В покоях воцарилось молчание. Затаившаяся в каморе парочка даже дышать боялась.
– Вина пану полковнику? – любезно поинтересовался Косинский.
– А не откажусь, пан гетман! – Снова забулькало.
– Раздел… – задумчиво повторил Косинский. – Разделить нетрудно, раздать все тупым холопам… братьям нашим казакам… а те уж прогуляют по шинкам да корчмам.
– Где казак – там и гульба, – настороженно откликнулся полковник.
– А дальше, пан полковник? – напряженно спросил Косинский. – Погуляем по землям острожским до зимы, возьмем еще добычи?
– Разойдемся по хуторам на лéжи
[32]
, так всегда было. Зимой не воюют.
– Острожский тем временем соберет свою шляхту и по весне перебьет нас по одному! – выпалил Косинский. – Деньги достанутся шинкарям, земли вернутся князьям, niechaj ich wszystkie diabli wezmą!
[33]
А ведь мы уже держим богатую Волынь, да и Киевщину пощипали, хоть у этих нищебродов и взять нечего! И все это вот так отдать? – голос Косинского гневно задрожал, кубок громко стукнул об столешницу. – Вам нравится сей замок, пан полковник? – теперь Косинский говорил вкрадчиво, и в памяти затаившейся Катерины нарисовался лис, медленно, шаг за шагом подкрадывающийся к ленивому гусю. – Али киевский глянулся больше? В любом из них вы можете стать каштеляном.
– Шутить изволите, пан гетман! С чего ж князь-воевода меня поставит – после всего-то?
– Князь-воевода Острожский – нет, – голос стал вовсе гладким, как привезенный с востока шелк. – А князь Косинский?
– Кхе! Кхе-кхе-кхе! – полковник сложился пополам, перхая вином. – Да что вы такое говорите, пан гетман? Князья Острожские – Рюриковичи…
– Рюрик был диким морским разбойником! – перебил Косинский. – Гетман лыцарста запорожского все ж поболе станет!
– Большое дело… – ошеломленно протянул полковник. – Ясный король наш Жигмонт что на это скажет?
– Другие магнаты и паны ксендзы не слишком любят Острожского, а его королевская милость занят нынче – прибавляет корону шведскую к польской да переносит столицу из Кракова в Варшаву. И все эти великие планы требуют много-много денег. Король будет милостив к тем, кто ему те деньги добудет. А мы – добудем. Если не… разделим, – последнее слово Косинский произнес с беспредельным отвращением. – Как думаешь, пан полковник, глянутся панам старшине мои планы?
– Княжить на Волыни? А может, и на Киевщине? А старшине – каштелянами по замкам? – ошеломленно переспросил полковник.
– Кому каштеляном, кому подкормием, маршалками
[34]
вместо шляхты Острожских…
– Так то ж… – задохнулся полковник и тут же мрачно добавил: – Хлопцам не понравится.
– А им и не должно! – жестко сказал Косинский. – Заткнуть им рты, раздать чего попроще да подешевле. – неохотно буркнул он. – Как взятых в шляхетских имениях хлопов… Вон, тот казак… Охрим! Хотел себе девчонку. Вот ее и получит.
Катерина до боли стиснула кулаки.
– А золото, перлы, каменья – в сундуки да бочки и тайно свезти сюда! – зашуршали бумаги, две тени склонились над столом.
– Так это ж… – голос полковника зазвучал изумленно.
– В том и соль, пан полковник! – посмеиваясь, ответил Косинский. – Не в замке, если старшина не удержит свои полки, и хлопы… братья-казаки попробуют добраться до добычи. И близенько – как понадобится, сразу достать можно. Никто даже не мыслит, что там есть внизу – место сладили скрытно и надежно.
– Мастера не проговорятся?
– Не проговорятся, – голос гетмана прозвучал такой зловещей убежденностью, что Катерина закусила косу, чтоб не вскрикнуть. – Нынче только вы… да я будем знать тайну. Мы проведем еще один большой поход, закрепимся на Волыни, а быть может, и Киевщине, а золота хватит всем: и панам магнатам, и ясному королю нашему! И мы будем править!
– А посполитые? – все еще неуверенно спросил полковник. – Они вроде как верят, что казаки их защищают от татар да от польской шляхты. А мы на землях Острожских немало простого народу перебили.
Косинский захохотал. Он хохотал долго, вкусно, взахлеб, тень откидывалась назад, едва не стукаясь головой о стену.
– Теперь уж вы пошутили, пан! – наконец простонал он. – Скоро станете каштеляном замка, учитесь думать как истинный шляхтич. О ком беспокойство ваше? О грязных кметах? Мастеровых, провонявших маслом да жиром, зброярах, бондарях и прочих? Их дело копаться в земле да тачать башмаки и с покорством служить своему пану, а уж кто будет тем паном – без них разберемся. Спрашивают ли у свиньи, в чьем хлеву ей нагуливать бока, прежде чем ее пустят на сало?
Катерина впилась зубами в косу, рот ее наполнился вкусом застарелой крови. Она ему верила! Верила казачьему гетману Косинскому, бойцу за правду и волю, защищала от Рузиных слов… А маму… и Рузю… убили, чтоб вот этот… князем стал?!
– Собрать добычу – и в тайник, чтоб никакие разделы не добрались! – снова зашуршала бумага. – Возьмете десяток, а то и два доверенных людей…
– Чтобы кроме вас, пан гетман, да меня еще два десятка тоже знали тайну? – Голос полковника звучал насмешливо, он слегка мстил за отповедь. В комнате воцарилось молчание, видать вместо слов говорили глаза собеседников, потому как толстая полковничья тень отрицательно помотала головой. – У каждого из них друзья, приятели, сватья да кумовья, шум поднимется, если они исчезнут. Да только не в обиду пану гетману сказано, не у одного пана гетмана мастера имеются. Прибился ко мне один дюже хитрый хлопец. С его смекалкой я и парой хлопов обойдусь, а то и вовсе без них.
– Пан полковник разумеет, что потом хитрого хлопца надо будет… – гетман не закончил, но молчание повисло выразительное.
– Положитесь на меня, пан гетман, уж я не подведу! – теперь в голосе полковника проявились едва заметные льстивые нотки – будущий каштелян говорил со своим князем. – Можно мне это взять? – Снова шорох бумаг.
– Нужно, друг мой, как же вы иначе проход найдете! – покровительственно кивнул гетман. – Видите, как я вам доверяю?
Полковник согнулся в поклоне, поджимая толстое пузо, и коснулся губами милостиво протянутой руки – как и положено целовать руку князю. И, погромыхивая саблей, ринулся прочь.
– Дурень. Каштелянство ему, – негромко и зло по-польски пробормотал Косинский. – Но пока он нужен. Я не могу быть везде разом. – Тень снова прошлась мимо занавески, шапка с перьями полетела на кресло. – Устал. – Гетман стряхнул с плеч кунтуш, всплеснули разрезные рукава. И, тяжело ступая, направился… прямо к каморе.
