– А вы, Греза Павловна? – дико глядя на ружье в руках старушки, пробормотала Кисонька.
– Ну что ты, милая, это же холостые! – засмеялась Греза Павловна и практично добавила: – Боевых я у Сенечки просто не нашла. Прячет где-то, осторожный, – то ли одобрила, то ли упрекнула она. – Боже мой, деточка, что они с тобой сделали, изверги! – Греза Павловна кинулась к Нюрочке, попутно пнув валяющегося на земле потомка.
– Там еще трое в лодке лежат, – махнула в сторону земляных валов Мурка. – Можете и их попинать, а то у нас уже сил нет.
– Эге-гей! – гулко прокатилось по проходу. – Где вы там? Это я, Арсений! Я участкового привез!
– Сенечка! – завопила Греза Павловна так пронзительно, что эхо прошлось по пещерке. – Сюда, скорее! – Послышался шум, сдавленное ругательство, оборвавшееся на половине, и дед Арсений, одновременно потирающий зад и макушку, сунулся в пещеру. – Сенечка, вы мой герой! Вы нас всех спасли! – ловко сунув ружье в темный угол пещеры, Греза Павловна повисла у него на шее.
Дед польщенно улыбнулся и покровительственно похлопал Грезу Павловну по спине.
– Мастер тетушка! – завистливо шепнула Нюрочка, пока Кисонька распутывала обмотанную вокруг нее веревку. – Вот до кого еще расти и расти!
– Вы практикуйтесь чаще! – тихонько шепнула Кисонька.
Нюрочка села, растирая затекшие запястья, и метнула длинный взгляд из-под ресниц на возящегося рядом Влада.
– А вы правда… отдали бы все свои деньги… ради меня? – трепетным, со слезой голосом спросила она.
Матерящийся сквозь зубы Влад резко заткнулся… поглядел на Нюрочку… и даже в полумраке было видно, как он мучительно краснеет.
– Так то вы… а то какие-то деньги… – сквозь зубы процедил он.
Кисонька захихикала: нет, в Нюрочке явно сказывается хорошая наследственность.
Растерянный участковый перепуганной трусцой бегал по пещере, пытаясь то сгрести в кучу автоматы, то вытащить из лодки оглушенных Рюшу с Ликой и Николая Дмитриевича. Наконец дед Арсений, гребя уцелевшим веслом, переправил преступную троицу на берег. Потомка и Лешу на веревках вытащили через пологий «наземный» проход, открывавшийся почти у самой стены сельсовета. Сестры тоже двинулись к выходу.
– Этот наш родственничек нашел монеты – значит, золото здесь было, – прежде чем вскарабкаться по сброшенной сверху веревке, Кисонька оглянулась на тонущую во мраке пещеру. – Если Влад его не брал – то куда же делся клад нашего предка? И откуда здесь такая дырища – на лодке заплыть можно?
– Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем, – пожала плечами Мурка.
– А хотелось бы. Вот что здесь случилось четыреста лет назад? – спросила Кисонька, и глаза ее блестели неутоленным любопытством.
Глава 19
Месть холопов
– Чирк-чирк! – во мраке пещеры сверкнула искра. Раз, другой стукнул кремешок огнива… и затеплился огонек – Дмитро разжег припрятанный фонарь. Оглянулся на замурованный выход из пещеры и уселся на бочонок, подперев руками голову. Посидел так, печально глядя на ровно горящую свечу в фонаре.
– А ведь правые Савка с Катькой были, – наконец вздохнул он. – Во всем правые. Все едино, мне полковника предавать не по-людски. Ежели первому. – Хлопец вскочил и принялся бойко пихать сундук. Приткнул к стене пещеры, за которой чувствовалось дыхание воды. Бочонки скатал горкой позади сундука. Прислушался. Под землей стояла тишина, но где-то там, наверху, отсчитывая смену часовых, сейчас должен ударить замковый колокол. Дмитро скорчился за бочонками и закрыл голову руками…
* * *
Чирк-чирк! – тетка Олена разожгла толстую свечу. Только что пробил замковый колокол – тихий стук в дверь растворился в его густом гуле. Тетка замерла, прислушиваясь. Стук повторился снова. Настороженно поглядывая на спящих кухонных, Олена приоткрыла дверь. На пороге стоял здоровенный белый гусь.
