– Гей, диду! А шо то за ляльку городскую ты привез? – пронзительно заорали от крайней хаты. Мурка и Кисонька, как белки из дупла, дружно высунулись каждая в свое окно. На скамеечке у хаты сидели две бабки, несмотря на летнюю жару облаченные в серые пальто и туго затянутые платки.
– Какие милые дамы! – снисходительно обронила Греза Павловна. – Особенно та, левая – шелуха семечек на подбородке ей так идет! Проводите меня в дом, пожалуйста, а то тут все такое незнакомое… непривычное… А с вами так спокойно, – беря дедка под руку, проворковала Греза Павловна. Дед сразу подтянулся, даже попытался свободной рукой заправить ковбойскую рубаху в растянутые треники, и бережно, словно она могла разбиться, повел Грезу Павловну к крыльцу.
– То есть когда она кричала, что мы не должны деда упустить, она не имела в виду, что боится застрять в лесу, – озадачилась Мурка.
– Тетя очень забавная, – пробормотала Нюрочка.
– Пойдемте посмотрим, что там, – может, еще обратно ехать придется, – буркнула мама. Вся компания вывалилась из машины и направилась к дому.
– Ты гляди, сколько их понаехало! – немедленно прокомментировала одна бабка – пронзительный голос несколько глушила зажатая между зубами семечка.
– То они клад приехали шукать. За гро́ши, – отозвалась вторая.
– Шукать гроши за гроши? – первая от удивления разгрызла семечку вместе со скорлупой. – А не найдут? Оте, перши гроши, шо, так и пропадут?
– То называется бизнес-риск, – с важностью ответила вторая бабка.
– Почему я чувствую себя полной идиоткой? – пробормотала мама.
Кисонька нахмурилась: если в ближайшее время их поездка не начнет хотя бы походить на отдых, остальные вспомнят, кто их сюда затащил.
– Зато пахнет здорово! – пришла на помощь сестре Мурка.
Пахло и впрямь неплохо: разогретой травой, цветами, медом… а из распахнутого окна на первом этаже неслись совершенно умопомрачительные мясные запахи. На подоконнике стояла корзина ягод.
– Если тут еще есть душ… – приободрилась мама. Они вошли в сумрачно-прохладный холл. На крашенной в прошлом веке стене еще висел стенд «Победители соцсоревнования» – с потускневших фотографий улыбались крепкие, будто топором рубленные, тетки и коренастые дядьки.
– А вы тут есть? – повисая у дедка на локте, немедленно поинтересовалась Греза Павловна.
– Ну так… – дед смущенно ткнул корявым пальцем в одну из фоток.
– О, какой вы молодец… Арсений, – читая имя под фотографией, пролепетала Греза Павловна. – Но знаете, сейчас вы выглядите даже лучше!
– Так это… куда ж… старый стал… – краснея под небритостью, отперся дед.
– Ну какой же вы старый! – не согласилась Греза Павловна.
– Есть тут кто живой? – поинтересовалась мама. Свернула в коридор и пошла вдоль дверей, трогая то одну, то другую. «Приемная», «Председатель», «Отдел животноводства», «Отдел культуры»… Все двери оказались заперты, холодно-неприятный запашок нежилого помещения перебивал ослабевший аромат жареного мяса. Приглушенно доносились голоса Грезы Павловны и дедка.
Четкий, ощутимый, будто ее палкой между лопатками ткнули, взгляд в спину заставил Мурку обернуться. Позади нее тянулся все такой же пустой, погруженный в дневной сумрак коридор. Ни одна дверь не дрогнула, зато резко и отчетливо прозвучал короткий металлический щелчок – будто передернули затвор.
Четверо в коридоре замерли. Ничего.
– Замок под сквозняком в пазах стукнул, – предположила Нюрочка, но почему-то шепотом. Мама успокаивающе закивала.
– Жалко, Катьки тут нет, она бы сразу придумала очередной призрак, – принужденно усмехнулась Кисонька.
– Призрак коварно убиенной красавицы в заброшенном замке – это понятно, а какой может быть призрак в заброшенном сельсовете? Спившегося председателя? Нет уж, в такое я поверить не могу! – не согласилась мама. Распахнула дверь в конце коридора и запрокинула голову, разглядывая невысокую лестницу. – Здесь же никого нет! – Голос ее гулко прокатился меж стен и увял в тишине. Она неторопливо поднялась по лестнице, заглянула в коридор второго этажа и… застыла в проеме. Мурка с Кисонькой просунули головы одна поверх маминой руки, другая под локтем.
По коридору бегали люди. С дверью в руках. Удерживая дверь на весу, они бесшумно пробежали несколько шагов назад – топ-топ. Замерли, растерянно глядя друг на друга, и так же бесшумно и неслышно – топ-топ-топ – побежали обратно. Дверь болталась туда-сюда, как качели, так и норовя стукнуться углами об стенки. Яркий солнечный свет из опустевшего дверного проема падал в полутемный коридор, освещая их суету.
– Что там… Ой! – Нюрочка подпрыгнула, тоже пытаясь заглянуть в коридор.
Девушка с дверью стремительно обернулась и… выпустила свой край. Глаза у вцепившегося с другой стороны мужика стали безумными, он попытался удержать дверь как поднос, и долю секунды ему это удавалось. Потом дверь вывернулась у него из пальцев, и освободившийся край ухнул мужику на ногу. Его рот распахнулся в беззвучном крике, он рванул ногу, поджимая колено к груди… Дверь накренилась и… – банннг! – свалилась на пол с долгим вибрирующим грохотом.
– Видите, что вы наделали! – с упреком бросила девушка. – Зачем вы вообще приехали! – протопотала по упавшей двери – банг-банг-банг! – влетела в соседнюю комнату и захлопнула за собой дверь. Другую. Целую. Мужик скакал на одной ножке. Бух-чпок-бух! Бухал старый пол, и чвякал отклеившийся линолеум. Мужик судорожно вздохнул, замер в позе цапли, обнимая собственную ногу, точно боялся с ней расстаться. Наконец медленно опустил ее на пол.
– Извините, пожалуйста! – Он кинулся поднимать дверь. Та грюкала и сопротивлялась.
Девчонки аккуратно вдвинули маму в коридор, подхватили дверь с двух сторон и прислонили ее к стене.
– Что здесь вообще происходит? – с чувством спросила мама.
– Черт знает что! – так же с чувством откликнулся мужик. – Думаю, вам… лучше всего уехать!
– Что? – выдохнули одновременно все четыре дамы.
Близняшки переглянулись – опять? Каникулы этим летом заколдовали?
– Мы были уверены, что сможем обеспечить вам отдых, но… – физиономия мужика вдруг стала совершенно покаянной. – Все пошло не так! Вот! – он патетическим жестом указал на прислоненную к стене дверь. – Даже двери вываливаются! Мы переоценили свои силы, у нас ничего не выходит, мы… Вы просто должны нас понять!
– Не должна, – обрывая его излияния, отрезала мама, и мужик уставился на нее в изумлении: кажется, он был всерьез уверен, что его слезный лепет возымеет действие, его пожалеют, загрузятся обратно в машину и уедут. – Второй раз со мной этот номер не пройдет! – злобно отчеканила мама. – Вы с моими деньгами в Швейцарию не сбежите!
– Какую Швейцарию? – оторопел мужик, еще не понявший, что сейчас ему предстоит расплачиваться не только за себя, но и за владельца «АвиаМира» – и расплата будет страшна! – Мы вернем вам деньги!
