Ей сейчас очень трудно. Я знаю: пройдет время. То, что она оказалась способной на рассказ о своих отношениях, на трезвый взгляд, говорит о ее уме, способности анализировать. И о том, что вот сейчас, именно сейчас она становится зрелой, сильной, мудрой. И кто знает…
Главное – набраться сил и терпения.
Бытовое хамство
Сейчас хочу написать о том, что для нас является – увы – нормой! Это все о том же: о проблемах поведения. Сколько раз наблюдала: на людях человек выглядит очень даже приличным, цивилизованным, воспитанным. А дома… Дома расслабляется. Так это теперь у нас называется. То есть дома человек (пол в данном случае не важен) становится самим собой, убежденно считая, что это его (ее) право. Дома можно сказать жене, если она не сразу отозвалась на твой зов:
– Ты что, оглохла?
И мужу:
– Да сколько можно тебе повторять, чтобы ты…
Дочери:
– Ишь, вырядилась! Что ты на себя напялила?
Или кому-то из близких:
– Заткнись!
«Тебя не спрашивают…» «Не твое дело» (вариант «Не твое собачье дело»), «зараза», «убоище», «чмо», «козел», «Какого… вы тут понаставили…», «Ну что уставилась, как коза на новые ворота»… Есть ли смысл продолжать дальше? Всем известны реплики и фразочки подобного толка.
Однажды в храме после службы я сидела на скамеечке, а рядом молодая мама одевала сына лет четырех. И он, видимо, уставший, не очень быстро руку в курточку засунул. На это мать сказала: «Шевелись, давай, быстрее, иначе получишь по жопе!»