– Це тебе я должна свечку отдать? – пораженно прошептала тетка, глядя на необычного пришельца.
Гусь согласно гоготнул, будто и впрямь понял, о чем его спросили.
– Как же ты ее понесешь? – дрожащим голосом спросила тетка. – А, ось! – она схватила с полки маленький глиняный поставец с широкой плоской ручкой, словно нарочно созданной для гусиных клювов. Гусь удобно ухватил ручку и вперевалочку удалился, держа свечу ровно и прямо, так что даже огонек не дрожал.
Кухарка размашисто перекрестилась: «Господи, помоги!» – натянула кожух, закинула на плечо мешок с провизией и со всех ног кинулась к замковой конюшне.
– Куда поспешаешь, тетка Олена? – окликнул кухарку скучающий у ворот конюшни казак.
– Я… горилки тебе принесла. Согреться, – вытаскивая из мешка толстостенный штоф, пробормотала тетка.
– И чего це ты такая добрая? – подозрительно поглядел на нее караульный… и замер с открытым ртом. Остекленевшие глаза его были устремлены тетке в ноги. Олена оглянулась… мимо невозмутимо и важно прошагал белый гусь со свечой в клюве. И скрылся в проулке.
– Свят-свят-свят, аминь, рассыпься! – забормотал казак, дико косясь на штоф. – Нибы ж не пил еще!
Раздался громкий шорох крыльев – и большой белый гусь со свечой в клюве взмыл над пузатой, как бочонок, пороховой башней замка. И завис в темном небе, плавно помахивая крылами. Свеча трепетала.
– Знамение! – донесся из проулков истошный вопль. – Господи помилуй, знамение! Спасайтесь! – Раздался топот множества ног – народ драпал в разные стороны.
Гусь сложил крылья и, не выпуская из клюва свечи, ринулся в узкую, как щель, бойницу пороховой башни. Мгновение из бойницы торчали судорожно дергающиеся красные лапы, казалось, что гусь застрял… рывок… гусь точно брюхо втянул, став плоским, как придавленная подушка… и словно провалился внутрь башни.
Тетка Олена замахнулась… и с маху опустила штоф на пялящегося в небо караульного. Тот упал без единого звука. Тетка сорвала ключ у него с пояса и ринулась к конюшне. Только бы успеть! Только бы! Дверь конюшни со стуком захлопнулась у нее за спиной…
* * *
На реке у дальней сторожевой крепостицы показалась лодка. Носом расталкивая несущиеся вместе со стремительным течением льдинки, она скользнула в глубокую тень берегового козырька. Гребец оставил весла и уцепился за свисающую с высокого обрыва веревку, запрокинул голову, чего-то ожидая. Издалека, разносясь в темной беззвучной ночи, донесся удар колокола. Гребец рывком подтянул лодку к самой земляной «стене». И снова чирк-чирк – защелкал кремешок, и искристый огонечек побежал по шнуру к лежащему на корме бочонку. Резко оттолкнувшись, Савка подпрыгнул и белкой взлетел по свисающей с берега веревке. Рухнул наземь и, совсем как Дмитро в сажени под ним, закрыл голову руками.
* * *
Нечто белое, пушистое, как облако, вылетело из бойницы пороховой башни – а следом плеснули струи огня. Посреди замка раскрылся огненный цветок. Пламя взметнулось к небесам, в его сиянии на миг поблекли звезды. Обломки крыши взлетели в воздух, картечь мелкого камня хлестнула во все стороны. Грохот, вопли и топот бегущих слились в единую какофонию звуков, на фоне огня мелькали темные тени. Ворота конюшни с грохотом распахнулись, обезумевшие кони вылетели на двор замка и ринулись прямо к воротам.
